Ты как, Сэмми?
А голос-то знакомый.
Ты как? А? Ты как?
Так это ж Боб, соседушка, и говорит так спокойно.
Сэмми сгибает левую руку, упирает локоть правой в ее ладонь, палка так и лежит на плече, большой палец правой почесывает челюсть. Это ты, Боб? говорит.
Ну да. Ты как?
Да так; ничего, не беспокойся. Сэмми шмыгает носом. Как делишки-то?
Вполне, хорошо. Э-э, тут у меня твой сынишка сидит, с дружком. Пришел повидаться с тобой.
…
Так я его позову, а?
Да, говорит Сэмми.
Щас сбегаю.
Давай.
Ты как, нормально?
Да, да, просто вздремнул малость.
Ага.
Ты не волнуйся, Боб, спасибо… Сэмми ждет, потом прикрывает дверь, но не захлопывает. Прислоняет палку к стене. Уходит на кухню. Молоко. Наливает полчашки, проглатывает, потом наливает еще, доверху, и тоже проглатывает.
Надо успокоиться. Холодная вода. Он открывает кран, плещет водой в лицо, вытирается, наполняет чайник, включает. Чашки с тарелками на столе; надо было их в буфет убрать. Ну да не важно. Все путем. Табак, табак остался в гостиной, на кофейном столике. Он слышит, как открывается входная дверь, слышит шаги, оборачивается.
Привет, пап!
Сэмми хмыкает. Покачивает головой, скребет щеку.
Ты тут?
Да, я здесь! На кухне! Захлопни дверь, ладно? Он улыбается. Поднимает левую руку, приветственно взмахивает ею.
Привет, пап…
Ага, ну как ты, сынок, как ты! Сэмми делает шаг вперед, смеется, протягивает руку; они с Питером пожимают друг другу руки; Сэмми хлопает его по плечу, гладит по голове, обнимает; Как ты? говорит он, ну как ты?
Хорошо, пап.
Все нормально?
Да.
Здорово, это здорово, что ты пришел; да ты расскажи, как ты? как мама?
Хорошо.
О, ну это отлично, просто отлично.
Со мной еще Кит пришел.
Сэмми отпускает сына. Кит… да; правильно. Мы ведь не знакомы, Кит, а? мы с тобой?
Нет.
Ну, вот и познакомились, так? Я старик Питера! Рад тебя видеть. Ты где? дай-ка мне руку! Как делишки, нормально?
Да…
Ты спал, пап?
Ага. Вообще-то спал, прилег ненадолго.
Я стучал, стучал.
Ну, выходит, не так уж и громко!
Громко.
А, ну ладно, все правильно, наверное, громко; я, видать, совсем отключился, уж больно устал. Так. Сэмми потирает ладони: кофе хочешь? Чаю или еще чего – имбирного пива нет… вообще ничего; ни коки, ничего.
Мы фотоаппарат принесли.
Во. Ну да. Да, отлично. Так чего? кофе? чаю?
Нет, пап, спасибо.
Ну чего-нибудь-то попей.
Спасибо.
Нет, чего-нибудь попить надо, сынок. А как твой дружок?
…
А?
Ну, тогда чаю, говорит Питер.
Хорошо; тебе то же самое, Кит?
Да.
Отлично, только пива не проси, потому как пива у меня все едино нет!
Он слышит, как фыркает друг Питера. Скорее всего, просто из вежливости, для дурацких разговоров в этом роде они уже слишком взрослые. Сэмми раскладывает по чашкам пакетики с чаем, наливает кипяток. А, исусе-христе. Сахара-то и нет, говорит он, без сахара будете?
…
Да, отвечает Кит.
Питер?
Да.
Хорошо – все-таки лучше, чем ничего. Ну так, ладно, пошли. Сэмми проводит их в гостиную. Находит табак, садится в кресло. Давно ждете-то?
С полчаса.
Ничего себе. А, кстати, неплохая была мысль, посидеть у старины Боба.
Он сам к нам вышел.
Сам.
Услышал, как мы стучим.
Господи, ну и слух у него! Сэмми облизывает клейкий краешек бумаги; потом закуривает и говорит: Ну, как там мама, сынок? все хорошо?
Да, у нее все отлично.
А дедушка с бабушкой?
И у них отлично.
Хорошо; это хорошо. Ма еще работает?
Да.
Ну правильно, молодец. Сэмми шмыгает. Хорошо… Ну так… ладно, стало быть это тот малый, Алли, с вами связался?
Алли?
Ну, насчет камеры.
Он не представился. Просто сказал, что он твой друг.
А, ну да, дружок, это верно.
Пап, ты ослеп?
Нет! ну то есть я к тому, что это все временно, просто временно, все наладится.
А…
Так что он сказал? Этот малый, что он сказал? Он вам домой позвонил?
Да.
И что сказал?
Да ничего он не сказал.
…
Он сказал, что с тобой произошел несчастный случай.
Но не сказал, что я ослеп?
Нет; это нам уже старик объяснил, тут, в доме.
Ага, понятно. Ну чего, все правильно, он же это видит, он видит. Сэмми пожимает плечами. Так как у тебя со школой? еще ходишь? еще не выгнали!
Нет.
Отлично! И когда заканчиваешь?
После дня рождения.
Все уже обдумал? в смысле, чем потом заниматься?
Пока что нет.
Тебе что, ничего не нравится?
Да нет, почему. Может, пойду дальше учиться, профессию получу. И еще подумываю в военный флот поступить.
Ну его на хер, этот флот.
…
Ну уж прямо и на хер.
Это Кит.
Э-э, это, извини. Я просто, я говорю… нет, там отлично. Только приходится же вербоваться на долгий срок, вот я о чем; я потому и не советую, Кит, зачем это, если ты еще совсем молодой. Конечно, тут уж тебе решать, если тебе так нравится – э-э, Кит, а что говорят мама с папой?
Ну, па говорит, это дело надежное.
Ага. Он что, тоже моряк?
Нет, у меня дядя моряк.
И все еще служит?
Нет.
Ага, понятно… Если ты этого действительно хочешь, тогда ладно, я хочу сказать, это самое главное, если ты этого хочешь, тогда да, сынок, тут ты сам решаешь; я только и говорю, что я на твоем месте, но это ж не я, это ты. Сэмми пожимает плечами. Опять же, если ты потом передумаешь, возникнет проблема, потому как уже будет поздно; если они наденут на тебя эту их форму, понимаешь, о чем я, сынок? тогда уж поздно будет, тогда уже все.
Да нет, мистер Сэмюэлс, от них можно и откупиться. Па говорит, первое, что нужно сделать, это денег скопить, понимаете, и держать их наготове, и тогда, если передумаешь…
А да; да, это правильно; я и не знал, что так можно. Ну верно, если можно, тогда да.
Можно.
Да, тогда хорошо, не страшно. Так ты чего, Питер, действительно об этом подумываешь?
Нет, пап, понимаешь, я просто ходил туда с Китом, на день открытых дверей.
Понятно.
И они там все нам показали, видео и все такое, книги, и рассказывали, как все будет; и там еще был консультант по профориентации.
Ты сказал, что собираешься подумать об этом, говорит Кит. Ну да, я и собираюсь.
А как насчет твоей ма? спрашивает Сэмми. Она-то что говорит?
Ну, э-э, это…
Ты ей уже сказал?
Да.
А она что?
Я ей сказал, что подумываю об этом.
Понятно.
…
Ты можешь и позже решить, говорит Кит.
Могу. Мне просто надо подумать.
…
Могу решить, могу не решить.
Сэмми кивает. Вот это правильно. Вообще-то, если малость подтянуть гайки, на флоте можно и деньжат подкопить. Очень даже. Я знаю одного, который так и сделал; он там, по-моему, лет девять оттрубил – а то и двенадцать, – после подал в отставку, женился, и все у него было путем; по-моему, даже магазинчик купил или еще чего, несколько газетных киосков. К сожалению, большинство ребят все эти деньги на ветер пускают; идут во флот, чтобы скопить башли, а что получается – стоит им прийти в какой-нибудь порт, и они все там спускают. Был у меня такой корешок. Всякий раз, как его отпускали на берег и мы с ним встречались, у него ни гроша за душой не было. Без шуток. У меня деньги клянчил. Я сам тогда на стройке работал, сдельно: так он из меня еще и деньги тянул! понимаешь, о чем я? и вечно-то я ему пиво выставлял, а чтобы наоборот, так это ни разу! Сэмми хмыкает. Да я не возражал, парень-то он был хороший. Они в те времена в таких широких штанах ходили, если ты моряк, значит, их и носи. Не знаю, как теперь… Эй, кстати, совсем забыл, вы, может, голодные, так у меня хлеб есть и сыр.
Нет, пап.
А то могу тосты сделать.
Не, не надо.
А как ты, Кит?
Да нет, я тоже не голоден.
Точно?
Честное слово.
Мне ведь не трудно…
Я раньше никак прийти не мог, пап, ну, никак.
Да ну, не важно. Когда он тебе позвонил?
В полвосьмого.
В полвосьмого?
Как раз перед тем, как мне в школу идти.
Ты трубку сам снял?
Да, ма уже ушла на работу.
Ну да, верно. Она знает?
Нет. И бабушка не знает, и дедушка, я им не сказал.
Э-э, я не к тому, что это так уж существенно. Сэмми пожимает плечами: просто я, ну, удивился, что он тебе позвонил, я думал, он кого-то еще попросит, понимаешь, я же не знал, есть у тебя фотоаппарат или нет, так что, э-э – ну, в общем, хорошо бы он сначала меня спросил.
Он сказал, что мне лучше всего прийти утром или ближе к ночи. Но только ночью я не смогу, вот и пришел сейчас.
А, ну и правильно, Питер, ночью меня бы и не было, я уйти собирался. Так что ты как раз вовремя пришел. Так ты чего, аппарат-то принес, а?
Мы его у мамы Кита взяли.
Понятно. А обращаться ты с ним умеешь, Кит?
Да.
Пап, как это случилось?
Что?
С глазами?
