Мучительно медленным движением Снейп стянул с его плеч полотенце и бросил его на пол. И застыл в ожидании, изучая Гарри темными глазами.
– О, – до Гарри дошло, что настала его очередь. Можно было и раньше догадаться. Снейп, казалось, действовал по плану, который разворачивался так медленно, что возникали сомнения в его существовании. Как только очередной этап был пройден, они молча переходили к другому. Видимо, после сегодняшнего вечера поцелуи станут обыденным явлением. Снейп вымуштрует его так, что вскоре Sensatus не понадобится вообще.
Как же ему хотелось вернуться в те далекие дни, когда их встречи ограничивались простым массажем. Разумеется, тогда это вовсе не казалось пустяком: сидеть, позволяя Снейпу касаться себя, разминать себе мышцы... Какая мрачная перспектива! Она наводила на мысль, что со временем и целоваться со Снейпом покажется ему вполне естественным... Но в этом-то и была вся суть, верно? Свыкнуться с интимностью; чтобы в один прекрасный день - и довольно скоро - она показалось ему выполнимой.
– Между прочим, я жду, – бархатный голос Снейпа вторгся в его мысли. – Неужели время, которое мы проводим вместе, придется постоянно делить на приказы и их исполнение?
Гарри задумался над ответом, неохотно расстегивая пуговицы на рубашке зельевара. Те были сделаны из эбенового дерева и поддавались хуже прежнего. А может, Гарри так показалось – без дыхательных упражнений руки вспотели, и он нервничал так сильно, что едва мог усидеть на месте. "И подумать только, – вмешался его внутренний голос. – Вы ведь еще даже не приняли горизонтальное положение."
– Э, разве не в этом заключается смысл ритуала? – спросил Гарри; он наконец умудрился расстегнуть первую пуговицу и принялся за следующую. – Чтобы маг-хозяин отдавал приказы?
– Несомненно, у меня есть такое право, однако если ты вступаешь в сделку добровольно и искренне желаешь мне служить, постоянные «сделай то, выполни это» не понадобятся. Я не обязан принуждать тебя к повиновению – в прямом или переносном смысле.
Гарри покончил с пуговицами и перешел к манжетам, затем помог Снейпу снять рубашку.
– Э... ну... – он умолк, отчаянно краснея: хотя речь шла о рубашке, контекст предполагал физическую близость. – В любом случае, пока я не изучил твоих предпочтений, тебе лучше сказать, чего ты хочешь. В смысле, повесить ли мне ее, оставить для домовиков, применить очищающее заклинание или...
– По мне, так можешь Incendio ее на месте, – лениво протянул Снейп. – Пошевели мозгами, Гарри. Мы оба полураздеты, в спальне горят свечи, а мы сидим в предвкушении вечернего удовольствия. Ты действительно думаешь, что мне не все равно, как ты поступишь с одеждой, которую с меня снимаешь?
– Нет, – покраснел Гарри – не столько потому, что он так не думал, сколько из-за бурного всплеска воображения, вызванного словами Снейпа.
– По-твоему, мне в самом деле хочется это обсуждать? – упрямо допытывался Снейп.
Не говоря ни слова, Гарри бросил рубашку на пол.
В ответ на это Снейп откинулся назад, опустив голову на подушки, и молча похлопал ладонью по бархатному покрывалу. Гарри понял намек: Снейп не только хотел видеть его рядом с собой, но также давал понять, что может выражать свои желания, не произнося их вслух.
Он подтянулся повыше, в свою очередь опираясь на подушки, и тотчас почувствовал, как Снейп обнял его за шею, дразня пальцами волоски на затылке, а потом резко притянул к себе и опустил руку на плечо. Гарри напрягся, борясь с желанием возобновить медитацию. Это было ужасно – полностью отдавать себе отчет, осознавать предстоящие ему интимные прикосновения. Ему хотелось уплыть, сбежать, стать кем-то, кто смог бы все это вынести...
– Прекрати сейчас же! – сквозь затуманенные мысли послышался упрек Снейпа.
Размеренно дыша, Гарри не сразу понял, что взялся за старое.
– Извини, – выдохнул он и вздрогнул всем телом, выходя из странного транса, в который успел впасть за эти несколько секунд. Чтобы исправиться, Гарри задышал чаще, когда Снейп вдруг наклонился и сомкнул зубы на его плече, чтобы привести в себя.
– Ой!
– Это было совсем не больно! – фыркнул Снейп. Гарри почти слышал усмешку, наверняка кривящую в этот момент губы зельевара. – Что, никогда не слышал о засосах?
– О засосах?! – вскричал Гарри. – Нет, как ни странно, не слышал!
– Надо же, какие мы невинные, – с сарказмом протянул Снейп. Гарри не знал, какая муха его укусила. – По крайней мере, глупым поведением ты теперь напоминаешь самого себя, а не пародию на зомби. Не знаю, отчего ты решил, будто в постели я предпочту полноценному партнеру сопящее бревно, но ты меня весьма обяжешь, если в будущем такого не повторится.
– Да, сэр, – с ответным сарказмом передразнил его Гарри, и тут же исправился: – Да, Северус.
Опершись на локоть, зельевар принялся пальцем другой руки обводить контуры мышц на груди Гарри, едва касаясь кожи. Гарри стоило неимоверных усилий дышать, как обычно. Он не знал, чего хочет больше – задержать дыхание или вернуться в свое состояние транса, однако вовсе не желал нарваться на очередной засос.
– Надо же, и от квиддича есть некоторая польза, – пробормотал Снейп. – Ты в отличной форме. На тебя даже приятно смотреть.
Гарри закрыл глаза и сосчитал до пятидесяти, чтобы не ответить каким-нибудь проклятием. Несмотря на то, что у него с собой не было палочки, слова так и вертелись на кончике языка. Ему уже давно было ясно, что Снейп пытался – если этот язвительный ублюдок вообще был на такое способен – расслабиться во время их «сеансов близости», но такие речи – это уж слишком! Комплименты от Снейпа. С ума сойти! Комплименты о внешности. Черт подери. Учитывая, что эти слова были несомненной ложью, они вовсе не помогали. Наоборот, они ухудшали положение Гарри, подчеркивая ужасную неприязнь, которую Снейп испытывал к нему; отвращение, настолько сильное, что зельевар был вынужден убеждать себя в необходимости интимных ласк, причем делать это вслух.
С другой стороны, Гарри вовсе не хотелось, чтобы эти слова оказались искренними; будь это так, юноша почувствовал бы себя совершенно сбитым с толку, захлебывающимся в опасных водах без надежды на спасение.
Снейп прижал к его коже ладонь: оперевшись на локоть, он окинул Гарри оценивающим взглядом и принялся массировать его плоский, худощавый живот. Юноша чуть поежился и постарался расслабиться. Несомненно, руки зельевара были весьма искусными – и потом, это же был просто массаж, верно? Как после квиддичного матча. Правда, в таких случаях никто не касался его так неторопливо, словно изучая каждую мышцу и сухожилие; все движения говорили о ненасытности ласкающего. И, разумеется, «просто массаж» не включал в себя ни жгучего темного взгляда, ловящего каждую его реакцию, ни лукавых, самодовольных улыбок.
Снейп явно настроился на длинный сеанс близости, неожиданно понял Гарри.
– Ляг на живот, – приказал мужчина. – Accio крем. Думаю, пришло время сделать тебе настоящий массаж. Ты напряжен.
– Ума не приложу, с чего бы это, – буркнул Гарри.
Ответный смешок показался Гарри мрачным, полным трудно объяснимых эмоций. Запахло клевером; скользкие от крема руки искусно разминали его спину вдоль позвоночника, мастерски снимая напряжение. Гарри невольно обмяк поверх бархатного покрывала; дыхание его замедлилось, оставаясь поверхностным, а полузакрытые веки постепенно сомкнулись. Он наощупь отложил очки и погрузился в нирвану наслаждения, секреты которого так умело дарил ему Снейп. «Все в порядке, – успокаивал себя он. – Все это не имеет к сексу никакого отношения, и это мы уже проходили. Это просто массаж...»
Это работало до тех пор, пока Снейп не оседлал его бедра, перенеся на них всю тяжесть своего тела. «На мне сидит Снейп», – еле сдерживая истерику, подумал Гарри. Сначала юноша хотел сбросить зельевара, однако раздумал - по нескольким причинам, но в основном оттого, что тем вечером, в туннеле, он наконец смирился с правдой. Черт подери, Снейп просто пытался принимать участие в том, чего требовал гребаный Podentes.
После того, как зельевар нашел точку опоры, давление ладоней усилилось. Гарри снова расслабился и смирился с происходящим. «Массаж, - напомнил себе он. - Просто массаж.»
Но Снейп намеренно преступал границы, и Гарри прекрасно понимал это. Пальцы зельевара скользнули под резинку штанов на поясе юноши; лаская бедра, они продвигались все ниже, массировали ягодицы стремительными, уверенными движениями. Гарри задохнулся от яростного недоверия, борющегося со странной покорностью, что шептала ему: «А чего ты ожидал? Он же говорил, что по окончании экзаменов ваши отношения станут более близкими. Ты ведь не думал, что речь шла всего лишь о поцелуях, верно?»
– Еще слишком рано, – услыхал он себя словно со стороны. – Я... не смогу.
