— Давно это было. Теперь я играю для удовольствия.
— Могу тебя подбросить, — сказал Фрэнк. — Но не в ближайшие полчаса.
— Он не шутит, — вступил Стив. — Ты упьешься в минуту.
Терри знал, что они правы. Он мог отправиться и в офис, ведь позже он встретится с Хокинзом и сможет сыграть с ним.
— Ладно, пойду в офис. Хотите выпить сперва?
— Нет, спасибо. Мы на работе.
Терри поднялся и выглянул в окно у входа в паб.
— За углом, если идти от офиса, было местечко, — сказал Фрэнк, зарываясь в гору картошки-фри. — У них там были столы.
— Бильярдные столы?
— Ага, бильярдные.
Терри напряг свою память.
— Что это за паб?
— Это был клуб. Он уж сколько лет закрыт.
Терри задумался. Он вырос в Уэксхэмском парке, а потом переехал в Аксбридж и неплохо знал центр.
— Где это было?
— Названия улицы я не знаю. Это, скорее, коридор какой-то, на самом-то деле. Выходишь из офиса, поворачиваешь направо, потом налево, и клуб будет, по-моему, справа от тебя. Этот проулок не шире автомобильного бампера, и пройти через него можно только пешком. Может, у него и названия-то нет.
Терри в уме проследовал по направлению, которое назвал Фрэнк, надеясь припомнить этот проход. Но ничего. Может быть, он имел в виду что-то другое.
— Его закрыли, — продолжал Фрэнк, поразмыслив. — Да даже когда он еще работал, ты бы не нашел его, если бы не флаг снаружи над входом. Может, он все еще там поднят.
Фрэнк начал путаться.
— Как он назывался?
— Я был совсем мальчишкой, когда меня брали туда. Его открыли пара поляков после войны. Они и несколько местных парней, я так думаю. Кто туда только ни приходил. Поляки, сикхи, англичане, ирландцы. Все подряд, ей-богу. Давно это было.
Терри пожал плечами. Это не имело значения.
— Может, он все еще там, — сказал Стив.
— Нет. Они не тронули здание, но они, должно быть, вынесли оттуда все подчистую, может, сделали из него склад или что-то в этом роде. Это было безумное местечко.
— Почему его закрыли?
— Не знаю. Это были восьмидесятые. Может, ребята, которые открыли клуб, состарились или умерли, а может, им задрали аренду или людям все это надоело. Понятия не имею. Мой дед частенько брал меня туда с собой. Он был из Кракова, поселился здесь после войны. Я был еще ребенок. Он умер к тому времени, как клуб закрылся, отец мой туда нечасто наведывался. А я и вовсе не собирался. Если честно, я мало что помню.
— Там все солдаты околачивались, — подал голос Стив. — Такие, из Британского Легиона.
— Это были не просто старые солдаты. Они были другие. Там над входом висел Юнион Джек. Я помню, на Рождество у них ставили елку, и там был Санта-Клаус и колбасные круги для детей. Там играли в бинго. Как-то у них играл скрипач. Думаю, у них были свои прихоти. Или это так, или я спятил. Это было лет двадцать назад.
Фрэнк засмеялся, потом тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и отхватил еще кусок гамбургера. Терри поднялся.
— Ладно, я пошел. Пора браться за дело.
Терри держался ближе к стенам домов, он шел, опустив голову, и был уже почти в офисе, когда закапал дождь. Он спешно перешел дорогу, вошел внутрь и обнаружил Энджи, перекинувшуюся через свой стол, она тянулась к календарю, чиркая что-то под черными бутсами центрального полузащитника «Челси» и всей Англии Джона Терри.
Трудно было разглядеть, что она там пишет, но не заметить ее выпяченного зада он не мог. Реакция у него была замедленной из-за болезни, но глаз успел скользнуть по натянутым джинсам, когда Энджи подалась вперед, и он едва не подпрыгнул, поняв, что она не носит белья, а потом поймал себя на том, что ищет, в каком месте туго натянутые между ее ног джинсы скорее треснут. Он почувствовал запах Эйприл и устыдился, хотя и не сделал ничего плохого. Он застыл, с остекленевшим взглядом, и когда Пол-сайкобилли вышел из кухни, он застал своего шефа, за разглядыванием складной задницы ассистентки.
И теперь Пол частенько представлял, как перегибает Энджи через стол и хорошенько ей вставляет, особенно когда она стригла его, наряженная в черную юбочку и сетчатые колготки, а ее титьки колыхались в дюйме от его носа, но он не хотел заработать фонарь под глазом, пытаясь воплотить все это. Она была тверда как железо.
Подумать только, Инглиш был тут главный, и в его присутствии Энджи вела себя совсем по-другому. А еще он слышал, что его босс прыток, как жеребец, так что у этого парня, пожалуй, и был шанс. Он осклабился, зная, что Терри развернется в его сторону. Пол подмигнул ему и вышел из здания. Терри поспешил на кухню. Энджи обернулась, увидела лишь белую стену и нахмурилась, снова опустилась в кресло и прислушалась. Машина Пола завелась и затихла.
Терри наполнил чайник и поставил его на огонь, присел и стал ждать, когда вода вскипятится. На столе были сложены старые газеты, кружки громоздились на полке рядом с раковиной. Он был в замешательстве. Полу не стоило так подмигивать, это было неправильно. Вот что случается, когда делаешь исключение и впускаешь в компанию сайкобилли[36]. Если бы Энджи обернулась, она могла решить, что ее босс — старый развратник. А он не принадлежал к числу тех жалких старых идиотов, которые воображают, будто их пивное брюшко приводит в восторг молоденьких пташек. У него нет шансов. Энджи была важным звеном в работе фирмы. Без нее «Дельта» просто развалится. А если бы она обернулась, то могла бы встревожиться и уйти из компании, и у них бы начались серьезные проблемы.
Когда чайник вскипел, он прошел к двери, заглянул в офис и увидел, что Энджи сидит за коммутатором, разрезая новый выпуск «Scootering», фиолетовые ногти переворачивали страницы.
— Чашку чая?
Она чуть не свалилась со стула.
— Черт возьми! — воскликнула она, подпрыгнув на месте, развернулась в кресле, вскинув голову, и схватилась за сердце.
Терри подождал, пока она успокоится.
— Прошу прощения, я не знала, что вы здесь, заметила только, что Пол ушел. Думала, я здесь одна. Я чуть не обмочилась.
Она залилась краской. Может быть, из-за сорвавшейся брани. Он не придал этому значения и остался доволен, что она не слышала, как он вошел.
— Так, может быть, чашку чая?
Энджи кивнула, ее лицо все еще было красным, тогда он вернулся в кухню и приготовил две чашки чая, принес их в офис, осторожно поставил одну на ее стол и сел в свое кресло. Ему было не по себе из-за Пола, он не хотел, чтобы кто-то неправильно его понял. Стоит переброситься парой слов с ним. А может, лучше пустить все на самотек. Он подул на свой чай и стал слушать, как Энджи отвечает на звонок, выискивая водителя «Дельта», ближайшего к станции Бернхэм. Она в самом деле была потрясающей, если выбросить из головы это маленькое происшествие, очень вежливая и дружелюбная. А еще у нее были чувство юмора и улыбка, которая могла сразить вас наповал, ибо невозможно было понять, о чем она думает. И хорошо, что с водителями она обращалась жестко. Иначе в компании царил бы хаос.
— Вкусный кебаб? — спросила она, ухмыляясь.
По крайней мере, это выглядело как ухмылка. Терри понадеялся, что ему только кажется.
— В конце есть немножко мяса.
— Настоящий английский?
Теперь она смеялась.
— Как ты догадалась?
Она задумалась.
— Похоже, мне просто повезло.
Терри кивнул. Он любил кебаб, и это навсегда. Он ухмыльнулся.
— Здесь у тебя все в порядке? — спросил он.
— Обычная пятница. Всем надо ехать. Ночью будет чем заняться.
Он кивнул и отхлебнул из чашки, потянулся к своему ящику и достал из него письмо от домовладельца. Поглядел на него немного — и положил обратно. Вдруг навалилась усталость, мышцы заныли. Это пройдет.
— Вы узнали что-нибудь о Symarip[37]? — спросила Энджи.
«Клуб Ска» готовил выступление Symarip, легендарной скиновской группы, на счету которой был «Skinhead Moonstomp», и Энджи напомнила об этом Терри, когда увидела объявление. Он и вовсе, забыл о выступлении, но порылся в карманах своей куртки, достал бумажник, раскрыл его и извлек два билета. Она потянулась к своей сумочке, но он отмахнулся.
— Прибавка к зарплате, — засмеялся он.
Энджи поспорила с минуту, но в конце концов спрятала билеты в свою сумочку.
Она ответила на звонок, передала все сведения одному из водителей, а Терри воспользовался случаем и отошел в туалет. Он встал над унитазом с закрытыми глазами, Эйприл парила где-то рядом. Бедная Эйприл. Первые полгода были самыми ужасными. Он продолжал следить за детьми, но надеялся, что тоже сможет умереть, хотя в конечном счете проще было избавиться от воспоминаний. Он по-прежнему скучал по ней, и теперь она снова была где-то рядом, наблюдала за ним. Она вернулась вместе с его болезнью. Скоро ему стукнет пятьдесят. Прошлое засасывало его, он не был собой, а лекарства ослабляли его защиту. Он закончил, вымыл руки, потянулся к двери, навалился на стену и подумал, что сейчас упадет. Он взял себя в руки и подождал, когда давление спадет. Он ругнулся и задумался, откуда все это берется, затем напрягся и подался вперед.
