Юстас оживляется, но лишь до того момента, как человек не поясняет: «О да, с тех пор, как я услышал вашу речь, я всегда заворачиваю кран, когда чищу зубы. Экономлю ресурсы!»
Такие слова вызывают у Юстаса только одну реакцию – смех, и он смеется, прикрыв лицо рукой и качая головой. «Ты не пойми меня неправильно, – говорит он мне. – Мне очень хочется сказать этим ребятам: эй, это же просто здорово, что вы закрываете воду, когда чистите зубы. Действительно хочется. Это отличный способ сберечь ресурсы, я очень за вас рад. Но знаете, я почему-то рассчитывал на большее».
Отказался Юстас и от своего наивного убеждения, что жить в лесу можно научить абсолютно любого человека. В молодости Юстас никогда даже не подумал бы отказать претенденту в ученики. Он верил, что в стране нет таких людей, которые не могли бы освоить более естественный образ жизни после небольшой подготовки. Но теперь он стал более осторожным и разборчивым. Ни бывших заключенных, ни вчерашних наркоманов, ни сбежавших из дому озлобленных тинейджеров больше не ждут на Черепашьем острове с распростертыми объятиями – слишком уж много беспорядка вносят эти люди в систему.
Юстас также посчитал полезным сделать программу обучения более структурированной. Раньше это была свободная программа, менявшаяся от ученика к ученику, от года к году, и все обязательства скреплялись одним лишь рукопожатием. По сути, все, что нужно было сделать, чтобы стать учеником, – приехать на Черепаший остров и проявить интерес. Юстас тут же записывал желающих в программу, взяв с них лишь обещание упорно трудиться и сохранять позитивный настрой. Но в последнее время все ученики Юстаса проходят довольно суровый отсев: они должны прислать резюме, предоставить рекомендации, рассказать о себе и написать эссе. Кроме того – во избежание деморализующего рабочую силу эффекта, который я называю «ударом пыльным мешком из-за угла имени Юстаса Конвея», – Юстас теперь раздает каждому новичку следующую памятку (она называется «Re: Отношения с Юстасом»):
«Пожалуйста, не надейтесь, что вам удастся подружиться с Юстасом. Не будьте разочарованы, если он так и останется для вас всего лишь боссом, лидером и старшим товарищем. Людей привлекает его теплая и щедрая натура, и им часто хочется узнать его поближе, намного ближе, чем положено, ближе, чем Юстас готов их подпустить. Ученики испытывают разочарование, когда им кажется, что они мало общаются с Юстасом. Но Юстас готов уделить вам время лишь настолько, насколько позволяют взаимно оговоренные отношения. Это строго определенный тип отношений между лидером и учениками, которые прибыли сюда, чтобы изучить нужды нашей фермы и образовательного центра, виды работ и методы».
В последнее время недовольство учениками достигло такого предела, что Юстас решил свернуть ученическую программу. Этой весной двое его учеников уехали, пробыв на острове всего шесть месяцев из положенных двенадцати. Они объяснили свой уход обычными жалобами: слишком тяжелая работа, жесткий стиль руководства Юстаса, несоответствие опыта ожиданиям. «Мы не хотим быть несчастными», – заявили они, даже если это значило, что придется нарушить обещание.
«Неужели подписанный договор больше уже ничего ни для кого не значит? – недоумевал Юстас. – Или я наивен, раз полагаю, что люди непременно должны отвечать за свои слова? Как можно было уйти через полгода, если они обещали остаться на год? Этим ребятам было совершенно плевать на то, что своим обещанием они связали меня по рукам и ногам, что в соответствии с ним я спланировал свою жизнь. Сдавшись на полпути, они оставили меня в подвешенном состоянии. Почему эта ситуация повторяется?»
Уход этих молодых людей расстроил Юстаса не столько потому, что их пребывание на Черепашьем острове следовало уже известной траектории (радужные надежды, сменяющиеся горьким разочарованием), сколько потому, что одной из ушедших была молодая женщина по имени Дженнифер. Компетентная и надежная, Дженнифер, по словам Юстаса, была одной из лучших его учениц за всё время существования Черепашьего острова. Он даже считал, что у нее больше потенциала, чем у Кристиана Калтрайдера. Она была умна, предана делу, никогда не жаловалась на жизнь и была серьезно настроена постичь ремесло фермера, культивирующего продовольственные культуры при помощи ручных инструментов. Дженнифер выросла в горах и умела даже то, чего Юстас не умел. Он доверял ей до такой степени, что поручил уход за садом (этот «прыжок веры» дался ему совсем нелегко и был отчасти экспериментом над самим собой – сможет ли он отказаться от контроля?). Благодаря Дженнифер сад расцвел, хотя она одновременно училась ухаживать за лошадьми и строить хижины. Она была идеальной ученицей, и постепенно Юстас проникся к ней уважением и доверием. А потом Дженнифер ушла.
«Мою фотографию надо поместить в словарь напротив выражения „разбитое сердце“, – сказал он мне по телефону через неделю после ухода Дженнифер. – Когда она уехала, я впал в такую депрессию, что два дня не вставал с кровати. Если даже Дженнифер не может продержаться тут год – кто вообще на это способен? Кого я хочу обмануть? Зачем вообще всё это затеял? Зачем нужен Черепаший остров, если каждый раз всё заканчивается одинаково? Я вложил в него все жизненные силы, но это совершенно очевидно не работает: люди, для которых я всё это создал, уходят и терпят неудачу. Никогда еще мне так не хотелось всё бросить. Уже представляю, как повешу на ворота маленькую табличку с надписью „Черепаший остров закрыт. Уходите“. Я так не сделаю, конечно. А может, сделаю. Я уже ничего не знаю…»
Итак, по жестокой необходимости, с годами Юстас всё сильнее ограничивает свое видение, отказывается от юношеских идеалов, списывает со счетов свои самые смелые мечты. Его стремления в последнее время стали на удивление скромными. Он больше не берет новых учеников и собирается открыть на Черепашьем острове школу верховой езды. Он уже разместил рекламу в газетах Буна, разослал приглашения на лесные однодневные прогулки. Он надеется, что доход от конных прогулок поможет компенсировать расходы на содержание всех его замечательных лошадей. И по части человеческих отношений этот бизнес проще некуда: клиент платит, Юстас предоставляет простую услугу, в конце дня все расходятся по домам, довольные жизнью.
Может, я и не смогу изменить мир, думает Юстас теперь. Ну и ладно. Пусть его влияние будет не таким обширным – распространится на маленькие группы, отдельных людей. Мотоциклистов, которым он махал рукой из седла во время путешествия Беспредельных ездоков. Детсадовцев, которых закапывал по горло в лесу. Наркоторговцев из парка Томпкинс-сквер, узнавших благодаря ему удивительную вещь – что человек, оказывается, может сам шить себе одежду из материалов, предоставленных самой природой…
Или взять детей, которые однажды гуляли по Черепашьему острову и наткнулись на бобровую хатку. Их учителя разрешили им заплыть в хатку по тоннелям, проложенным бобрами, и в конце концов дети очутились внутри – в этом теплом, сухом, священном убежище. Сколько современных мальчишек могут похвастаться тем, что побывали внутри бобровой хатки? Какое неизмеримое и продолжительное влияние, должно быть, оказало это событие на сознание этих мальчиков. Но Юстасу Конвею с его амбициями великого архитектора, жаждущего видеть новую Америку, этот случай, возможно, показался бы незначительным. Однако в наш век бездумного конформизма даже легкий намек на то, что на мир можно смотреть под другим углом зрения, это уже очень много. И даже если это не устраивает Юстаса, возможно, на большее он рассчитывать и не сможет. Ведь, в конце концов, он всего лишь учитель. И ему, как всем учителям, придется смириться с реальностью и признать, что лишь некоторые его ученики за несколько десятилетий действительно запомнили какие-то уроки.
Вот, например, был однажды у него в учениках парень по имени Дейв Рекфорд.
Он вырос недалеко от Чикаго – обычный мальчик из пригорода. Отец его был врачом, а мать пыталась быть хиппи. Это выражалось в том, что она отсылала сына в квакерские школы, а также кормила его полезной едой. Когда компания «Катерпиллар трактор» закрыла завод в Иллинойсе, процветавший родной городок Дейва пришел в упадок, и семья переехала в Северную Каролину, где Дейва отправили в дорогую частную школу, в которой учились дети из самых старых южных семей. И тут его жизнь перевернулась. Его отец влюбился в другую женщину и ушел от матери. В семье наступил хаос. Постепенно осколки были собраны и сложены в некое подобие порядка. По прошествии нескольких сложных лет мать Дейва наладила свою жизнь и вышла замуж за богатого и хорошего человека, а вот Дейв от этой истории так и не оправился. Ему было тринадцать лет, и вся его жизнь представляла собой груду обломков. Он был в глубокой депрессии и метался в поисках себя.
