БАТЧ (ЖЕРДЯЙ) МАННИЧ,
ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ И ПОМОЩНИК ШЕРИФА
Освальд удивился.
— И большой здесь спрос на услуги частного детектива?
— Пока нет, — огорченно сказал Батч. — Но я под рукой и в полной боевой готовности. На всякий случай. Мало ли что.
Пока они ехали через бухту Мобил[11] по длиннющей дамбе, начало темнеть. По обе стороны простиралась на многие мили вода, а погружающееся в бухту солнце было такое большое и оранжевое, что Освальд даже испугался.
— Оно всегда такое? — спросил он.
Батч посмотрел в окно.
— Ну да. Закаты у нас — залюбуешься…
К тому времени, как они свернули с шоссе к Затерянному Ручью, на дворе было черным-черно.
— Вот наша лавка, — сказал Батч.
В темноте Освальд ничего не разглядел. Они проехали еще примерно с квартал и остановились у большого дома.
— Приехали. Доставил в целости и сохранности.
Освальд вытащил кошелек.
— Сколько я вам должен?
И крайне удивился ответу Батча:
— Да ничего вы мне не должны, мистер Кэмпбелл.
Только Освальд собрался постучать, как дверь широко распахнулась и перед ним возникла могучая женщина ростом никак не меньше шести футов.
— Заходите! — пророкотала она и подхватила его чемодан, Освальд даже пошевелиться не успел. — Я — Бетти Китчен, рада вас видеть. — От ее рукопожатия ладонь Освальда чуть не расплющилась. — Завтрак в семь, обед в двенадцать, ужин в шесть. Если вам попадется крошечная чудаковатая старушка, не волнуйтесь, это всего-навсего моя мама. Она уже плохо соображает, где находится, так что если ненароком забредет к вам в комнату, просто прогоните ее. Пойдемте, покажу вам дом.
Освальд потрусил следом по нескончаемому коридору, разрезавшему дом пополам. Хозяйка шагала стремительно, щелкала выключателями, зажигая и гася свет, и поясняла на ходу:
— Гостиная, столовая, а вот это кухня.
Дойдя до конца коридора, Бетти обернулась и ткнула в маленькую дверцу под лестницей:
— А здесь я сплю.
В каморке места едва хватало на односпальную кровать.
— Люблю быть поближе к кухне, откуда мне проще присматривать за мамой. Здесь тесно, но мне нравится: напоминает поезд. Мне всегда очень хорошо спится в поезде, а уж я в свое время поездила. Давайте наверх. Покажу вам вашу комнату.
Взбираясь вслед за хозяйкой по лестнице, Освальд чувствовал что-то знакомое в ее манере держаться и говорить, будто встречал Бетти раньше. Но они прежде никогда не сталкивались, это точно, такую женщину не забудешь.
— Мама была когда-то кондитершей в Милуоки, пекла птифуры и пирожные, пока не поскользнулась на сигарной обертке. — Она покосилась на него и осведомилась: — Ведь вы не курите сигары, правда?
— Сигар не курю, — подтвердил Освальд. Даже если бы курил, не сознался, по ее тону было ясно: такого жильца здесь не потерпят. — У меня эмфизема, потому я и приехал сюда. Поправить здоровье.
Она вздохнула:
— Многие приехали сюда из-за здоровья, у кого такая болячка, у кого сякая… Только не я. Я здорова как бык.
И, как только они вошли в комнату, она словно в доказательство своих слов одной рукой закинула чемодан на кровать.
— Вот. Мы на месте. Самая солнечная комната в доме. Я жила здесь, пока не перебралась под лестницу. Надеюсь, вам понравится.
Освальд осмотрелся. Просторно, светло, желтые обои в цветочек, маленький желтый диванчик в углу, деревянная кровать с валиками застелена белым хрустким на вид покрывалом из синели. Над кроватью вышивка в рамке: ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ.
Бетти указала на две двери:
— Чулан с вешалками слева, ванная справа. Что-нибудь понадобится — просто покричите. Если пока ничего не требуется, увидимся в семь ноль-ноль.
Освальд прошел в ванную и поразился: по размеру она была почти равна спальне. Раковина и ванна зеленые. И окно есть, удивительное дело. Освальд никогда еще не видел, чтобы в ванной было окно. Он так устал, что охотно сразу бы лег, но дорожную грязь надлежало смыть, так что он сперва принял ванну и только потом облачился в пижаму и с наслаждением нырнул в мягкую постель с благоухающим бельем. Лежа, он еще раз обвел взглядом комнату, выключил лампу и погрузился в блаженный сон.
Пока Освальд устраивался, зазвонил телефон. Френсис хотела узнать, благополучно ли добрался мистер Кэмпбелл. Услышав утвердительный ответ, она поспешно спросила:
— Ну как?
Бетти рассмеялась:
— Как?.. Хорош собой, росточком невелик, яркие голубые глаза и рыжие волосы. В общем, на эльфа смахивает.
— На эльфа?
— Ну да. На очень милого эльфа.
Хотя Френсис немножко огорчилась, что мистер Кэмпбелл не такой красавец, как она надеялась, — Милдред ужасно разборчива по части мужчин, — но вид у нее сделался самый что ни на есть довольный. Надо же, эльф, подумалось ей. О, так ведь скоро Рождество. Может быть, это знак. Ведь надежда как-никак умирает последней.
Глаза Освальд открыл в половине седьмого утра. Комната была полна солнца, а за окном чирикали те самые птицы, которых он уже слышал по телефону, только теперь они заливались в два раза громче. Для человека, который за последние восемь лет привык просыпаться в сумрачной комнате меблирашек где-то около половины десятого или даже десяти под уличный шум, этого достаточно, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Он попробовал было снова уснуть, но птицы не утихали, к тому же начался приступ кашля. Пришлось встать. Одеваясь, он обратил внимание на картинку на стене, явно вырезанную Бетти Китчен из какого-то журнала, — дамский туалетный столик; рядом с пудрой, губной помадой, гребенкой и пачкой сигарет «Лаки страйк» — форменная пилотка женской вспомогательной службы сухопутных войск США. И подпись под всем этим: ДА, ОНА СОЛДАТ — НО И ЖЕНЩИНА ТОЖЕ!
Так вот почему она показалась ему такой знакомой, осенило Освальда. Девушка, как видно, служила в армии. Медсестрой, а кем же еще. Сколько таких медсестер он перевидал, пока мотался по ветеранским госпиталям. А на одной так даже женился.
За завтраком (овсянка, яичница, ветчина, печенье) тайна раскрылась. Он был абсолютно прав. Мало того, его хозяйка оказалась в высоких чинах — подполковник медицинской службы в отставке, начальник над сотнями и сотнями медсестер в крупных госпиталях на Филиппинах.
Освальд объявил, что тоже служил в вооруженных силах. Она посмотрела на него:
— Вот уж никогда бы не подумала, что вы — военный, мистер Кэмпбелл.
— А меня никто не принимает за военного, — засмеялся он. — Я и из Иллинойса-то никуда не выезжал.
— Не повезло вам.
— Может, и так. Но я не жалуюсь. Меня уволили по состоянию здоровья, что дало мне кое-какие привилегии. Да и образование я получил благодаря армии США.
Тут в дверях появилась мама — высохшая тряпичная куколка, чуть ли не вполовину ниже дочки. Чрезвычайно возбужденная, старушка, словно и не замечая Освальда, сказала:
— Бетти, слоны опять у нас во дворе. Сходи узнай, чего им надо.
— Да, мама, — ответила Бетти. — Сейчас узнаю. А ты пока иди наверх.
— Поторопись. А то они мне все камелии потопчут.
После того как она ушла, Бетти повернулась к Освальду:
— Теперь понятно, о чем я вам говорила? По ее словам, у нас во дворе такое творится… На прошлой неделе наведались летающие черепахи. — Она встала и принялась собирать тарелки. — Не знаю, давнее падение виновато или это все возраст, она ведь постарше будет, чем сам Мафусаил. — Бетти вздохнула. — Проклятие Китченов — долголетие, как по мужской линии, так и по женской. А у вас как, мистер Кэмпбелл? Долгожители в семье были?
Сведений о свой настоящей семье у Освальда не имелось никаких — пришлось исходить из своего теперешнего состояния.
— Увы, сомневаюсь, что так.
После завтрака Освальд вернулся в свою комнату и закончил распаковывать вещи. Через несколько минут снизу послышался голос Бетти:
— А-у-у-у! Мистер Кэмпбелл! К вам гость!
Он вышел к лестнице, и миловидная женщина в белой блузке и синей юбке, запрокинув голову, крикнула снизу:
— Доброе утро!
Голос он узнал тотчас и заторопился вниз — знакомиться с Френсис Клевердон. Седые волосы — но лицо, голубые глаза, милая улыбка на удивление молодые. В знак приветствия она вручила ему большую корзину с пеканами, кофейно-творожным тортом со сливками и клюквой, мандаринами «сацума»[12] и какими-то баночками.
— Надеюсь, вы любите желе. Я приготовила для вас желе из зеленого перца и скапернанга.[13]
— Люблю, — сказал Освальд, понятия не имевший, что такое «скапернанг».
— Я вас не задержу, вы ведь человек занятой. Просто забежала на секундочку поздороваться, но как только вы устроитесь да пообвыкнете, добро пожаловать на ужин.
