А ведь сама жизнь все в большей степени становится процессом жизнедеятельности, функционированием, то есть не вполне жизнью. Что ж тут поделать?..
Думаю — обойдется. То ли еще было!
Вон, Шарова почитайте…
Есть у него свои верные читатели, такие, что читают его четверть века. Так и бредут по жизни вслед за вереницей его книг и героев, прочтут и терпеливо, годами ждут следующий роман. Я попала в эту компанию недавно, прежде просто ничего не знала о Шарове и его книгах. В наш «век информации» это так естественно. Информационного мусора скопились терабайты. Но случай случился — и мне досталось прочесть его романы — все за год, не всегда в порядке написания. Иногда не в виде книги, а в Интернете или в журнале. Мне пришлось искать тексты. Давненько со мной такого не бывало, пожалуй, с семидесятых, с самиздата… При нынешнем «информационном поле» и цензуры не надо, чтоб отделить читателя от чтения…
В конце концов случайно мы с автором познакомились, было это на юбилее журнала «Знамя» в имении Льва Толстого в Хамовниках, день был и теплый, и дождливый, солнечный, живой… Чудесные, как бы старинные московские литературные посиделки прямо под деревьями, среди которых век назад — совсем недавно — прохаживался Лев Николаевич…
Благодаря знакомству с Шаровым я получила счастливую возможность выпрашивать тексты у самого автора.
Думаю, что не только у меня «крышу снесло» от встречи с прозой Шарова. Нет, не только у меня. И не жалко, что снесло! Стереотипы рушатся, но в результате мы, читатели, с изумлением обретаем новое историческое зрение и сознание. Мы наконец-то находим место себе в своем отечестве. Изрядного исторического образования в стране давно нет. Но то, что есть или было, то, что вразнобой осело в нас к нынешнему времени, приобретает наконец-то черты неделимого, фантастического, но и совершенно реального, огромного пространства-времени, которое есть Россия и которое творилось при прямом участии лично наших, читатель, предков, поездных попутчиков и родни.
Книги Шарова не имеют ничего общего с бизнес-шоу-проектами последних лет. Они издаются и раскупаются, но все-таки не вполне принадлежат современному литературному рынку. Его книги, повторяю, просто русская литература. Явление как будто известное, но, опять-таки повторяю, всякий раз невероятное.
По определению Андрея Битова, «произведение — это то, чего не было, а есть». То есть всего-то — реальность. И все дела. Но попробуй, создай реальность! Вот именно так можно сказать о семи произведениях Шарова. Их — не было. Они — есть. И теперь уже никуда не денешься — будут.
Интересно, что в отличие от русского книжного рынка, европейские издатели и критики заметили Шарова сразу, а не как у нас, не «когда-нибудь потом». Для любого литератора крайне важно быть прочитанным в «режиме реального времени». У Шарова хотя бы за рубежом все его романы переводились и публиковались отдельными книгами практически сразу по написании. Издавались они серьезными для Европы тиражами, и критики не прошли мимо его книг, отзывов в зарубежной прессе тьма.
Остается надеяться на то, что творческое пространство литератора и историка Владимира Шарова подстать пространству и логике России. И в конце концов сама Россия обратит на это внимание. Раз в нашем отечестве возможно именно то, что невозможно (в этом каждый раз убеждают не только романы Шарова, но и просто жизненный опыт), то все-таки читатели к нему придут. Как совершенно случайно это произошло, скажем, со мной.
Пора рассказать о двух других книгах, которые выйдут вслед за первой.
Третья книга — роман «До и во время» (1993). Это, пожалуй, самый «нашумевший» из романов Шарова. После журнальной публикации и скандальных обсуждений автор, похоже, совершенно не рассчитывал, что «До и во время» вообще выйдет в свет отдельной книгой. Сюжет просто немыслимый! И очень, в то же время, «жизненный». Советская психушка — дело житейское — становится своего рода «дверью в прошлое», в окружение Сталина, эпоху великих легенд культа личности, а затем и первых робких разоблачений… Как и в «Репетициях», речь строится от первого лица. И слегка, а, может, и крепко ударенный по голове рассказчик, живущий печальную, больничную, такую знакомую, однако невероятную жизнь, однажды раненой своей головой вдруг понимает устройство времени…
Несколько слов о второй книге Владимира Шарова, книге его исторических эссе. Вот прекрасная и редкая возможность увидеть ту легендарную бездну, что разделяет историка и литератора. Исторические эссе Владимира Шарова приоткроют не только старые и новые горизонты русской истории и философии. Они введут читателя в лабораторию, обнаружат те реторты и колбы, в которых строгие исторические методы растворяют и выпаривают само время. Которое все мы, как и сам Владимир Александрович Шаров, просто себе проживаем. Тайна состоит в том, как трудолюбивый ученый академической школы может, то есть умудряется преодолевать кварцевые стенки академических реторт, да вдруг и превращаться в свободного, никаким шорам и школам не подвластного русского литератора.
Эссе Шарова покажутся многим его читателям неожиданными. Короткие, изящные, на первый взгляд, простые, они дают огромную пищу уму…
Но вернемся к первой книге, которую вы сейчас держите в руках, к «Репетициям». Как и всегда у Шарова, в этом его романе пространство судеб отдельных людей и русской истории — неразделимо. И в этом клубке мы не всегда знаем наверняка — было ли вот именно это событие? Иногда кажется, что именно этого скорее всего не было… Но — по чистой случайности — именно оно как раз и было!
Случайность — не слепа.
И главное: все эти судьбы и случайные события — для нас уже случились. Потому что они уже написаны автором и уже прочтены нами. В этом смысле Шаров не описывает реальность, а пишет ее.
Анна Бердичевская
