Шум прекратился. Инструменты выключили. Ева видела, что сучья исчезли из дворика, а рабочие пьют чай.
Она забарабанила по стеклу с криком:
– Не трогайте ствол! Прошу, не трогайте его!
Мужчины подняли глаза и рассмеялись. Чего они от нее ждали? Приглашения подняться наверх?
Вновь заработали инструменты, и спустя короткое время ствол клена превратился в чурбаки. В комнате сделалось слишком ярко после зеленоватой тени, к которой Ева привыкла.
Ей стало холодно, хотя тело покрывал пот. Она заползла под одеяло и укрылась с головой.
* * *
Вскоре после полудня до Евы донеслись отрывочные возгласы толпы, и на уровне карниза появилась верхушка лестницы Питера. Ева поправила ночную рубашку, накинула съежившийся кашемировый кардиган, который использовала вместо халата, и машинально провела пальцами по волосам.
Питер крикнул через стекло:
– Значит, вы все еще здесь?
– Да! – воскликнула она в ответ с натужной улыбкой. – Все еще здесь.
«Почему люди так бессердечны?» – думала Ева. Неужели Питеру безразлично, что ее прекрасное дерево истребили?
– Прекрасное? – усмехнулся мойщик, когда она произнесла свои мысли вслух. – Это же клен, сорняк мира деревьев. – И тут же добавил: – Не хочу показаться наглым, Ева, но что такое с вашим лицом?
Ева не слушала.
– Это все Брайан, – сказала она. – Он всегда ненавидел это дерево и утверждал, будто корни корежат асфальт.
– И вправду корежат, – подтвердил Питер. Ему хотелось сменить тему и не обсуждать больше чертово дерево. – А знаете, осталось всего сто двенадцать дней на покупку подарков к Рождеству, – сообщил он, забираясь в комнату.
До Евы донесся вопль Сэнди Лейк:
– Ева, теперь я на тебя сердита! Почему ты не хочешь со мной увидеться?
– Мы покупаем Эбигейл моторизованную коляску. Ну, мы и социальная служба, – радостно поделился Питер.
– Питер, не окажете ли мне услугу? – спросила Ева. – Помогите заколотить окно изнутри, ладно?
По мнению Питера, Ева быстро скатывалась по наклонной плоскости – в старые добрые времена они бы выпили по чашечке чая и выкурили по сигаретке.
– Конечно, – кивнул он.
За двадцать лет работы мойщиком окон Питер повидал множество более-менее эксцентричных клиентов и так и не встретил ни одного совершенно нормального. Одежда, в которой они спят! Неожиданное убожество справных снаружи домов! Странная еда! Или, к примеру, мистер Кроссли, у которого собрано столько книг, что с трудом удается пробираться по комнатам!
Питеру было несложно забаррикадировать окно изнутри. В кузове грузовичка он держал необходимые материалы. Его часто просили заколотить окно, случайно разбитое домочадцами или гоняющими в футбол мальчишками. Под ироничные возгласы толпы Питер спустился по лестнице на землю.
Пока он шел к своему грузовичку, Сэнди Лейк следовала за ним по пятам и забрасывала вопросами о Еве.
– Меня слышно в спальне?
– Прекрасно слышно, – кивнул Питер.
Сэнди ударила по кузову и заорала:
– У меня крайне важное сообщение! Оно касается будущего всей нашей планеты!
Питер повернулся к ней спиной, чтобы собрать доски и инструменты, какие понадобятся, и Сэнди Лейк вдруг поняла, что ей представился шанс. Она быстро пересекла дорогу и резво взобралась по приставной лестнице, будто стокилограммовая горная козочка.
Увидев в окне обветренное лицо Сэнди, Ева покрепче прижала к животу подушку, словно щит.
Сэнди пристально посмотрела на Еву и процедила:
– Ну, теперь я по-настоящему зла! Что с тобой случилось? Да ты самая обыкновенная женщина. В тебе нет ничего особенного! У святой не должно быть седины в волосах и морщинок вокруг глаз – а у тебя они совсем не из-за улыбок!
Сэнди попыталась перелезть через подоконник, но лестница слегка качнулась. Сэнди посмотрела вниз, и еще раз, и еще. Кто-то позже говорил, что Сэнди закачалась и упала, другие утверждали, будто она наступила на подол длинной юбки каблуком ботильона, а Питер мог поклясться, что видел бледную руку, оттолкнувшую лестницу от карниза.
Еве показалось, будто дом пошатнулся, когда Сэнди рухнула в разросшийся куст лаванды, посаженный Евой много лет назад. Раздались вопли ужаса и волнения. Сэнди приземлилась в невыгодной позе, и друг-анархист поспешил к ней – поправить задравшуюся до талии юбку. Уильям в своем роде любил Сэнди, но из принципиальной честности вынужден был признать, что вид обнаженной ниже пояса толстухи был совершенно неприличным.
Сэнди не умерла. Едва придя в сознание, она скатилась с колючей лаванды и легла на спину. Анархист снял с себя кожаную куртку и подложил ей под голову.
Врач прибывшей «скорой» отчитала Сэнди за то, что та полезла по лестнице в длинной юбке и на каблуках.
– Этот несчастный случай буквально напрашивался произойти, – неодобрительно проворчала она.
* * *
Ева и Питер принялись заколачивать окно под улюлюканье толпы и отдельные взволнованные и испуганные возгласы. Видя Еву в расхристанной одежде, с нечесаными волосами и ненакрашенным лицом, люди больше не могли так истово верить в нее.
Констебль Хоук выкрикнул:
– Будь она настоящей святой, то являлась бы воплощением совершенства во всем!
Человек с биноклем воскликнул:
– Гляньте, да у нее под мышками пятна от пота!
Женщина в мужском костюме и собачьем ошейнике вынесла вердикт:
– Женщины-святые не потеют. Думаю, миссис Бобер – самозванка.
Констеблю Хоуку поступил приказ избавиться от толпы, и он нашел выход:
– Ею овладел злой дух, который поселился в священной чапати!
Кое-кто последовал за ним к чапати, которую пропитали консервантом, покрыли лаком и выставили в местной библиотеке. Другие же адепты принялись собирать вещи. Начались суматошные отъезды, туда-сюда сновали такси, пока на улице не остался лишь Уильям Уэйнрайт, засевший в палатке Сэнди Лейк. Завтра он попытается навестить Сэнди в больнице – но, опять же, возможно, и плюнет на это дело.
В конце концов, он ведь анархист – вольная птица. И никто не уловит его в сети обязательств.
Близнецы работали на новеньком настольном компьютере Брианны. Они исследовали запутанные коридоры системы безопасности Министерства обороны после провальной попытки свести к нулю отцовскую оценку кредитоспособности. В комнате Брианны было жарко, и близнецы сидели в майках и трусах. Над надкушенными бутербродами жужжали мухи.
Из открытого окна доносились крики студентов, зовущих друг друга. Однокашники близнецов наслаждались бабьим летом, устроившись на лужайке перед Сентинел-Тауэрс, смеясь и попивая баночный сидр.
Тонкий девичий голосок завел популярный со средних веков канон «Лето наступило».
– Хреново исполнительское искусство. Эти певчие хоть когда-нибудь затыкаются? – проворчала Брианна.
К зачинщице по одному присоединились еще пять голосов, и каждый принялся выводить сложную вокальную партию.
Из комнаты, где студенты-политологи собрались выпить польской водки и забраковать все существующие политические системы, раздавался грохот падающих бомб и треск пулеметов. Политологи умели пустить пыль в глаза – доказательство долгих часов тренировок на местности и, наоборот, минимального времени, потраченного на лекциях или за написанием эссе.
Глядя на экран, Брианна спросила:
– Сколько лет, Бри?
Их тайная заговорщическая шутка, сокращение от «Сколько лет тюрьмы?».
Брат с сестрой занимались хакерством в равной степени из любопытства и из жажды обогащения.
Прежде чем Брайан-младший успел ответить, раздался жуткий грохот и входная дверь обрушилась позади близнецов, а через несколько секунд оказалась выбитой и дверь комнаты Брианны. Брайан-младший попытался дотянуться до компьютера, чтобы стереть данные с жесткого диска, но его запястье перехватила рука в черной перчатке. Началась шумная возня.
На Брианну нацепили наручники, затем то же самое провернули с Брайаном-младшим. Близнецам велели переступить через поверженную дверь, сесть на кровать и вести себя тихо. Брайан-младший никак не мог взять в толк, что это за пришельцы в черной форме и шлемах из затемненного стекла.
Близнецам было больно видеть, как их стационарный компьютер, ноутбуки, смартфоны, камеры, блокноты и плейеры аккуратно упаковывают в пакеты для улик и картонные коробки.
– Вам следует знать, что нам всего восемнадцать, – заявила Брианна.
Ей ответила женщина:
– Да, уже восемнадцать, и время игр закончилось, детишки. С этого момента вы работаете на нас. А теперь, если не возражаете, снимите белье и расставьте ноги.
Когда все отверстия близнецов тщательно осмотрели, на пленников надели белые робы и вывели их из здания. Другим студентам этого блока рекомендовали сидеть по комнатам и держаться подальше от главного входа.
