Приняв решение, Салман успокоился и уснул. Вечером он пришел в библиотеку, когда уже почти все «жаворонки» были в сборе. Его встретили радушно, дружескими объятиями, шутками. В честь него устроили небольшой праздник — подали чай, фрукты и горячие самсы, приготовленные Султаной. За столом Салман балагурил, смешил всех, хотя порой его сердце сжимала боль.
На следующем заседании его снова приняли в члены организации, но строго предупредили, чтобы он впредь соблюдал дисциплину. Вторым на повестке дня стоял вопрос о создании фонда помощи, для которого надо было изыскать новые источники. Прибыли, получаемые от работы мастерской, были невелики и уходили на повседневные нужды организации. Едва об этом зашла речь, Салман встал и вышел. Он достал из чемодана пять тысяч рупий и положил их перед председателем собрания
— Это мой вклад в создание фонда помощи.
Слова его были встречены восторженными возгласами.
Со следующего же дня Салман энергично включился в работу, стараясь загружать себя до предела, чтобы не оставалось времени думать о Султане. И хота он смертельно уставал, но зато получал от работы огромное удовлетворение. Все свободное время он проводил в библиотеке, читал, готовился к занятиям. Для него ничего не существовало, кроме работы. Султану он теперь даже в мыслях называл не иначе, как «жена Али Ахмада» или «мать Аяза». Он старался вытеснить из памяти образ той Султаны, которую знал раньше,— влюбленной в него красивой, нежной девушки. Все свои мысли, чувства и силы он подчинил одной благородной цели — помочь народу, влачащему жалкое существование, выйти из грязи и невежества.
Вскоре после приезда Салман узнал, что дело, которым занимался в суде Али Ахмад, было делом Ноши, обвиненного в убийстве Нияза, что маленький Аяз — сын Нияза, а не профессора, что после смерти Нияза Хан Бахадур Фарзанд Али обманом выгнал из дома Султану и теперь захватил все имущество Нияза, что Хан Бахадур председательствует в муниципалитете, собирается выдвинуть свою кандидатуру в ассамблею и охотится за министерским портфелем, что он объявил «жаворонков» врагами народа и грозится бросить их в тюрьму.
«Ноша в тюрьме,— размышлял Салман,— а сыночки Хан Бахадура Фарзанд Али получают образование в заграничных университетах! Каждому свое. Министры, политические лидеры бьют себя в грудь, стремясь доказать свою преданность интересам народа, свою безграничную любовь и заботу о нем, а в это время Шами, Раджа, Анну гибнут. Их сажают в тюрьмы, они умирают от проказы, харкают кровью или становятся утехой развращенных бездельников с толстой сумой».
В день, когда должны были вынести приговор по делу Ноши, бледная от волнения Султана, Али Ахмад, Салман и их товарищи по организации были в зале суда. Ноша, низко склонив голову, стоял за загородкой для подсудимых. На щеках его пробился первый пушок, и лицо казалось от этого еще тоньше, нежнее. Он походил сейчас на молодого красивого корабельного юнгу.
В зале воцарилась тишина. Голос судьи гремел, словно рупор. Ношу признали убийцей и приговорили к пожизненному заключению.
После зачтения приговора ему надели наручники.
«Ужасно общество, которое стиснуло железным обручем руки этого юноши, вместо того, чтобы вложить в них перо и книгу»,-— подумал Салман.
— Повесьте меня! — как обезумевший, кричал Ноша.— Застрелите меня! Я не хочу жить, не хочу! Бога ради, повесьте меня! Господин судья, повесьте меня.
Голос его отдавался громким эхом под сводами огромного зала. Но суд не мог вынести приговор о повешении: подсудимый был несовершеннолетним.
Полицейские схватили Ношу и пытались вывести из зала суда. Он поднял руки и стал бить себя по голове наручниками. Лоб его вмиг превратился в сплошную рану, по лицу текла кровь.
Полицейским едва удалось втащить его в машину.
Султана, громко крича, рванулась за ним.
— Ноша! Брат мой! Ради бога, не оставляй меня, Ноша! Не уходи! Я умру! Ноша! Ноша!
Али Ахмад удержал ее за руку. Она спрятала лицо на его груди и разрыдалась. Профессор, успокаивая, нежно поглаживал ее по спине.
Салман молча наблюдал за ними. Глаза его наполнились слезами, большие горячие капли скатились по щекам. Он отер их рукой и твердыми шагами вышел из здания суда.
