Елена Муравьева - Глупости зрелого возраста

— Я ходил на работу, делал, все что положено, а мне платили сущие копейки. Дома Томка с Людкой полоскали мозги, ныли, скулили, а я слушал и молчал, как последний козел. Будь у меня бабки, я бы заткнул пасти этим жадным стервам.

Внутренний Голос вскинул брови в лицемерном возмущении. Ильин вздохнул тяжело и исправился.

— Ну, в общем, я бы содержал достойно семью и не мыкался бы сейчас один.

Совесть перебила:

— Кто тебе мешал найти другую работу?

Обвиняемый обреченно махнул рукой:

— Если ты моя совесть, то зачем повторять Томкины упреки? Я не умею устраиваться в жизни. Все, точка.

— Если ты не умеешь устраиваться, зачем тянешь в свою жизнь Тому? Зачем пристаешь к Ирине Ирининой?

— Никого я никуда не тяну! Ни к кому не пристаю. И вообще у меня есть деньги!

— Надолго их не хватит. Что будет, когда они закончатся?

— Придумаю, что ни будь.

— Может быть, сначала придумаешь, а потом уж будешь женщинам головы морочить?

— Что ты от меня хочешь? — Иван горько вздохнул.

— Ничего. Сначала ты хотел купить прощение у Тамары и получил от ворот поворот. Она знает твою истинную цену, поэтому отказалась возвращаться. Не удалось с Томой, ты подкатил к Ирине и попытался купить ее за красивый автомобиль, костюм, башмаки. А где ты сам в этом списке? И есть ли вообще?

— Бабам только деньги подавай! Их не интересует душа, мысли, мечты! Они спрашивают, сколько ты зарабатываешь и либо сразу теряют к тебе интерес, либо так же сразу готовы на все. Они — шлюхи и торгуют собой.

— Ильин… — в голосе Совести звякнуло раздражение. — Ты не прав.

— Много ты понимаешь, — Иван посмотрел на Внутренний Голос. Интересно, что он скажет. Комментарий не заставил себя ждать:

— Ты, Ильин — дурак и все перепутал.

Иван хотел возразить, но не успел. Сон оборвался веселым кудахтаньем дверного звонка.

Ильин поплелся в коридор и, наверное, спросонья не поинтересовался, кого черт принес, на ночь глядя. Когда же в открытую дверь ввалились трое мужиков, спрашивать было уже поздно.

— Привет, — сказал высокий, лет под сорок. — Узнал?

Лицо показалось Ильину знакомым.

— Я — бармен из кафе, — напомнил непрошеный гость. — А ребята со мной.

Двое амбалов лет двадцати одновременно кивнули. Один даже приветливо улыбнулся.

— Разговор есть. Где тут можно перетереть по-тихому? — спросил бармен и кивнул своим подельникам. — Подождите здесь. Надо будет — позову.

Иван указал на дверь гостиной и вдруг с ужасом вспомнил, что в спальне, на кровати лежат пачки денег.

В комнате мужик, плюхнулся в кресло и с удовольствием вытянул длинные ноги.

— Значит, так, — начал сразу, — зовут меня Вадим, но это частности. А, в общем, я тогда заглянул в твою сумочку. Мало ли. Бомба там не оказалось, а вот диктофончик, ты уж, прости, я не удержался и послушал. Удивительное, оно всегда рядом. Прикинь, я тоже задумал эту парочку грабануть. Да не успел. Ты меня опередил. Но и я не пальцем деланный. Проследил за тобой, снял все на камеру. Лихо ты управился, ничего не скажешь, лихо. Молодец, одним словом.

Заплетающимся языком Ильин пробормотал:

— Я ничего не понимаю.

Вадим даже удивился:

— Чего тут понимать? Давай делиться, иначе сядешь в тюрьму. Или я тебя этой бабе сдам.

— Вы меня, что же шантажируете? — на всякий случай уточнил Иван.

— Ага, — признал гость. — Это самое, шантажирую.

— Но я не понимаю, о чем вы. Какая баба? Чем делиться?

Вадим нахмурился:

— Не понимаешь? Сейчас мои мальчики тебе все объяснят.

— Но…

— Послушай, — попросил гость по-хорошему. — Не морочь голову.

— Я не…

— Ну, хватит, надоело. — Бармен не желал устраивать диспут. — Ребята, идите-ка сюда.

Дверь приоткрылась, впуская в гостиную группу поддержки. От страха сразу защемило сердце. Ильин облизал пересохшие губы. У него было два выхода: броситься на непрошеных гостей и погибнуть смертью героя, или отдать деньги и умереть от горя.

На минуту в комнате зависло неопределенное молчание. Вернее это Ивану молчание казалось неопределенным. Гости пребывали в полной уверенности относительно исхода событий. Бармен, молча, приподнял брови, как бы спрашивая, как оно, с пониманием: образовалось или надо привести аргументы поувесистее?

— Ладно, я согласен, — выдохнул Иван. — А что значит делиться?

От пережитого страха, от остервенелого отчаяния, что не доведется ехать к Тамаре и с барским размахом предлагать деньги, что не случится свидание с красавицей Ириной Ирининой, не выйдет даже сполна насладиться угрызениями совести по поводу потраченных тысяч, у Ильина даже закружилась голова.

— Погуляйте ребята, — бармен кивнул парням на дверь.

— Сколько ты хочешь? — спросил Ильин обреченно.

— Мне нужна половина, — глаза вымогателя возбужденно вспыхнули.

Когда вопрос «кошелек или жизнь?» становится ребром на горло жертвы надо выбирать жизнь.

— Только без обид. Ты взял у них, я у тебя — круговорот денег в природе. Так что, договорились?

Нет! Мог бы сказал Иван. Но не мог и, благоразумно ответив «да», понуро побрел в спальню. В сумрачной комнате, оглядев в последний раз свое богатство, сдернул с подушки наволочку и бросил в нее двадцать пачек.

— Как же хочется все забрать… — раздался за спиной дрожащий от волнения голос.

— Поступай, как знаешь, — от жалости к самому себе, так нагло ограбленному, Иван едва сдерживал слезы.

Бармен с сомнением покачал головой:

— Нельзя.

Минуту Ильин переваривал информацию, затем на всякий случай уточнил:

— Что нельзя?

— Оставлять тебя без бабла нельзя

— Почему?

Вадим сокрушенно вздохнул и признался:

— У меня супруга — экстрасенс. Карму подправляет, судьбу корректирует, предсказывает будущее. Так вот она на дорожку раскинула колоду и сказала: если я с тобой вопрос улажу мирно — все будет путем. А если насилие учиню — придется расплачиваться. Но сорок кусков, ведь стоят того?

— Не знаю, — признал Иван.

— И то верно, — мужик достал из кармана мобильный, нажал на пару кнопок, ласково заворковал: — Варечка, привет, моя хорошая. Как дела? У меня все в порядке. Нет. Не беспокойся. Обязательно. Как обещал. Только может, ты еще раз глянешь? Как там, расклад не изменился? Ну, пожалуйста. Я тебя очень прошу. Очень-очень. Да подождет твоя клиентка. Что с ней станется, не барыня. Вот, зараза… — это уже адресовалось Ильину. — Вечно просить приходится. Бабы, они есть бабы. — И снова в трубку елейным тоном. — Варечка, солнышко мое, я ж не на пропой души. Я ж в дом все принесу. Все до копеечки. А денежки нам, сама знаешь, как нужны. Ремонт пора делать. И машину чинить. И тебе, красавице моей, приодеться не мешало бы.

Последний аргумент возымел действие, и экстрасенс Варя согласилась послать второй запрос в информационное поле. Бармен довольно улыбнулся и уронил в трубку:

— Жду. — Затем пояснил Ивану. — Сейчас все прояснится.

К огорчению бармена, судьба оказалась на стороне Ильина. Грабитель выслушал супругу с мрачной физиономией и переспросил:

— Да? — В голосе дрожало истинное сожаление. — Точно? А если еще раз попробовать?

Дверь спальни приоткрылась, в проем заглянул один из амбалов и укоризненно протянул:

— Батя, ты опять за свое? Давай без самодеятельности. Как мать сказала, так и будет.

— Это мой старшенький, — похвастался бармен, — боксом занимается и вообще умник. Отца при чужих людях жизни учит.

Из-за широкой спины боксера выглянула физиономия второго здоровяка, и только сейчас Иван заметил, как ребята похожи друг на друга.

— Папа, мы против матери не пойдем, — завидное единомыслие объединило братьев.

— Конечно, не пойдем. У нас же мать — глава семьи. А я так — хвост собачий.

— Батя, — боксер был категоричен. — Угомонись.

Вадим с грустью смотрел, на оставшиеся деньги.

— Ребята, подумайте, это же целое богатство.

— Нечего тут думать!

— Ну, хоть пару банкнот.

— Мама велела брать ровно половину.

— А мы ей ничего не скажем.

На Ильина в растерянности слушавшего эту перебранку гости не обращали внимания.

Второй брат внес свою лепту в переговорный процесс:

— Пап, помнишь, как в прошлый раз было?

— Это случайное стечение обстоятельств.

— Случайное! — хмыкнул боксер.

— Анталию ты уже забыл?

Турецкие воспоминания грустью легли на лицо бармена. Видимо за непослушание он получил хороший урок.

— У всех жены, как жены, — От огорчения Вадим даже ударил кулаком по комоду. — А у меня, как рентген. Все видит насквозь. Не спрячешь от нее ни мысли, ни дела, ни денег. Все знает, все ведает. Сплошное наказание.