Стелла еще раз напомнила себе позвонить Глену и просмотрела список, кому еще она хотела позвонить, чтобы поздравить с Рождеством. Для нее было главным принести радость Эмилии.
Она посмотрела на часы — было десять минут шестого. «Самое время идти. Интересно, где этот чертов продавец, который взял у меня кредитку?» Оставшись одна, она обернулась на молодую пару. Они все еще обдумывали, брать им кольцо с бриллиантом или нет.
Стелла поймала себя на мысли, что эти люди не выглядят безумно влюбленными. Они держатся вместе очень уверенно, однако никак не тянут на тех, кто будет искать интимное уединение во время ленча. Внешне не было видно, чтобы они предвкушали момент, когда останутся наедине. Может быть, они лишь нравятся друг другу. Ведь это намного проще, чем любить. Меньше душевной сумятицы, всего лишь неплохой способ избавиться от одиночества. У Стеллы было много подруг, которые искали хорошего человека просто для общения. Любовь им была не нужна.
Наконец появился продавец. Стелла подумала о том, что, если бы не Эмилия, она также была бы одной из тех одиноких женщин, которые круглые сутки не выключают радио, чтобы хоть как-то разбавить тишину пустой квартиры. Ей подобные «хитрости» были не нужны. С ней всегда была дочка.
Стелла уже давно отбросила даже мысль о том, что с мужчиной ее жизнь была бы веселей. У нее не было времени на мужчин, как не было и того, кто подарит ей бриллиантовое кольцо. Для нее самым главным в жизни была и оставалась Эмилия.
Когда Стелла вышла из ювелирного салона, ей в спину ударил пронзительно холодный ветер с дождем. Он буквально выметал улицу.
Стелла двинулась по запруженной толпой улице, стараясь не смотреть в сторону переливающихся огнями витрин, за которыми на плечиках висели совершенно фантастические платья на выход. Тесные, усыпанные блестками топы и обтягивающие мини-юбки явно не входили в ее гардероб. И даже не потому, что не нравились, а потому, что не соответствовали ее образу жизни. Когда наступала пора праздников, самым важным делом для Стеллы было посещение театральных постановок с участием Эмилии, после которых в холле школы не спеша распивали коктейли. Рабочей одеждой для нее были самые нарядные костюмы из гардероба. Но всех милей ей был сшитый на заказ серый пиджак, который она носила с красной шелковой юбкой.
Поток машин шел в центр города до самой поздней ночи — многие магазины работали допоздна, так что Стелла сама удивилась, как ей удалось столь быстро доехать до дома Хейзл.
Стелла часто брала к ней Эмилию. Она иногда даже возносила хвалу Господу, что есть кто-то, кто может так мило и без проблем посидеть с ее дочерью. Хейзл жила всего через улицу от Стеллы и иногда сидела с ее дочкой. Она появилась в их семье как няня, а потом стала и другом семьи. У Хейзл были две собственные дочери-близняшки, которые были всего на пару месяцев старше Эмилии. Постоянно ругаясь и мирясь, три девочки играли вместе, как сестры. Прежде Хейзл работала менеджером в банке. Благодаря зачатию из пробирки она в свои тридцать восемь лет смогла забеременеть и родить, без долгих размышлений бросила работу, чтобы растить близняшек. Хейзл всегда мечтала о детях.
— Я так ждала того момента, когда смогу снять офисный костюм и обрести самое земное счастье материнства, — часто говаривала Хейзл, невесело оглядывая свою новую униформу в виде джинсов и безразмерного свитера, скрывавшего ее нынешнюю полноту. В свою новую в жизни роль — роль матери — Хейзл окунулась без раздумий с головой. В ее доме стало особенно уютно, по-домашнему мило и очень комфортно. В кухне всегда пахло чем-то вкусным. Хейзл даже делала свое собственное варенье.
— Вы ставите меня в неловкое положение, — жаловалась Стелла, когда видела, что Хейзл выстраивает в ряд небольшие баночки, заполненные рубинового цвета вареньем.
— Ничего, у нас четыре куста крыжовника, а еще красная смородина и несколько яблонь, — отвечала на это Хейзл. — Куда я буду девать урожай?
Стелла намеревалась позвонить в колокольчик у двери Хейзл, но не успела — ей уже открыли. Навстречу выбежала Эмилия.
— Привет, мам! — воскликнула она.
Девочка была так мила в костюме ангела, украшенном серебристыми лентами, на которых держались ангельские крылья. Стелла чуть не прослезилась от такого зрелища. Эти крылья ей стоили двух бессонных ночей и трех сломанных ногтей.
— Привет, Эмилия, — сказала Стелла, дергая дочку за темные косички и целуя в лоб. Она знала, что Хейзл не позволяла детям самим открывать входную дверь, но сейчас был совершенно особенный случай. — Ты приготовилась к спектаклю, дорогая?
— Конечно. Мам, я хочу ходить на балет. Беки и Шона тоже собираются ходить, и нам нужны особенные туфли и платье…
— Похоже, у вас в классе все сходят с ума по балету, — сказала подошедшая из кухни Хейзл. В одной руке у нее была морковка, а в другой — нож для чистки овощей. Хейзл была уже одета на выход. Костюм из коричневого бархата сидел на ней в обтяжку, а поверх него был наброшен ярко-оранжевый клеенчатый фартук. Рыжие кудри в честь такого события были отпущены на свободу, а белесые ресницы, немного напоминавшие щеточку, чуть-чуть подкрашены. «Что случилось? — подумала Стелла. — Хейзл никогда не имела склонности проводить много времени перед зеркалом, наводя красоту».
— Да, даже я знаю это. Мы отправимся сейчас за пачками и розовыми балетками. Мисс Дэннис так и не смогла утихомирить детей перед спектаклем, и ей пришлось объявить, что занятия балетом войдут в новом году в факультативную программу. Я сказала, что до конца года у меня не будет времени, чтобы поехать в город в крупный магазин одежды. Я смогу только в январе, — ответила она.
Из кухни с шумом выбежала Беки. Она тоже была в наряде ангела — только ее локоны были подвязаны золотистыми лентами, за плечами кривобоко болтались украшенные золотистой фольгой крылья. «Сделать крылья двум таким ангелочкам хлопотнее… раза в два», — подумала Стелла.
— А Мэри ее мама собирается сшить балетное платье сама, — хитро глядя на Стеллу, сообщила Беки.
Словно маленький сгусток энергии, эта девочка была везде и всюду. То здесь, то там она топотала слоником. А когда Беки полезла по лестнице, раздался грохот, словно у дома обрушилась крыша.
— Я хочу танцевать, как лебедь, — безапелляционно заявила девочка.
Хейзл и Стелла обменялись умиленными взглядами поверх голов детей.
— Я тоже хочу, — настаивала Эмилия.
Искоса глядя на Эмилию, Беки прожгла ее взглядом.
— Вы все сможете танцевать, как лебеди, — разрядила обстановку Хейзл, всегда выступавшая в их спорах миротворцем. — Однако мы не хотим тратиться на балетки и пачку, если вам через неделю все надоест и вы бросите занятия.
Эмилия и Беки, кажется, были шокированы предположением «если».
— Смотри, мам, — сказала Эмилия, делая перед Стеллой па, как в балетном классе. — Смотри же, мама!
— Нет, посмотрите на меня, — настаивала Беки, наступая на Стеллу.
— Уверена, ты станешь прекрасным лебедем, — сказала Стелла, мило улыбаясь Беки.
Эмилия, в свои годы уже успевшая понять, что взрослые часто говорят одно, а думают другое, с удивлением уставилась на свою мать.
— Итак, девочки, вы готовы к представлению? — быстро, чтобы замять неловкую паузу, спросила Стелла.
— Да! — воскликнули они.
— Я буду здесь через пять минут, — сказала Хейзл и тут же крикнула. — Шона!
Появился еще один огненно-рыжий ангел с золотистыми лентами, тянущимися из комнаты. Очевидно, девочка тихо сидела в комнате и наклеивала на свой костюм дополнительные блестки. Близняшки были не совсем одинаковы по характеру, но обеим достались в наследство глаза и огненно-рыжие волосы матери.
— Идите наверх и хорошенько помойте руки, — сказала Хейзл. — Я потом поднимусь и проверю.
С веселым топотом девочки помчались вверх по лестнице, а Стелла прошла вслед за хозяйкой на кухню. Хейзл была для нее самым близким человеком после родных сестер. Их образ жизни различался, да и как он мог не различаться, если Стелле было тридцать восемь, а Хейзл — сорок пять. Однако их объединяло общее специфическое чувство юмора, когда шутки произносились порой самым серьезным тоном. Стелла чувствовала, что Хейзл понимает ее с полуслова. Хейзл никогда не пыталась устраивать Стелле встречи с мужчинами, как не пыталась уговаривать ее назначать им свидания. Она понимала, что Стелла и так совершенно счастлива, живя своей жизнью.
А если Хейзл и думала о том, что в жизни ее подруги должен появиться мужчина, то держала свои мысли при себе.
— У нас осталось время попить чаю? — спросила Стелла, зажигая огонь под чайником. — Я сейчас бегала по магазинам и, не буду скрывать, устала.
— Конечно, налей и мне тоже, — ответила Хейзл, быстро нарезая морковку и раскладывая ее на тарелке. — Ты что-нибудь купила?
