Мы вспомнили почтовые отделения и сберкассы начала семидесятых, где еще сохранились чернильницы и заляпанные фиолетовыми пятнами столы. И, вообще, кляксы и чернильные ручки были проклятием нашего детства. А плакатные перья — целая эпоха.
Наша Гала даже не знала слова «промокашка».
— Когда я писала, меня охватило совершенно необъяснимое чувство: перо скользило по бумаге безо всяких усилий… и чернила не кончались. Это нельзя было назвать иначе, чем чудом — волшебной ручкой можно было писать вечно. Я тоже просила Ангела, чтобы господин Яглом вернулся, как можно скорее.
Мы старались не смотреть на Ханну, чтобы не рассмеяться.
— Хаим приехал через месяц. Вы не представляете, какой это был для нас праздник. Он не просто привез деньги, чтобы мы смогли безбедно прожить еще два-три года, он привез надежду, что дела поправятся. Господин Яглом ехал, конечно, первым классом, сидел за капитанским столом и познакомился с кем-то из Британской администрации. Я сейчас не припомню имени, но кто-то на самом верху. Так этот пассажир заказал Яглому колье! — Ханна обвела всех нас торжествующим взглядом.
Никто не понял ее экзальтации. Мы ждали продолжения.
— Это было не простое колье — Хаим взялся скопировать колье Британской Королевы.
— Каким образом он мог это сделать? — спросил Олег.
— По памяти, он его запомнил по фотографии в лондонской газете, и за столом набросал на салфетке эскиз. Этот чиновник происходил из английской аристократии, и к тому же был изрядно богат.
— Хаим Яглом взялся за подделку колье Британской Королевы!? — после «волшебной ручки» я не верил ни одному слову Ханны.
— Не подделку, просто похожее колье. Такой заказ обеспечил бы всю семью еще года на два. Нам с Хенией он ничего не рассказывал о своих мытарствах на пути в Англию. Все, что я знаю — от мамы. Но он только в Лондоне понял, насколько рисковал, отправившись за деньгами.
— И он сделал это колье? — не удержалась Гала.
— Знаете, какой день был для нас самым счастливым в сорок первом году?
— Когда вернулся Хаим?
— Когда Хаим получил деньги от того чиновника?
— Нет. Двадцать второе июня!
— То есть как? Почему?..
Каждый из нас подал голос и внес свою лепту недоумения и возмущения. Для всех нас двадцать второе июня сорок первого года было, пожалуй, самым черным днем двадцатого века. Не первое сентября тридцать девятого, и даже не седьмое ноября семнадцатого.
— Да-да, представьте, на улицах Тель-Авива люди радовались, что Гитлер напал на Россию. Для нас это означало надежду, что наступление африканского корпуса Роммеля приостановится. Он тогда быстро продвигался к Египту, и только британская авиация его сдерживала, не давала немецким кораблям доставлять снабжение. Конечно, все знали, что его целью является Суэцкий канал, но многие считали, что он не остановится и пойдет на Иерусалим.
Мы молчали, переваривая ее слова. Для нас история была совсем другой: вероломное нападение, немцы под Москвой, Курская битва, Сталинград… Египет и Африка находились где-то на краю света. «Не ходите, дети, в Африку гулять». Помните, как смешно было в детстве: ну кто из нас мог представить, что пойдет гулять в Африку. А теперь мы и сами приехали гулять почти что в Африку.
Самой нетерпеливой снова оказалась Гала:
— Тетя Ханна, так он сделал колье?
— Сделал.
— И что дальше? Этот чиновник отказался? Ну, тетя Ханна, ну расскажите!
Лена сделала Гале страшные глаза.
— Никто не верит в то, что произошло. — Ханна вздохнула и отпила вина. — Я уже говорила, что Хаим был очень рациональным человеком. Он ничего не хранил дома, только в банковском сейфе. Ему было бы удобнее жить на улице Алленби, но он не хотел подвергать свою семью опасности. Он считал, что ювелирный магазин рано или поздно становится объектом нападения воров, и решил поселиться подальше, в Неве Цедеке.
— Колье украли из сейфа?
— Арабы ограбили банк?
— В те времена банки грабили евреи и коммунисты.
Ханну не легко было сбить с толку — рассказывала она отменно, и явно тянула с развязкой.
— Хаим утром всегда заходил в банк на улице Алленби, забирал драгоценности и шел через дорогу в свою мастерскую. А перед закрытием банка он проделывал обратную процедуру. Он открывал лавку только в часы работы банка, когда у дверей стоял полицейский. Здесь, в доме, даже сейфа не было, на ночь он оставлял лишь самые дешевые вещи…
— Тетя Ханна, а вы видели это колье?
— Видела.
— А вы его надевали?
Ханна кивнула.
— Когда Хаим закончил работу над колье, он зашел в банк, позвонил оттуда своему клиенту и попросил прислать машину…
— И по дороге его ограбили?
— Его убили?
— Он приехал сюда, домой. Он хотел показать нам колье Британской Королевы. Он попросил всех нас троих надеть самые красивые платья, а сам стал готовить пластинки для фотоаппарата. Он решил нас сфотографировать с этим колье перед тем, как отдать его заказчику…
— И у вас остались фотографии, правда?
— Первой колье надела мама, потом я, потом Хения, а Хаим сделал несколько снимков…
— Ему не заплатили денег?
— Его надул этот чиновник?
— Он подослал грабителей?
Ханна грустно улыбнулась:
— Никто не верит тому, что произошло дальше…
— Тетя Ханна, ну расскажите, я точно поверю, честное слово!
— Хаим закончил снимать и попросил маму помочь ему с пластинками, их надо было держать в холоде. Они на минуту вышли из комнаты, а Хения сняла колье и надела его на Марысю.
— Вот здорово! Я бы тоже дала Марте примерить!
— Когда Хаим вошел обратно, он не поверил своим глазам. Он страшно закричал на Хению, что она идиотка, глупая избалованная девчонка. Он еще много чего кричал, а потом ударил Хению по щеке…
— Ну, тетя Ханна, ну что там с колье?
— Марыся испугалась Хаима и выскочила через свою дверку наружу.
— Ее поймали?
— Она убежала?
— Марыся исчезла… Мы никогда ее больше не видели… Как и колье… А ночью умер Хаим… Он лег спать и не проснулся… Сердце остановилось…
Мы сидели вокруг стола и молчали. Громко стрекотали цикады. Лена поправляла одеяло Орена. Юра разливал остатки вина. Олег закуривал очередную сигарету. Белка наматывала на палец прядь волос. Гала сидела задумавшись, понурив голову, наверное, она думала о пропавшей Марте. Гарик, откинув голову, рассматривал звезды. Ромик со Светой привалились друг к другу на скамейке. Юрина жена наблюдала за движением пустеющей бутылки.
— Хения убегала из дома в поисках Марыси, а мы с мамой отправлялись искать Хению. Мы бродили по Неве Цедеку, Яффо, южному Тель-Авиву и далеко не всегда ее находили. Маме посоветовали показать Хению врачу, и тот сразу поместил ее в больницу.
— Вы с ней виделись?
— Да, конечно. У нее бывали периоды, когда она могла жить нормально, но эти периоды рано или поздно заканчивались. Ее отпускали домой — сюда, в этот дом. Но кончалось каждый раз одним и тем же — дом наполнялся бродячими кошками. Десятками кошек. Ну и вонь тут стояла. Хения разговаривала с ними, она думала, что кошки помогут ей найти ее Марысю.
— У вашей мамы, должно быть, остались деньги и драгоценности…
— Почти все ушло на лечение Хении. Это потом государство стало оплачивать содержание в больнице, в основном, пережившим Катастрофу. В последнее время Хении стало немного лучше благодаря какому-то новому средству.
Ханна сидела сгорбившись, не отрывая глаз от свечи. Потом резко поднялась:
— Ну вот, я же говорила — испортила вам праздник своими рассказами. Закажу такси, а то уже поздно.
— Не надо, мы вас подвезем, — подскочил Юрка.
— Я на вас, молодой человек, не полагаюсь. И вашей жене не советую…
— Правда, Юра, переночуйте лучше у нас…
Далее следует сцена отбытия подвыпивших еврейских гостей, которые, в отличие от подданных Британской Империи, прощаются и не уходят.
* * *
Мы с Леной проштудировали всю литературу, какую только нашли, о поздних родах и о поздних детях. И о первых детях тоже, которые ревнуют к новым детям и требуют повышенного внимания. В рамках «повышения внимания к первым детям», я взялся перед сном читать Гале книжки. Не то чтобы Гала не могла сама читать книжки, но «повышение внимания к первым детям» давило на мою совесть. В тот день, когда Орену исполнился месяц, подарки от нас получила исключительно Гала. Лена подарила ей новые джинсы, а я купил ей настоящие взрослые часы.
Вечером я сидел у галиной кровати и читал ей «Властелина Колец». Мы скорее почувствовали, чем заметили движение. В калитку для кошки, с осторожностью пригнув голову к полу, вошла Марта. Убедившись, что опасности нет, задрав хвост и держа его вопросительным знаком, она прыгнула к Гале на одеяло.
