Екатерина Вильмонт - Гормон счастья и прочие глупости

— Не то слово!

— А кто вы по профессии?

— Переводчица.

— Книги переводите?

— Нет-нет, я вообще-то синхронист, работаю в крупной фирме…

— И вам это нравится?

— В общем — да.

— Но почему же тогда вам страшно? Ведь эта работа сродни актерской, вы тоже работаете на публике, правда?

— Бывает, да. Но чаще это конфиденциальные переговоры.

— Но все-таки на публике тоже?

— Конечно, и не так уж редко.

— Ну вот! — с некоторым даже торжеством произнес он. — Значит, публики вы не должны бояться. Просто скажите себе, что это ваша работа, только вы будете петь, и все!

— В этом что-то есть, — задумчиво ответила я. — Я попробую!

— Обязательно попробуйте.

— Спасибо!

— Простите, а у вас всегда такая прическа?

— Нет, — засмеялась я. — Просто вдруг захотелось сделать с собой что-то эдакое, а тут такой случай… А почему вы спросили?

— Просто я немножко знаю, как выглядят переводчицы в крупных фирмах.

Какой он очаровательный, — мелькнуло у меня в голове.

— Я смотрю, вы уже нашли общий язык! Это хорошо! — обрадовался Венька.

— У тебя милая кузина!

— Плохих не держим!

— Ох, как хочется солнышка, ребята, я без солнца чахну! — проговорил Златопольский мечтательно. — Вы знаете, что на солнце организм вырабатывает гормон счастья?

Гормон счастья? Хорошо бы… Если уж не счастье, то хоть его гормон. Но солнца в Израиле хватает, неужели там много счастья? А я? Разве я несчастлива? Я не счастлива, а вовсе не несчастна. Вот так! А чего мне не хватает? Любви. По-моему, я вообще не знаю, что это такое. Мне много раз казалось, что вот она — любовь, но по тому, как быстро я оправлялась от этих чувств, можно сделать вывод — это не было любовью. Или я просто органически к ней неспособна? Так, может, и к лучшему? Любовные страдания — вещь малоприятная. Даже когда просто влюбляешься — а это со мной бывает не так уж редко, — все-таки немножко страдаешь, а если настоящая любовь? Ну ее к бесу! А вот влюбиться не мешает. Последний раз я влюбилась полтора года назад в Женю, но с ним все было так гладко, никаких страданий, никаких сомнений, он так мгновенно приручился и сам приручил Полину, что совершенно естественно эти отношения привели к предложению руки и сердца. Правда, он был женат, но жена жила отдельно, и вообще в другом городе, поэтому на развод и удовлетворение ее имущественных претензий ушло время. Благодаря этому мы еще не женаты. Но заявление уже подано и бракосочетание назначено на пятнадцатое июля. И наверное, надо совершить этот шаг. Он хороший человек, любит Польку, отличный любовник, отнюдь не бедный и даже красивый. Поди кисло? Но вдохновения нет. У меня нет. А с другой стороны… А, ладно, поживем — увидим. А пока.., хочется влюбиться. В нашей группе (или в данном случае надо говорить «труппе»?) перспективным в этом смысле мне представляется только Златопольский. В нем масса обаяния, чудные глаза, какая-то внутренняя интеллигентность и тонкость, как мне показалось. И он с такой доброй улыбкой подбадривал меня. Чем черт не шутит?

— Буська, ты о чем так глубоко задумалась?

— А? Что?

— Пошли, посадку объявили!

Первое, что поразило меня, когда мы вышли из здания аэропорта Бен-Гурион, это запах юга. Теплый воздух и шелест пальм наполнили сердце такой неистовой радостью, что я сама себе не поверила. Встречавший нас пожилой, симпатичный толстячок с гордым именем Оскар посмотрел на меня гораздо внимательнее, чем на всех остальных, и спросил:

— Это и есть Полина Брон?

— Да, — пролепетала я.

— Почему я никогда про вас не слыхал?

— Потому что она жила в Париже и пела там, — подоспел мне на помощь Венька.

— А, ясно! — успокоился Оскар и стал заталкивать в микроавтобус наши вещи, впрочем, заталкивал в основном шофер, а Оскар руководил процессом.

Наконец мы уселись и поехали. Оказалось, что первый раз в Израиле только я и Златопольский, остальные тут уже бывали. Бурная радость первых мгновений сменилась давящим страхом, но когда микроавтобус свернул в улочку, в конце которой нагло синело Средиземное море, и сразу остановился, радость вновь вспыхнула.

— Приехали!

Гостиница «Сити» оказалась очень милой, уютной, и окно моего небольшого номера смотрело на море! А еще в номере стоял маленький электрический чайник, две чашки с блюдцами и коробочка с пакетиками чая, кофе и сахара. Имелся и телевизор. Но в этом не было ничего необычного. А вот чайник с чашками… Мне сразу стало уютно. И не успела я распаковать вещи, как явился Венька:

— Ну как тебе?

— Здорово! Мне нравится!

— Исключительно удобное место. Три шага до пляжа, и один шаг до оживленной торговой улицы. Отсюда до всего близко. Андрюхина мадам, правда, ворчит, что он звезда и должен жить в пяти звездах. Я сказал, что, если они оплатят разницу, я их мигом туда устрою. Как будто я их в Москве не предупреждал, что гостиница трехзвездочная. Но тут есть все необходимое и даже кипятильник не нужен. Ненавижу эти дешевые понты.., ну да фиг с ними. Пошли купаться, Буська!

— Погоди, дай найти купальник.

— Ладно, через десять минут жду тебя внизу. Слушай, а мы с тобой никогда вместе не купались в море!

— Не выдумывай, купались в Эстонии!

— А, правда. Ну это разве море? Холодно, мелко… Брр! И потом, это было так давно, что как бы уже и не было.

Я стала искать купальник, но он, как назло, не попадался. Неужто забыла взять? Нет, я помню, Полька мне его принесла.., и сунула во внутренний карман большой сумки. Ура!

Внизу Венька разговаривал со Златопольским. Тот был уже в шортах и шлепанцах. Какие у него красивые ноги, мелькнуло у меня в голове.

— О, вот и Буська, пошли скорее.

На улице было жарко, но не тяжело.

— Ой, как хорошо!

— Да, но завтра, говорят, будет хамсин, — заметил Венька.

— Хамсин? Что это? — осведомился Злато-польский.

— Довольно противная штука. Это, знаешь ли, как в Африке — будто открывают духовку, и оттуда на нас веет… Иногда еще и с песочком… Ну да ничего, тут везде кондиционеры, можно пережить.

— Ладно, посмотрим, может, и не будет никакого хамсина! — легкомысленно воскликнул Златопольский. — Боже, какая прелесть!

Вода в море была теплой, но освежающей, чистой и гладкой, почти без ряби. Венька и Златопольский сразу уплыли к волнорезам, а я плаваю неважно. Далеко заплывать не решаюсь, но мне и так хорошо. Как же вовремя я себе надоела! Если бы не это гнетущее чувство, я бы ни за что на свете не решилась на такую авантюру! Сердце опять ушло в пятки. Но разве может случиться что-то плохое, когда такое небо и море, а Володя Златопольский так похож на Хью Гранта?

Когда мы возвращались с пляжа, в холле гостиницы нас ждал Гордиенко.

— Броня, я договорился с Оскаром, что он даст нам возможность нелегально порепетировать на сцене, — сообщил он, отводя меня в сторонку.

— Почему — нелегально? — удивилась я.

— Потому что за аренду зала надо платить. А он нам устроит это бесплатно. Только никому не говорите.

— Даже Вене?

— Лучше, чтобы об этом знали только вы, я и Оскар.

— Но что я скажу Веньке?

— Что я пригласил вас ужинать. Одну, — усмехнулся он и подмигнул мне. — Кстати, это соответствует действительности. После репетиции я приглашаю вас поужинать. Значит, через полтора часа жду вас здесь. Договорились?

— Конечно!

Гордиенко, пряча усмешку, ушел.

— Ну что? — спросил Венька.

— Юрий Митрофанович пригласил меня поужинать.

— Ничего себе, не успел еще отряхнуть московский прах, как уже пошел по бабам! — засмеялся Венька. — Я сразу просек, что он к тебе неровно дышит.

Златопольский как-то загадочно улыбнулся. Честно говоря, я бы с большим удовольствием пошла ужинать с ним, но он меня не приглашал. К тому же предстояла репетиция на сцене, тут вообще не до ужинов. Гордиенко сказал, что покажет мне основные мизансцены, и от этого профессионального слова у меня по спине побежали мурашки.

Ровно через полтора часа я спустилась в холл. Гордиенко уже ждал. Он снова подмигнул мне, взял под руку, и мы направились к выходу. В дверях мы столкнулись с Ларисой, явно возвращавшейся с пляжа. На «мини-бикини» была накинута лиловая сетчатая хламидка, последний писк пляжной моды. Надо бы и мне такую… Выглядела Лариса сногсшибательно.

— Какая красивая! — вырвалось у меня.

— Бесспорно! — ответил Гордиенко. — Но ее беда в том, что она об этом знает.

— А куда мы идем?

— Оскар ждет нас в машине за углом, — таинственным шепотом ответил Гордиенко.

— Юрий Митрофанович, зачем такая таинственность?

— Надо!

Действительно, Оскар ждал нас в сером «рено».

— Полина, вы впервые в Израиле? — с ходу спросил он.

Я даже не сразу сообразила, что это он ко мне обращается.

— А, да, впервые!

— Ой, я вам даже немножко завидую, вы сможете ловить кайф от этой страны.