Разобрав стойку раковины и аккуратно сложив ее части на полу возле унитаза, он с такой же деловой неспешностью поддел и снял квадрат резинового покрытия с пола и принялся вывинчивать болтики, крепившие алюминиевые панели этого пола. Конечно, менее профессиональные исполнители применили бы тут какие-нибудь хитрые инструменты, какой-нибудь удивительный режуще-плазменный аппаратик или хотя бы точилку для ногтей! Но эти скромные молодые люди ни в каких инструментах не нуждались, они не пронесли через раму таможенного досмотра в аэропорту имени Кеннеди даже зажигалку!
Через семь минут с момента оккупации туалета этим трудолюбивым молодым человеком в полу под раковиной обозначился небольшой, сантиметров тридцать на сорок, лаз в грузовой отсек, и молодой человек, сдвинув дверную щеколду туалета (отчего свет в туалете погас), тотчас погрузил в этот лаз свое легкое упругое тело. Под его ногами была пустота, но он не стал ни прыгать, ни искать опоры для ног, а продолжал, отжимаясь как гимнаст, опускаться и опускаться в лаз, пока не достал днища кончиками своих носков. После этого он расслабил руки, разжал их и целиком скрылся в темном квадрате.
А снаружи его коллега, «проснувшись», поглядел на возникшую на двери туалета надпись «vacant» и тут же вошел в туалет, защелкнув за собой дверь. От этого щелчка здесь снова зажегся свет, и молодой человек с такой же, как у его друга, сноровкой принялся за ту же работу, но в обратном порядке – закрыл лаз дюралевой панелью и завернул на место шурупы, покрыл их клейким резиновым квадратом половичка, поставил и укрепил винтами стойки раковины и вернул на место мусорный бачок. Затем вымыл руки, вытер их бумажным полотенцем, спустил воду в унитазе и вышел из туалета.
Выстрелообразный шум этой воды был сигналом его скрывшемуся в самолетном брюхе другу приступать к главной части операции.
Между тем там, куда летел этот самолет, то есть в Москве, происходили куда более эффектные события. В ночной клуб «Мастроянни», в казино «Станиславский», в стриптиз-бар «Живаго», в дискотеку «Метелица» и во все остальные ночные заведения, известные своей «крутизной», врывались бригады хорошо вооруженных профессионалов с выправкой бывших элитных бригад КГБ и спецназа и, сминая охрану, без всяких разговоров, под дулами пистолетов и автоматов уводили из-за ресторанных столиков и игорных столов всех, кто, по их мнению, был «быком», или командиром московских криминальных группировок. Этих прекрасно одетых, модно постриженных и украшенных золотыми «Ролексами» молодых и пожилых мужчин тут же сажали в легковые машины и стремительно увозили на Манежную площадь, в дирекцию «Земстроя». Здесь почерневший от ужаса за судьбу пропавшего сына Георгий Брух сообщал им, что, пока ему не вернут мальчика, ни один из них не выйдет живым с территории стройки – независимо от их ранга в уголовном мире. Никаких возражений или угроз Брух не слушал, и арестованных тут же препровождали в недостроенный подземный торговый центр имени московского мэра Йю Лу Жжа.
Там на всех четырех этажах и при ярком свете навесных ламп и прожекторов полным ходом шли отделочные и малярные работы, и бригады мастеров-художников выкладывали «тцерюльки» – мозаики и скульптурные композиции великого Тце Рю Ли, друга мэра. Впрочем, сегодня вместе с рабочими здесь повсюду толпились группы вооруженных охранников с профессиональной выправкой бывших бойцов «Витязя», «Вымпела» и «Каскада», а больше сотни готовых к любому бою грузовых машин, самосвалов и бетономешалок блокировали все подходы к этой стройке со стороны Тверской улицы, площади Революции и Александровского сада.
Пленников, ежеминутно привозимых со всей Москвы, спускали в уже готовый цокольный этаж, в складские и подсобные помещения торгового центра, откуда они могли звонить по своим «Моторолам» и «Эриксонам» или по телефонам «Земстроя» куда угодно – от подчиненных им бандитов солнцевской, таганской, люберецкой, чеченской, азербайджанской и пр. и пр. группировок до министра внутренних дел.
Правда, министру милиции никто из двухсот сорока трех доставленных сюда господ почему-то не позвонил, зато они подняли, как говорится, на рога всю криминальную Москву, в которой, даже по скромным официальным данным, числится «под ружьем» больше двенадцати тысяч «быков» и триста восемьдесят восемь авторитетов и воров в законе.
Но все эти фактические хозяева города понятия не имели о местонахождении шестилетнего Марика Бруха и сопровождавшего его немого американца Робина Палски.
В пять утра Сергей Лихасов (Лихась), Родион Цей (Цейлончик) и кубанский гость столицы Важа Гриладзе (Боксер) потребовали отвести их к Бруху. Лихась был в скромном сером костюме, на Важе был повседневный «Армани», а щеголеватый Цейлончик был в смокинге и при бабочке. Они сказали:
– Гриша, мы поставили на рога весь город. Даем тебе слово, это не наша работа. Это или дикари, или… – и они выразительно показали на потолок его прокуренного кабинета, – ищи в других сферах. Если ты нас отпустишь, мы тебе больше поможем.
– Нет, – отрезал Брух, потерявший за эту ночь не меньше десяти килограммов.
– Но у нас бизнес горит, президентские выборы, – сказал Важа. – Если Ель Тзын проиграет, мы все потеряем!
– Это меня не колышет.
– Ладно, я тебе так скажу, – сказал Лихась, в его голосе была твердость лидера. – Если это сделали профессионалы, они позвонят тебе сейчас, до шести утра. Это самое грамотное время – ты уже «спекся». Поэтому мы хотим быть при этом разговоре. И запомни: любой посредник – это их человек, имей это в виду. Если нужны будут деньги – мы поможем.
Цейлончик усмехнулся:
– Они нам потом больше запла…
Телефонный звонок прервал его, взгляды Бруха, Машкова, Лихася, Цейлончика и Важи Гриладзе скрестились на «Мотороле», звеневшей и мигавшей на письменном столе рядом с магнитофоном и тонким проводком с резиновой присоской.
Брух ринулся к трубке, но Лихась накрыл эту трубку рукой, а пальцем показал на Машкова:
– Ты первый. Брух спит. Понял?
Машков кивнул, взял трубку, прижал к ней резиновую присоску, нажал на магнитофоне кнопку «запись» и только после этого ответил на звонок:
– Алло!
– Бруха, пожалуйста! – сказал мужской голос.
Машков кивнул смотревшим на него в упор Бруху, Лихасю, Цейлончику и Важе.
– Он спит, – сказал Машков в трубку. – Что ему передать?
– Можешь выключить магнитофон, – усмехнулся голос. – Это из милиции, майор Сорокин, 208-е отделение. Разбуди Бруха, а я подожду. У меня хорошие новости.
Машков закрыл микрофон рукой и негромко сказал:
– Майор Сорокин, 208-е отделение милиции.
– Я же сказал, – усмехнулся Бруху Лихась. – Бери трубку.
– Алло, – глухо сказал Брух в трубку. – Слушаю.
– Георгий Ефимович, это майор Сорокин, 208-е отделение, доброе утро. Ваша фирма по бронированию автомашин находится на моей территории. Наверное, поэтому люди, которые похитили вашего сына, позвонили мне. Как я понимаю, они просто боятся выходить на вас напрямую.
– Короче! – перебил Брух. – Он жив?
– Пока да. Но у них есть условия…
Лихась отошел в дальний угол кабинета, набрал на своей «Мотороле» какой-то номер и сказал негромко:
– Товарищ генерал, извините, что разбудил. Есть срочный заказ. Конечно, по двойному тарифу. Майор Сорокин, 208-е отделение. Все телефоны и адреса. Я жду…
Тем временем Брух велел Машкову тоже прильнуть ухом к трубке.
– Только имейте в виду, Георгий Ефимыч, – продолжал голос в трубке. – Я всего лишь посредник, и почему они выбрали на эту роль меня, я не знаю. Наверное, потому что офис «Рос-Ам» на моей территории…
– Короче! Условия! – хрипло перебил Брух.
– Вы берете в эту фирму еще одного партнера и в обмен получаете сына и этого американца, – деловым голосом сообщил майор и тут же спросил: – Да или нет? Они позвонят мне через пять минут.
Машков показал Бруху на часы и жестом попросил потянуть время.
– Но я не хозяин этого бизнеса! – сказал Брух. – Есть еще два партнера, я должен спросить у них.
– Я думаю, они вам не откажут, – усмехнулся голос, а Машков даже щелкнул пальцами от такого явного подтверждения работы посредника на похитителей. – Так что мне передать тем, кто держит вашего мальчика?
– А вы можете говорить с ними от меня? – спросил Брух.
– Нет, я на дежурстве.
– А если я к вам приеду? За пять минут я успею.
– Нет, нет! Они следят за вами и, если вы поедете ко мне, они мне просто не позвонят. Решайте сейчас и срочно! Речь идет о жизни вашего сына!
– Я… Я сог… – начал Брух.
Но Машков вырвал у него трубку, сказал в нее:
– Слушай ты, милицейская сука! Моя фамилия Машков, я начальник охраны «Земстроя». У меня под ружьем четыреста бойцов с легальным оружием. Имей в виду: если эти долбоебы тронут пацана или американца, тебе не жить. Ляжешь с ними, ты понял?
