Они проверили все машины перед отелем. Все были заперты. Шанс найти открытый автомобиль с ключами в зажигании был невелик, но реален.
Минут через двадцать такой автомобиль нашелся. Джейк влез на сиденье и повернул ключ, но, оказалось, аккумулятор сдох. Попытки завести машину, толкая с горки, успехом не увенчались. Бросив ее внизу спуска, они продолжили поиски.
Джейк радостно завопил, когда на парковке обнаружил восемнадцать неотличимо черных снегоходов.
— Вот наше спасенье! — орал он. — Выбирай любой, все одинаковые!
Но радость оказалась преждевременной: все восемнадцать штук были соединены толстой цепью, увенчанной массивным замком. Ключа от него не нашли и после вялых поисков болтореза идею отринули, поскольку ключей зажигания тоже не имелось.
Через три бесплодных часа они были готовы признать свое поражение; во всяком случае, на сегодня.
— Что будем делать? — спросила Зоя.
— Как — что? Еще ночь проведем в гостинице. Побалуем себя этим легендарным, но безвкусным винцом. Отдохнем, а с утра пораньше пешедралом уберемся отсюда к чертовой матери.
Взявшись под руку, они, точно сомнамбулы, поплелись в отель.
Отогрелись в сауне, поплавали в бассейне. Более никем не потревоженная, глухо плескалась вода, лишь странно гулкое эхо голосов в пустой раздевалке поддержало одинокое шлепанье босых ног по плиточному полу.
С час они просидели за гостиничным компьютером, пытаясь выйти в интернет. Соединения не было. Пока Зоя раз за разом повторяла попытки, Джейк вновь обзвонил все номера из списка. Повсюду долгие безответные гудки.
— Дело в местном коммутаторе, — сказал Джейк. — Видимо, он накрылся, иначе кто-нибудь да ответил бы.
Не более успешны оказались мобильники.
В ресторане Джейк подобрал с полу колпак и вновь занялся стряпней: разморозил курицу и, отыскав специи, приготовил ее в кисло-сладком соусе. Чтобы взбодриться, он на всю мощь запустил случайно найденный плеер и колотил по сковородкам и кастрюлям, раздавая подзатыльники воображаемым поварятам. Компакт-диск классических оперных арий угощал небесным меццо-сопрано, выпевавшим на красивом непонятном языке. Для полной театральности Джейк включил газовые горелки, а в сковородке поджег масло.
Позавчерашние вырезки и нашинкованные овощи на разделочном столе из нержавейки выглядели абсолютно свежими. Джейк их не тронул, работая за другим прилавком в дальнем конце кухни.
Опершись подбородком на ладони, Зоя сидела за сервированным столом. Она раздобыла бутылку шампанского.
— Не спрашивай о цене. Пустую бутылку спрячем. Никто не узнает.
За окном сгущались сумерки, в пустом зале парили оперные арии — так проходил второй ужин при свечах. Точно призраки, мелодии бродили меж рядов безлюдных столиков. Не говоря ни слова, Зоя демонстративно переключила музыку на веселый танец фей.
— Почему же за нами никто не приехал?
— Не знаю. Непонятно.
Шампанское ударило в голову. Они прикончили бутылку, Зоя сходила за второй.
— Наслаждайся, — сказала она, щедро наполняя бокалы. — Цена этих двух бутылок равна стоимости всей нашей поездки.
— Шутишь!
— Ничуть. Шампанское из так называемого резервного списка.
— Что за список?
— Есть список вин, а для особых случаев существует резервный список. Если обычный выбор для тебя слишком дешев, требуешь резерв. Он для пресыщенных толстожопых.
— Ты понимаешь, что нас в порошок сотрут?
— Фига с два. Будем все отрицать. Знаешь, в эти два вечера мне казалось, будто мы два последних человека на Земле. Ты целиком принадлежал мне, не отвлекаясь даже на официанток. Этакая нехорошая часть меня тому ужасно рада. Завтра все кончится, и я пожалею о не сказанном тебе, когда ты был только моим.
— Например, о чем?
— Например… Когда сошла лавина?
— Хм. Вчера утром… Невероятно.
— Именно. Лишь вчера утром. А кажется, будто давным-давно.
— Верно, словно черт-те когда.
— Минула вечность, как мы едва не потеряли друг друга. Мы чуть не погибли, Джейк. С тех пор каждая секунда кажется бесконечной, потому что ты… — чуть промахнувшись, Зоя чокнулась с мужем —…и я вместе. — Она оглядела пустой зал. — Все прочие высасывают из нас наше время. Пожалуй, я бы еще здесь осталась, только из упрямства.
— Как по-твоему: мы в резервном списке?
— Что?
— В Божьем резерве. В запасе у Природы. Все другие в обычном меню, а нас здесь оставили, потому что мы из резервного списка.
— Странная мысль.
Джейк усмехнулся:
— Все прочие скоро вернутся.
— Знаю. И поутру мы уйдем. Ладно, пошли в постель.
— Ты пьяная.
— Что не допито, возьмем с собой, коль оно стоит бешеных денег.
Зоя и впрямь опьянела. Когда двери лифта разъехались, она втолкнула Джейка в кабину и повисла на нем. Двери сомкнулись; впившись в его губы, она расстегнула его ремень и сдернула с него брюки. Затем присела на корточки и стала сосать член. Джейк локтем задел кнопку на панели, двери раскрылись. Джейк замер.
— Извините, сэр, — сказал он. — Сию секунду жена закончит.
Зоя оглянулась, будто готовая увидеть обалдевшего постояльца, потом из бутылки отхлебнула пузырящегося шампанского и снова взяла член в рот.
С тихим перезвоном двери лифта закрылись.
— Очнись.
Зоя простонала. Голова раскалывалась, будто в нее вонзили ледоруб. Одетый Джейк поднес чашку кофе, испускавшего ароматный парок.
— Который час?
— Пора выходить.
— Уже?
— Опять повалил снег. Нельзя валандаться. До ближайшего поселка шагать часа четыре. В снегопад возрастает опасность лавины. Так что, будь добра, оторви свою изумительную попку от постели.
— Из-за дрянного шампанского я очумела, — пробурчала Зоя и поплелась в душ.
Джейк уже приготовил завтрак — тосты, булочки, сыр, салями — и упаковал рюкзак, который с утра пораньше вместе с компасом и фонариком раздобыл в магазине.
Перед уходом Зоя усадила мужа и закапала ему глаза:
— Ты все еще зомби. Белки прям как лучная мишень — красно-сине-черные.
— Лучная мишень другая.
— Помолчи. Давай мне закапай.
В половине восьмого тронулись в путь. Снегопад усилился. Невесомые снежинки нескончаемым потоком струились из нависших туч цвета стальных балок, все вокруг окутывая легкой пеленой.
Зоя и Джейк шагали по дороге. Вскоре миновали полицейский джип, зависший над обрывом. На капоте и ветровом стекле наросли снежные шапки. Джейк приостановился, задумчиво глядя на машину.
— Даже не помышляй, — сказала Зоя. — Туман густеет.
Дорога круто уходила вверх. Через полчаса туман стал непроглядным. Серая пелена с пятачками радужного света. Путники шли вслепую.
Джейк оступился и подвернул лодыжку.
— Дело плохо, — насупилась Зоя. — Ни зги не видно.
— Все в порядке. Ничего страшного. Надо держаться бетонки.
— Я ее не вижу и не чувствую.
Джейк достал компас. Присев на корточки, устроил его на коленке:
— Так, здесь север, мы идем на запад. Все нормально. Двинули.
В голосе его звучала уверенность, которую Зоя не разделяла и которой не верила. В этом они разнились. Жизнь приучила Джейка изображать уверенность даже в буре сомнений, но Зоя умела его раскусить. Она же руководствовалась собственным чутьем, коему вполне доверяла, считая его ничуть не хуже мужнего актерства.
Держась за руки, они брели, иногда приближаясь к обрывистому краю дороги, безумным серпантином петлявшей в гору. Двигались чуть ли не ощупью, черепашьим шагом. Раз Зоя шагнула в сторону, и нога ее по колено провалилась в снег.
— Мне страшно, Джейк. Очень страшно. Запросто можем сбиться. Давай где-нибудь укроемся и полчасика переждем. Вдруг туман рассеется?
— Не рассеется.
— Ты-то откуда знаешь?
— Сама видишь, это на весь день. Остановимся — продрогнем. Надо идти.
Пошли. Минут через десять порыв ветра на миг разогнал пелену и, словно дразня, показал развилку. Мгновенье спустя ее поглотил плотный туман. Гуще повалил снег.
Присев на корточки, Джейк достал компас.
— Что такое?
Зоя присела рядом, вглядываясь в циферблат: стрелка вертелась как бешеная.
— Ты его накренил. Ровно положи.
Перчаткой смахнув снег, Джейк положил компас на дорогу. Игла неистово кружилась по часовой стрелке. Потом замерла, но тотчас пустилась в обратную сторону.
— Что это значит? — спросила Зоя.
Джейк не ответил.
Встряхнув компас, Зоя вновь положила его на снег. Стрелка неустанно искала свой магнитный дом.
— Накрылся.
— Он был исправен. Прекрасно работал.
— Ага.
— Ну да. Был в полном порядке.
— Тем не менее…
— Что — тем не менее? Что ты хочешь сказать?
— Что мы поворачиваем обратно.
