— Кого болит чужое горе? — эта поговорка популярная во времена застойного и показушного правления Брежнева в насквозь «товарищеском» обществе работала и срабатывала на все «сто».
Однако из чувства офицерской солидарности Антон на совесть поработал у них гидом, объясняя «где и что» и с разрешения комдива помог их семьям временно разместится в каютах на ПКЗ, потеснив своих офицеров.
Капитан 1 ранга Гошин В.П. в новом положении адаптировался очень быстро и уже буквально на второй день лихо «забивал козла» с флагманами дивизии на пару с замполитом Мельником. Они так азартно стучали фишками домино по столешнице, что грохот был слышен далеко за пределами ПКЗ. Исполняющий обязанности начальника штаба дивизии подполковник Каковкин был признанным метром этой игры. Их троицу сразу же приметили и прозвали в честь героев популярного в то время кинофильма «Самогонщики»: Бывалый, Трус и Балбес. Правда, кто из них кто Антон так и не понял, по всей видимости, кличку определяла конкретная ситуация.
Работы у Антона не убавилось, наоборот, прибавилось: нужно было вводить в курс дела командира своего, да плюс вновь прибывшие командиры, как к старому знакомому запросто обращались к нему за помощью. Комдив же, привыкший иметь дело с Липовецким все «орехи» вешал на его голову.
Срок сдачи экипажем курсовой задачи № 1 наступил неотвратимо.
— Знаете ли вы, что такое задача № 1? Не знаете? — и не нужно! Ибо это пот и испорченные нервы, бессонные ночи и загубленное здоровье. Это загнанное «Я» самолюбия так далеко, что его и не видно. Это демонстрация экипажем всеобщей готовности ко всему, вплоть до нового всемирного потопа.
Вот эту готовность, чистенькие и выбритые, в отутюженной форме одежды, вышколенные и подтянутые, все, как на подбор, допущенные к самостоятельному управлению занимаемыми должностями, построенные в двухшереножный строй подводники собирались продемонстрировать командиру дивизии на смотре экипажа.
Всё, что каждый подводник должен знать согласно воинских уставов, инструкций, наставлений, правил, эксплуатационной и технической документации, знать всё до мелочей, что касается обслуживания техники и оружия по своей и смежной специальности флагманские специалисты во главе с начальником штаба дивизии проверили и выставили оценки.
Кроме того, каждый подводник должен быть легководолазом, пожарником, химиком, электриком и медбратом. То есть, в специфических условиях замкнутого пространства подводной лодки, за тысячи километров от земли подводник может надеяться только на себя. Он должен уметь бороться с пожарами и поступлением воды внутрь прочного корпуса. Уметь осуществлять регенерацию воздуха и вести контроль за его газовым составом, не допуская концентраций вредных примесей выше нормы. Уметь бороться с распространением радиоактивного заражения, производить дегазацию и дезактивацию. Уметь пользоваться всеми приборами и средствами индивидуальной защиты и дыхания. Знать правила выхода из затонувшей подводной лодки.
Каждый подводник должен знать смежную специальность и он же участвует во многих нештатных формированиях.
Всё это должно быть учтено, изучено, проверено и отмечено в соответствующей документации с изданием организационных приказов командира подводной лодки. Если вкратце, то сдачей задачи № 1 экипаж доказывает свою пригодность и готовность к обслуживанию техники, оружия и корабля в целом для его выхода и плавания в море.
Что бы там не говорили, но первому экипажу, который держит лодку, сдавать курсовые задачи легче. Наличие «железа» упрощает подготовку и учёбу подводников и позволяет иметь основную флотскую разменную монету — спирт. Наличие этих факторов решает многие проблемы. С пустой фляжкой флагманский специалист становится раздражительным и скупым на хорошие оценки. Антон был «не первый год замужем» и заимообразно кое-что раздобыл. Правда, не по фляге каждому, но по стопарику для угощения после доклада вечером у себя в каюте он обеспечил. Понимая, что с «безлошадных» взять нечего они не поскупились и в целом задача № 1 была принята с оценкой «хорошо».
По-приятельски и по-соседски флагмана вечером опустошили у Антона все его запасы и накопления. Долго смеялись по случаю казуса — очередного спектакля, устроенного комдивом.
На смотре личного состава Борисов придирчиво «пыхтел» возле каждого офицера, мичмана и матроса. Проверял всё, даже чистоту носовых платков. Не «нарыв» криминала, он не глядя на командира экипажа, который его сопровождал, сказал:
— А теперь, старпом, пошли и посмотрим кубрики личного состава!
Проявляя неожиданную сноровку он по трапу взобрался на ПКЗ и нырнул вниз в расположение экипажа. Антон за ним еле поспевал.
Порядок в кубриках был на высоте: койки заправлены одеялами без единой складки, подушки белые, вытянувшись в ровную нитку, уютно возлежали на них.
— Дай-ка линейку, — потребовал Борисов у Каковкина, который неотступно следовал за ним и записывал все его замечания. Под мышкой у него торчала метровая линейка для замера соответствующих размеров и расстояний уставных форматов по форме одежды и содержанию помещений.
— Сейчас этот «гусь» намеряет мне фунт лиха, — загрустил Антон.
Но не успел он и охнуть, как Борисеев со всего размаха шарахнул линейкой по одеялу. Дежурный по команде, присутствующий тут же, на всякий случай отошёл подальше — кто его знает, куда и по чему следующий раз будет бить непредсказуемый начальник? Даже у Каковкина из ушей невидимо посыпалась пыль остатков ленивого безразличия и он, в полной готовности записывать очередное замечание, зашевелил записной книжкой и карандашом.
— Ты смотри, пыли нету… — разочаровано протянул Борисов.
— Пыли нет! — подтвердил Липовецкий, — вытряхиваем каждую субботу.
— Так-так, — с шумом засосав воздух, как загнанная лошадь, уже на выдохе прошептал комдив. Он открыл дверь в другой кубрик. Там — картина та же.
— Да что ж это такое! — беспомощно пролепетал он, — не может быть, что бы у вас везде был порядок! Он шагнул в кубрик очередной…. В кубрике на койке одна из подушек из общего равнения несколько выделялась. Борисов её сдвинул с места и весь просиял: там ничего не подозревая, сверкая лаком, лежали ярко расписанные русскими узорами две ловкие деревянные ложки. Он их схватил и пулей — наверх.
Оказавшись на пирсе и постучав ложками перед носом у Гошина, обрадованный комдив, как чёрт, который отнял кадило у непутёвого попа, прошёлся перед строем экипажа, демонстрируя свою находку. Натешившись «вернисажем» он спросил:
— Что это такое я вас спрашиваю? Строй моряков молчал.
— Чьи ложки? — комдив решил вопрос конкретизировать.
— Мои… — робко прозвучало признание из середины строя подводников.
— Мои-мои, — передразнил моряка Борисов. Тебе что мало ложки, которую дают в столовой? Что притих, как пустыня в ясную ночь, отвечай! Или может ты циркач и ложками жонглируешь поглощая флотские борщи?
— Я не циркач, товарищ капитан 1 ранга, я музыкант. Ложками я играю, — ответил осмелевший матрос.
— Это как же, а ну покажи! — Борисов подал ему злополучные ложки.
— «Калинку», «Калинку»! — прозвучало пожелание из строя.
Ложки оказались инструментом концертным. Они ловко замелькали в умелых руках матроса. Их щёлканье чётко преобразовалось в трель известной песни «Калинка-малинка».
— Липовецкий, и ты так умеешь?
— Что вы, товарищ капитан 1 ранга, я полагал, что сейчас услышу что-нибудь в вашем исполнении. Ведь вы так ловко и уверенно начали щёлкать перед носом моего командира. Ну прямо любо-дорого!
— Станешь тут с вами артистом! Завтра кто-то под подушку из камбуза притащит кастрюлю или котёл. А что? — скажет, что на нём будет играть вместо барабана. — Артисты! Организовали тут ансамбль песни и пляски имени Липовецкого. Посмотрим, как вы попляшете в море! Приготовиться к разбору результатов приёма задачи № 1, - сказал он и уже не спешно направился на ПКЗ.
— Неужели всё позади? — подумал Антон. — Сам ты, пень болотный, артист ещё тот! Под твою «попсу» даже у коров молоко скисло бы, а мы вынужденно пляшем. Ничего не попишешь: «ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак!». Хотя луч света в тёмном царстве иногда и проскальзывает.
Вчера вечером комдив приказал Липовецкому вместе с вахтенными офицерами и инженер механиками прибыть к нему в каюту на контрольный опрос.
Прибыли. На его столе, уже приготовленные, стопочкой лежали документы: «Корабельный устав», «Международные правила предупреждения столкновений судов в море», «Правила использования полигонов Северного флота», «Инструкция по донесениям и оповещения подводных лодок», «Инструкция по использованию средств движения атомных подводных лодок».
