— Но мне доктор уже не делает анализов. Сколько же мне еще здесь лежать? — Наденька всхлипнула и умоляюще посмотрела на «милицейскую тетю». — Я же хорошо себя чувствую!
— Да, ты здорова, моя маленькая, — с приторной улыбкой подтвердила Софа. — Я и пришла, чтобы повести тебя на прогулку. К остальным детям тебе еще нельзя. А со мной можно! Хочешь, поедем ко мне и попьем чаю в домашней обстановке? С вишневым вареньем!
Соблазн был велик, но дети особенно чутки к фальши в поведении взрослых. Наденьке надоело лежать в четырех стенах, но в этой тете ее что-то пугало.
— Нет, не хочу, — сама толком не понимая, почему, отказалась она от заманчивого предложения. — Никуда не пойду! Пусть доктор закончит анализы!
Софу настолько тяготил этот их фальшивый разговор, что нервы у нее не выдержали.
— Глупая девчонка! — рассердилась она на Надю. — Тебе лучше хотят сделать, погулять зовут, а ты здесь решила валяться? Ну, пеняй на себя! Сейчас позову доктора, и он сделает тебе успокоительный укол, — зло бросила она, вставая. — Чтобы тут нюни не разводила!
«Ну что ж, пришлю сюда Сержика, чтобы ее усыпил, — мысленно решила Софа, выходя и запирая за собой дверь. — А потом пусть нянечка увезет спящую девчонку в изолятор. Ничего другого не остается!»
Виктор Степанович Сальников, одетый в свой лучший костюм и в больших роговых очках, придававших ему солидный и респектабельный вид, прибыл в сопровождении двух сотрудниц детективного агентства. Одна из них, пожилая строгая дама из бухгалтерии, должна была помочь ему в проверке документов по поступлению новеньких. У второй, молоденькой, задачей было, изображая секретаря, зорко наблюдать за окружающим, высматривая среди детей, похожих на похищенных, и те места, где их могли бы спрятать.
— Первым делом мы хотели бы ознакомиться с финансовыми документами, — с важным видом заявил Виктор Степанович встретившей их Воронцовой. — Сами понимаете, прежде чем пожертвовать вам значительную сумму, мы должны убедиться, что она будет использована по целевому назначению. Хотим также посмотреть, сколько вами расходуется на каждого ребенка.
Воронцова, не возражая, провела их в свой кабинет, туда принесли папки с документами, и вскоре опытная бухгалтерша обнаружила несоответствие, которое едва не привело к успеху.
— Вот здесь у вас не совпадает количество детей, — сказала она, протягивая сомнительные документы заведующей. — В сумме, приходящейся на каждого, оно одно, а по списочному составу — меньше. Объясните, пожалуйста, почему занижается сумма, выделяемая каждому ребенку?
«Послать, что ли, подальше этих въедливых спонсоров? — злобно подумала Катерина. — Тоже мне ревизоры!», но ее алчная натура взяла верх, и она спокойно объяснила:
— Это происходит всякий раз, когда от нас выбывают питомцы. Бухгалтерия просто не успевает пересчитывать. Поверьте, ничего злонамеренного в этом нет, и наши дети хорошо питаются. То, что остается, тратится на них же, но, как вам известно, — добавила, умильно глядя на спонсоров, — средств катастрофически не хватает!
— Но все же это непорядок! — выдерживая свою роль, выразил недовольство Сальников. — Сколько детей не отражено в ведомости? Кто они и куда выбыли?
— Да всего один ребенок! Стоит ли об этом говорить? — не смогла сдержать раздражения Катерина. — Фамилию не помню. Перевели по чьему-то ходатайству в другой детдом, — предусмотрительно соврала она, боясь назвать данные Оли.
Виктору Степановичу надо бы потребовать принести документы выбывшего ребенка, но подходящего предлога не было и подвело то, что отправили одного, а не двух. «Не стоит зря раздражать заведующую. Это может вызвать у нее подозрения, — резонно подумал он, — тем более впустую. Если б отправили наших, то сразу обеих. Наверняка их прячут среди остальных детей». Опытному детективу и в голову не пришло, как близок бы был к цели, если бы выяснил все же, кого «перевели в другой детдом».
— Хорошо, давайте теперь посмотрим, как вы содержите детей и в чем они нуждаются, — изобразив на лице любезную улыбку, сказал Сальников. — Покажите нам все ваши помещения!
Воронцова повела их по коридорам детдома, заходя во все комнаты и давая необходимые пояснения. Разумеется, Олю и Надю они нигде не обнаружили. Попытки разговорить детей также не увенчались успехом. Им удалось лишь выяснить, что одну из девочек изолировали от остальных с подозрением на инфекционное заболевание.
— Но в изоляторе, который вы нам показали, никого не было, — стараясь не выдавать, что заподозрил неладное, спросил Виктор Степанович. — Где же эта больная?
— У нас в подвале имеется процедурный кабинет и ей там делают очередные анализы, — спокойно объяснила Воронцова. — Вы ведь видели, что нам не хватает помещений.
— Надо посмотреть, чем вы там располагаете, — тоном, не допускающим возражений, предложил Сальников. — Будет виднее, сколько средств нам придется выделить дополнительно.
«Что-то уж слишком скрупулезно они все изучают, — интуитивно почуяла опасность Воронцова. — Неужели все же ищут девчонок?» Но вслух любезно ответила:
— Пожалуйста, если вас это интересует. Обождите меня здесь, я только схожу за ключами от помещений!
Она поспешно прошла в свой кабинет и позвонила Софе.
— Ну как, эта Надя с тобой? А то они хотят осмотреть подвал.
— Нет, мне уговорить ее не удалось. Я попросила Сержика, чтобы усыпил.
— Плохо! Позвони ему, чтобы немедленно перевел в изолятор, — находчиво распорядилась Катерина. — Они там уже были и не вернутся. Показывать им ее нельзя! А вдруг они из ментовки? Сечешь?
— Чего уж тут не понять? Задержи только их, сколь удастся!
Воронцова так и сделала. Вернувшись к «спонсорам», она, не спеша, провела их по подвальным помещениям, а когда подошли к тому, которое интересовало Сальникова, спящую Наденьку нянечка и высокий санитар уже поднимали на носилках вверх по лестнице.
— Это несут больную? — спросил Виктор Степанович, сделав непроизвольное движение, чтобы догнать уходящих. — Куда это они ее?
— Обратно в изолятор. Я же вам говорила, — хладнокровно ответила Катерина и, блефуя, предложила: — Если хотите с ней поговорить, то потом можем туда зайти. Но тогда уж с детьми вам нельзя будет общаться!
«А что это даст? Не может эта девочка быть одной из наших. Где же тогда вторая?» — мрачно подумал Сальников, а вслух с деланным спокойствием ей ответил:
— Пожалуй, не стоит! Лучше мы еще раз пройдемся по вашим помещениям и поговорим с детьми.
Его железная логика сыграла с ним злую шутку. Успех был очень близок, но не повезло! Полоса неприятностей продолжалась.
Как всегда, перед важной операцией в субботу Василий Коновалов собрал на сходку своих ближайших подельников в маленькой сауне, расположенной в глубине Сокольнического лесопарка. Дело предстояло нешуточное. Им нужно было не только успеть в считанные часы получить из банковского сейфа очень крупную сумму валюты, но перед этим захватить живым сильного противника и заставить его отдать ключ. А в том, что запросто это не получится и предстоит смертельная схватка, никто из них не сомневался.
В охотку попарившись, как говорил Проня, «для прочищения мозгов» и, после этого изрядно выпив и закусив, Седой с Костылем и Цыганом неторопливо обсуждали нюансы предстоящей встречи с Юсуповым на кольцевой автодороге, стараясь предугадать все возможные осложнения…
— Этот фрайер силен и опасен. Испытал на собственной шкуре, — предупредил подельников Костыль. — Но кто опаснее вдвойне — его батя!
— Чем же это? Его пуля, что ли, не берет? — презрительно скривил губы Седой.
— Представь себе, в точку попал, — без тени юмора подтвердил Костыль. — Он, прежде чем стал частным детективом, разделался с самим Козырем! Разве не слыхал о таком? Большой был авторитет! А еще раньше Юсупов как диверсант в Афгане отличился. Пуля его не берет — он будто заговоренный!
— А ты откуда все о нем знаешь? — насмешливо бросил Проня, но в его узких глазах читался живой интерес. — И чем, думаешь, будет опасен, если на стрелку приедет не он, а его пацан?
— Я же сказал: это тот еще диверсант! Чего-нибудь нам подстроит, — сердито взглянув, резко ответил ему Костыль. — А знаю о нем не понаслышке. Это из-за него нас тогда повязали, и в тюряге братва Козыря о нем многое порассказала. Он им здорово досадил!
— Хватит нас стращать! Ну, чего он может подстроить? — грубо прервал его Седой. — Говори, раз так хорошо знаешь его повадки!
Башун с неприкрытой ненавистью посмотрел на своего главаря.
— Нечего на меня цыкать — не из трусливых! Не стращаю, а говорю для пользы дела, — вспылил он. — Старший Юсупов многое чего может, — все же ответил, взяв себя в руки, — и прежде всего не даст нам уйти, если нападем на сына! Это же дураку ясно, — вызывающе взглянул на Седого. — Но может, твой хитрован Проня что-то против этого придумал?
