…Услышав звонок в дверь, в первый момент Анна испугалась. Был уже поздний вечер, и она не ждала гостей. Выйдя в прихожую, осторожно посмотрела в глазок… Почувствовав, как по телу разливается горячая волна, на мгновение застыла… затем отчаянно повернула дверной замок…
"Нет… нет… — она сопротивлялась слишком слабо для того, чтобы оттолкнуть его окончательно, — Нельзя… Здесь — нельзя… Только не здесь…"
…Лапин был абсолютно трезв, но от его губ почему-то пахло коньяком — как будто он выпил только что, перед тем, как войти в её дверь…
Впоследствии она узнала — так оно и было…
"Я боялся… — позже, расслабившись, он чуть касался губами её лба, виска, шеи, — Я боялся, что ты меня выгонишь… взял с собой бутылку коньяка, отпил из горлышка прямо в подъезде…"
Анюта не знала, что говорить ему… Она просто наслаждалась долгожданным блаженством… Она долго не могла прийти в себя… То, что приснилось ей совсем недавно, не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала сегодня — впервые в жизни оказавшись на грани настоящего и запредельного… Она даже не почувствовала вполне естественных в её положении угрызений совести, настолько была потрясена своим состоянием.
Совесть заговорила намного позже… но в ту ночь её сознание и тело существовали отдельно друг от друга…
На следующее утро, придя на работу, она с удивлением ловила взгляды своих коллег — те сразу заметили перемены, произошедшие с Анной Сергеевной в одну ночь.
"Аня, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты завела себе любовника, — уже в конце рабочего дня шепнул ей физрук. — Ты прям вся светишься…"
"А у меня был рыбный день, — отшутилась Анюта. — Фосфору наелась…"
Вечером, дома, закрыв глаза, она снова вспоминала — и теперь уже не сон, а вчерашние события… Сердце сладко замирало в груди — как давно она не испытывала этого замирания… С Сашей такого точно не было…
…Она вновь и вновь по крупицам собирала в памяти всё, что происходило вчера здесь, на этом самом диване… Она даже не думала о том, что это — супружеское ложе, осквернённое ею вчера так вероломно… Нет, то, что заставил испытать её Леонид, вовсе не может быть скверным… Разве могут быть скверными расправленные крылья?..
…Он не оставил на её теле ни одного квадратного миллиметра, которого бы не касались его губы… Она, такая сдержанная в интимных отношениях, вчера сбросила все оковы, так неожиданно для самой себя…
Сбросила — с мужчиной, не связанным с ней никакими узами…
…Внезапный телефонный звонок если не опустил с небес на землю, то довольно резко отрезвил.
Звонил супруг — они с Димой благополучно доехали до места, и уже находились в родительском доме. Эйфория от вчерашнего свидания закончилась слезами. Поговорив с мужем, Анна плакала… Теперь она казнила себя почём зря… Казнила, а потом оправдывала… Оправдывала и — казнила…
Чувства непоправимости, как в случае с Виталием, уже не было… Может быть, потому, что полученное ею физическое удовольствие перевешивало все морально-нравственные устои… И, всё-таки, теперь, вспомнив о муже, Анна не знала, как быть дальше… Она не собиралась бросать Сашу… но она не представляла, как теперь встретится с ним, ведь через три недели она должна будет поехать к нему… Саша на полтора месяца оставил свою фирму на заместителя — теперь он мог позволить себе такую роскошь… тем более, у него была для этого причина — больной отец.
Леонид на удивление не звонил, и Анна, в конце концов, уговорила себя, что так даже и лучше…
"Ничего не было!.. Всё приснилось… Ничего не было…"
Но уже на следующий день он пришёл снова… В этот раз она даже не пыталась его оттолкнуть.
* * *
Отпуск прошёл на удивление спокойно. Ещё по дороге в северный посёлок Анна старательно настраивалась на встречу с Александром. Она вспомнила свою давнюю квартирную хозяйку, и её слова…
"Хочешь семью сберечь — молчи! Как рыба молчи!.."
Хорошо, что тогда, почти пятнадцать лет назад она смолчала, ни в чём не призналась Саше… У них получилась хорошая семья, Саша искренне счастлив, у них замечательный сын… Счастлива ли была сама Анюта? Все эти годы она старательно избегала этого вопроса…
По сути, для счастья у неё было абсолютно всё: семейный покой, любимый сын, любящий, заботливый муж, любимая работа… Трудности?.. но у кого их не было в эти годы?..
Нет, конечно… она всё сделала правильно. Она и сейчас всё сделает правильно. То, что произошло у них с Леонидом, навсегда останется их тайной… Она почувствовала, что такое — быть настоящей женщиной… Но это не повод рушить две семьи… И, если Леонид что-то такое себе задумал, она не позволит ему…
Ни за что не позволит!..
В доме свёкра и свекрови, и потом, в гостях у своей матери, Анна как будто впервые наблюдала за тем, как дружны её муж и сын. Вдали от повседневных забот, Саша не отходил от Димки — рядом с ним супруг как будто пытался вернуться в собственное детство. Он дурачился, подшучивал над сыном, с удовольствием подпевал — найдя в доме деда и бабушки старую гитару, Димка частенько наигрывал разные мелодии, за неимением пианино.
Анна смотрела на их тихое — громкое — счастье, и старательно укладывала на дно души все свои чувства — вину, стыд, боль… Никак не желая укладываться, они всё вылезали и вылезали наружу, царапая до крови тонкие перегородки… но Аня мужественно утрамбовывала "самозванцев", с ужасом для себя обнаруживая, что среди этих самых чувств нет ещё одного… Самого, пожалуй, главного.
Среди них не было раскаяния.
Как оказалось, самым сложным было — вернуться домой. Всё время, что она провела в отпуске вместе с мужем и сыном, Анна проявляла завидную выдержку. Иногда ей казалось, что она — стальной клинок, который проходит закалку. Она неимоверным усилием воли подавляла в себе приступы вины и рассуждений на тему "что же будет дальше", так, что к концу отпуска уже вполне спокойно упоминала в разговорах с Сашей имя своего любовника и даже шутила с Димой по поводу его дружбы с Кристиной.
Приехав к матери, в свой родной город, где прошло её детство, она вместе с мужем рассказывала Елене Ивановне о супругах Лапиных, о том, какое участие в их судьбе принял Леонид, какой он верный друг, какая замечательная женщина — Мила, и какая интересная у них дочь — красавица Кристина…
Судя по тому, что с каждым днём она чувствовала себя всё уверенней в роли изменницы, Аня твёрдо решила принять эти три недели как неизбежный подарок судьбы… принять — и забыть…
Она не знала, насколько у неё это получится — образ Леонида преследовал её по ночам, так, что она нешуточно боялась однажды назвать супруга его именем… Она не могла сказать с уверенностью, что жизнь без Лёни для неё невыносима… Да, ей хотелось видеть его, видеть как можно чаще… Но этот интерес был сродни интересу потребительскому. Она его не любила, но была очень им увлечена.
Анне откровенно льстило, что где-то есть мужчина, который думает о ней, пылает страстью и ждёт новой встречи… В то же самое время, ей было уютно и в объятиях супруга — соскучившись, Саша осыпал её ласками, не уставая удивляться, как похорошела жена за три недели их разлуки… Несмотря на его пылкость, ответных чувств Анна, как и раньше, не испытывала. Того, что она познала с Леонидом, в отношениях с супругом не было и в помине…
Как и прежде, Анюта старалась не отказывать мужу в близости, но накатывающие время от времени порывы загладить вину какими-нибудь особыми ласками заглушала безжалостно. Внешне в их отношениях с Александром ничего не изменилось. Саша был счастлив, она — спокойно-сдержанна.
Анна, действительно, не играла. Она просто принимала обстоятельства.
…Отпуск закончился, Анюта почти успокоилась, но впереди её ожидало новое испытание — возвращение домой. Поднимаясь по лестнице вместе с Сашей и Димой, она вдруг почувствовала, как ноги становятся ватными, а в сердце закрадывается предательский холодок. Ей на мгновение представилось, что, войдя сейчас в квартиру, Александр сразу всё поймёт…
Ему расскажут обо всём вещи в их доме… И это зеркало в прихожей — оно было самым первым свидетелем их свиданий с Леонидом… их жарких объятий и поцелуев… Стол в кухне — там они пили и чай, и кофе, и даже коньяк… А этот диван в комнате?! Он помнит всё, до последнего движения, до последнего сладостного стона…
Анна вдруг подумала, что перед отъездом не догадалась сменить постельное бельё…
— Ань, да брось ты это мокрое дело… — глядя, как жена торопливо снимает с подушек наволочки, чтобы бросить в стиральную машину, Александр добродушно усмехнулся. — Отдохни с дороги, успеешь!
