Но с каждым днём старость прогрессировала. Кобель стонал, хромал и плохо ел. На семейном совете вынесли мучительное решение: эвтаназия неизбежна. Два дня собирались, три дня звонили, и вот специальная служба стучится в двери. Два молодых человека, с чемоданчиком. Дуся, очевидно, знал о принятом вердикте, но даже если бы на него не надели намордник, он всё одно никого бы не смог укусить. Ветеринары это сразу приметили.
— Намордник можете снять, — спокойно предложил один из них. — Сейчас сделаем два укола: один расслабляющий, а чуть позже усыпляющий. Вам лучше выйти куда-нибудь.
Ирка и супруг замостились на кухне. Достали сигареты и, несмотря на двухнедельную завязку, нервно закурили. Прошло десять минут. Дочь вождя попробовала что-нибудь сварить, однако руки её не слушались. Когда она несла кастрюлю с водой к плите, пальцы разжались, и всё оказалось на полу. Ну вот, хоть какая-то разрядка. А то невозможно без дела сидеть. Ирка вышла в коридор. Ванная находилась по правую сторону, комната по левую. Медрегистратор пыталась не смотреть на собаку, но глаза сами устремились в нежелательном направлении. Дуся лежал на полу, покорный судьбе. Он засёк движение в коридоре, и когда Ирка взглянула на него, их очи встретились. У пса были жалобные глаза. Грустные и одновременно отрешённые. Он как будто спрашивал: «Зачем ты меня убиваешь?» У Ирины оборвалась последняя ниточка, поддерживающая сердце. С рёвом она убежала на кухню…
Выкурена третья пачка. Пролита двести десятая слеза. Табурет валяется под столом. Чай замерзает в заварочнике. Шаги в коридоре стихли, и теперь понятно, что ветеринары уехали, захватив с собою такое родное и… Эх… Мысли путаются. Ирка посмотрела на мужа, и без слов стало понятно, что впредь ни одно живое существо он никогда в жизни не усыпит. Ни за что. Супругу хотелось закричать, но подкатившийся к горлу ком перекрыл выход даже словам.
Дочь вождя сидела в растерянности. Нужно пойти в комнату, заняться повседневными делами. Погладить бельё, протереть пыль. Хотя какая к чёрту пыль. Нужно просто пойти. Только как открыть эту дверь? Возможно ли переступить порог и не увидеть любимого Дуняшу? Примут ли глаза пустое пространство посреди комнаты? Столько вопросов и ни одного ответа. Лишь пустота и горечь внутри. И вдруг…
В прихожей раздался человеческий крик. Сильный крик. Крик, полный отчаяния и безысходности. Такое можно услышать лишь на похоронах любимого и дорогого сердцу человечка. Ирка с мужем резко распахнули дверь и увидели в прихожей свою кошку, орущую человеческим голосом. Кошку, которую в течение четырёх лет растил Дуся. Кошку, забытую своими хозяевами и видевшую весь процесс убийства «родителя-отчима». Не дай бог никому…
Постскриптум. С момента гибели Дуняши лохматая малышка два месяца спала на собачьей подстилке, после чего начала немного отходить. Время лечит даже животных.
А может, и нет…
Кто скажет, что это — девочка,
пусть первым бросит в меня камень.
И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев
Разумеется, время не всё лечит. И я сейчас не говорю о тяжёлых оскольчатых переломах или сахарном диабете. Я имею в виду душевные травмы. И смерть близких — одно из значимых событий в данной области. И если похороны пожилых родителей ещё хоть как-то закономерны, то уход детей просто невосполним. И никакие сроки не смогут зарубцевать психологическое повреждение человека.
Конечно, благодаря современным технологиям медицина далеко шагнула в проблеме детской смертности. Это бесспорно. Но сделал ли подобный скачок в этом направлении сам гомо сапиенс — огромный вопрос.
Как вы помните, наша убогая (потому как рядом с церковью, так сказать, у Бога под боком) больничка занималась исключительно взрослым населением. Детские стационары существовали отдельно, и заполняемость их была сопоставима с нашей. Поэтому каково оказалось моё удивление, когда около девяти часов вечера, спустившись в приёмник после обхода реанимации, я обнаружил десятилетнего мальчика-цыганёнка, тихо сидящего на скамеечке. Печальный и неряшливый вид однозначно выдавал в нём бездомную личность. Но в наши дни ведь не бывает беспризорников! Или бывают?
Я подошёл к мальчишке и сел рядом.
— Ты откуда? — задал я не типичный для медработника вопрос.
— У меня живот болит, — тихо пролепетал парнишка, видимо, знающий, что первоочередной фразой любого медика должно быть «Что беспокоит?»
Живот болит? Я впал в ступор. Это вам не на флоте: делай с кем хочешь что хочешь. Здесь подобный номер не прокатит. Могут по ручонкам нашлёпать и дипломчик отобрать. С другой стороны, все прекрасно помнят про статью уголовного кодекса за неоказание медицинской помощи. В общем, беда. По идее, нужно звонить в «03», хоть со стороны это выглядит глупо. «Алё, скорая? Врач из стационара беспокоит. У нас здесь человеку плохо». Разумеется, я утрирую, но мальчик с животом меня сильно озадачил.
И вот, пока я сидел и тормозил по-чёрному, в холле появилась наша санитарка Марина. Увидев картину «доктор и непонятный больной», она подошла к нам и, сказав «пойдём», удалилась вместе с мальчишкой во вторую смотровую. Я провожал их вслед ещё с больше округлевшими глазами и гадал, откуда младший медицинский персонал столь хорошо ориентируется в обстановке. Ясность в мою затуманенную голову внесла всё та же санитарка, которая теперь уже несла из нашей столовой большую тарелку каши.
— Да эта девушка у нас уже не первый раз, — пояснила Марина. — Ей двадцать лет и фактически она бомж. Её просто нужно покормить.
— Так вот почему живот болит! — воскликнул я и, счастливый, что не надо звонить «скорикам», побежал нарезать несчастной сыру. Похоже, не всё лечится медикаментами..
Постскриптум. Разумеется, что девушке-ребёнку был предоставлен не только обед. Оформив её в качестве пациента, мы уложили голодающую на терапевтическое отделение. Какое-то время она пожила в нашей больнице, где люди всё-таки знают, что такое сострадание.
Вызов № 88 ГИНЕКОЛОГ ПО ВЫЗОВУ
Кто был ничем, тот станет всем.
Из лозунгов
Не часто, скажем прямо, здоровый человек в айн секунд может стать больным всего лишь лёгким росчерком пера. Далеко не часто. Всё же иногда для нанесения увечий требуется приложить ручку непосредственно к самому испытуемому. Однако обратная картина, когда за тот же временной промежуток люди становятся врачами, ещё более редкая аномалия. И я не беру в расчёт купленные дипломы. Нет. Я принимаю лишь факты из жизни, когда, ну кровь из носу, а требуется, чтобы кто-нибудь резко превратился в медика.
Поступила в приёмник девочка. Молодая девочка. Диагноз за давностью событий уже подзабылся, но вспоминается одно: сама пациентка оказалась более критична, нежели её заболевание. На фоне скудной неврологической симптоматики клиентка утверждала что она не кто иная, как беременная Дева Мария. Мол, классика жанра: ангелы, хлев и непорочное зачатие. И лишь одно отличие от оригинала — эта мадам требовала консультации гинеколога. Невролог, опытная врач в годах, не стала возражать. Она спокойно вышла из смотровой и, подойдя в регистратуру, попросила:
— Там больная в маразме гинеколога хочет. Ирочка, побудьте специалистом.
Дочь вождя, получив вводные инструкции, направилась к пациентке. Выслушав жалобы, она стала говорить клиентке об отсутствии какой-либо патологии у неё. В итоге медрегистратор настолько вошла в раж, что после краткого осмотра резко распахнула дверь в коридор и крикнула: «Историю болезни доктору».
Дальше только хохот.
Больной человек болен во всём.
Четвёртый закон медицины
Девочки поступали к нам часто. В основном, конечно, далеко не молодые девочки, но всё же. Как мужчина, я пытался ко всем относиться с должным уважением, хотя частенько люди сами себя не уважали.
Притащили намедни оперную певицу. Настоящую, прям из оперы. Вес, консерватория и сильный голос, всё как положено для подобного индивидуума. Поскольку эта, так сказать, примадонна привыкла всегда солировать, то госпитализироваться она согласилась исключительно на коммерческой основе. Бедняжка не ведала, что и в платной палате больные могут испортить настроение.
Вечером, после того как певчая дива удобно разместилась на своём ложе, на свободную койку подложили молодую девушку. Очередную больную. С бронхитом. Певичке, разумеется, соседкин диагноз не сказали. Лишь ближе к ночи, когда девушка пару раз прокашлялась, дива сделала выводы, и начался высокооктавный ор. Вместе с ором проснулось и всё отделение. Выползли те, кто даже не мог ходить. В общем, пациентку с лёгкими пришлось переложить. Благо палаты свободные оставались. Довольная дива плюхнулась всеми ста двадцатью килограммами на кровать и мирно заснула.
