Он расставил блюда по всей кухне, потом достал бутылку шампанского из холодильника с напитками. Постоял перед ним, изучая содержимое. Ну да, если ночью понадобятся другие напитки, кроме шампанского, у них есть и джин, и водка, и тоник и «Швеппс».
Он осторожно открыл шампанское, не пролив ни капли, налил его в бокал и жадно выпил, после чего с предельной сосредоточенностью осмотрел покупки. Сначала он достал цветную фольгу, красную и золотистую, и обернул все тарелки. Это оказалось не так-то просто, пришлось некрасиво цеплять фольгу скотчем ко дну тарелок, но этого никто не увидит. Семь золотистых тарелок и восемь красных. Просто, но действенно. Внешний вид — вот ключ к радости для глаз и желудка. Ох, как уже хочется вернуться к работе, убрать все намеки на Рождество из витрин, думать по-новому смело и точнее, чем конкуренты. На хуторе Несхов ему пришла в голову идея, как оформить витрину магазина «Бенеттон». Он изобразит сценку из деревенской жизни с соломой, необработанным деревом, веревками и открытыми балками. Чистые природные цвета будут отличным фоном для яркой детской одежды, можно было бы даже добавить в витрину животных. Копенгагенцев такими вещами не смутишь, они и глазом не моргнут, заметив в витрине чучело овцы или козы или лошадиную голову, выглядывающую из загона. Надо будет позвонить таксидермисту, как только он выйдет на работу второго января.
Он начал с кусочков вяленой баранины и помидоров, соединил их шпажками с зелеными кисточками, разложил на золотистой фольге и отнес в гостевую. Блюдо напоминало блестящего ежика. Он сварил и остудил яйца, разрезал пополам мокрым ножом, чтобы желтки не приклеивались, а сверху положил морскую икру, чесночный соус айоли и пучки свежего укропа. Потом нарезал свежую моцареллу и нацепил на шпажки вместе с помидорами и листиками базилика, спрыснул все блюдо оливковым маслом и чуть приправил перцем. Положил на тарелку крошечные тарталетки, смазал дно растопленным маслом и наполнил их белужьей икрой, капнул сверху немного лимонного сока и добавил чуточку жирной сметаны. Нарезал сочные испанские колбаски большими кусками и нацепил их на шпажки вместе с кусочками порея и большими каперсами на стебельке. Откинул ягоды для коктейля и черные маслины на дуршлаг, чтобы с них стек сок, нарезал большими кубиками легкий сыр и маленькими кубиками — острый швейцарский, и все вместе превратил в разноцветные желто-черно-красные сырные шпажки. Разложил их на две тарелки, выпил еще один полный бокал шампанского и полюбовался работой, после чего отнес тарелки в гостевую. Потом приготовил салат из тунца с горчицей грубого помола, резаными корнишонами и соусом на основе солений. «Салат вышел таким вкусным, и при этом таким простым, что даже мать…» — подумал было он, но тут же отогнал эти мысли. Он здесь, в Копенгагене, в приятном творческом опьянении, и ничто не должно его отвлекать, даже телефон, стоящий с выключенным звонком на автоответчике.
Марлен пела глубоким эротичным голосом в колонках фирмы «Бэнг и Олафсен», висевших на стене, а он наполнял тарталетки из ближайшей булочной салатом, добавляя туда еще чуть-чуть горчицы, остатки помидоров, нарезанных полосками, а сверху клал оторванные кусочки лимонной кожуры. Из оставшегося салата и круглых маленьких тостов он сделал сандвичи. Что еще?
Эрленд взволнованно оглядел ингредиенты. Спаржа! Господи! Он совсем про нее забыл. Он поспешил очистить ее и кинул вариться в высокую кастрюлю со специальной металлической корзинкой внутри, которую оставалось только вынуть из воды, когда спаржа будет готова. Пока она варилась, он осторожно разложил кучками пармскую ветчину, мелко нарубил чеснок и петрушку, смешал с растительным маслом, морской солью и желтками. Когда спаржа сварилась и остыла в ледяной воде с кусочками льда, он дал стечь соку, а потом завернул ее вместе с чесночной пастой в ветчину.
Теперь оставалась пара тарелок с зеленью. Свежая цветная капуста, фенхель, маслина и клубника на кончике шпажки. Вторая тарелка с манго, красным апельсином, красным луком и сельдереем. Обе тарелки он приправил бальзамическим уксусом, как его научил Крюмме. Идею, что бальзамическим уксусом надо обильно спрыскивать еду, а не капать его по чуть-чуть, Крюмме позаимствовал из какой-то кулинарной передачи по итальянскому телевидению.
И тут он обнаружил пакет с сыром, который купил Крюмме. Он совсем про него забыл, но придется поднапрячься, ведь сыр — единственное, чего Крюмме действительно хотел. Он украсил сыр остатками деликатесов: ягодами, сельдереем и маслинами. Листики сельдерея он положил под сыр, и накрыл все блюдо целлофаном, чтобы не заветрилось, а потом отнес его в гостевую.
Он сменил Марлен на «Лучшее» Нила Даймонда и занялся украшением комнат, подвесил гирлянды, поставил в подсвечники золотистые и серебристые свечи, накрыл столы золотистым шифоном, на котором, правда, кое-где были пятна, но блюда с едой их прикроют. На конце одного из столов он положил под скатерть несколько больших прямоугольных металлических коробок, которые он стащил во время работы в одном из магазинов. Скатерть мягкими складками поднялась на возвышение, где он решил поставить бокалы и шампанское в ведерках со льдом. Надо не забыть заполнить водой контейнеры в морозилке, чтобы было достаточно льда. Он сложил тарелки стопкой и расправил веером салфетки, купленные в тот же день. На них были блестки, которые, конечно, осыплются в еду, но ради праздника можно на один вечер с этим смириться. В торце второго стола он поставил торт. Тот был как-то по-дурацки украшен, и Эрленд привел его в приличный вид, надев на него юбочку из мятой красной фольги, усыпанной серебристыми звездочками, которые он обнаружил в новогоднем ящике. Остальные звездочки он рассыпал по скатертям. Кофейные чашки, бокалы для коньяка и десертные блюдца он поставил рядом с тортом. И плошку китайского печенья. Вот.
— Выпьем же! — он поднял бокал и опустошил его, наполнил снова остатками шампанского из бутылки и вышел на террасу. А блестящие мухи приземлялись и снова взлетали, пока его ступни мерзли на мраморных плитках. За спиной была елка. Он смотрел на север, и где-то там, далеко в темноте, была Норвегия. Если он позвонит, Крюмме будет им очень доволен и перестанет нудить. А если он позвонит перед тем, как пойти в ванную и окунуться в пену и кремы, он сможет с легким сердцем настроиться на праздник. Но кому позвонить первым делом?
Он решил звонить по тому же принципу, как в детстве, когда съедал все по очереди и оставлял самое вкусное напоследок. Правда, всегда была опасность, что положат добавку самого невкусного, например, кольраби: мама думала, он очень любит эту капусту, раз первым делом накидывается на нее.
Сердце забилось как-то нехорошо, когда он набирал номер. Но это — жертва ради Крюмме и Турюнн.
— Это Эрленд! У нас сегодня будут гости, поэтому я звоню сейчас.
Тур удивился, зачем он вообще звонит.
— Зачем?.. Сегодня же Новый год! Звоню, чтобы сообщить, что мы хорошо добрались, и пожелать счастливого Нового года!
Тур никогда не праздновал. Да и праздновать-то особо нечего.
— Но…
К тому же, Тур собирается в свинарник, у него масса дел, он ждет ветеринара, надо зашивать одну из свиноматок.
— А что с ней случилось?
Подралась.
— Не знал, что они дерутся, — удивился Эрленд и потер друг о друга замерзшие ступни. Он продрог настолько, что перестал чувствовать ноги. Надо будет потом принять хорошую ванну, а не просто короткий душ.
Знал бы, ответил Тур, если бы внимательно слушал В общем, праздновать они не будут и лягут спать, как обычно.
— Так хорошо, что я позвонил сейчас. А то бы разбудил ночью! Счастливого Нового года вам обоим.
— Спасибо, и вам того же, — ответил Тур и повесил трубку.
Пришлось подкрепиться рюмочкой коньяка, прежде чем набирать следующий номер. Заодно он сунул ноги в тапочки. И коньяк, и тапочки оказались очень кстати, а еще он взбодрился, заскочив в гостевую и насладившись зрелищем ожидающих гостей великолепных блюд.
Маргидо ответил после первого же сигнала.
— С наступающим! Я знаю, что еще рано поздравлять, но у нас будут…
Ах, это Эрленд звонит. Вот так сюрприз.
— А ты думал, клиенты? — спросил Эрленд и засмеялся. Ему казалось, после всех рождественских событий с Маргидо можно немного пошутить. А может, просто шампанское с коньяком приукрасили действительность, потому что Маргидо не смеялся. Он серьезно ответил, что так и подумал, вообще-то он всегда так думает.
— Потому что больше особо никто и не звонит? — слегка задел его Эрленд, Маргидо мог бы все-таки посмеяться, порадовать его хоть чуть-чуть.
Маргидо не ответил на вопрос, зато сказал, что его пригласили на вечер. И голос его звучал торжествующе. Или Эрленду только показалось?
