— Вы тоже должны быть там? — а когда услышал утвердительный ответ, сразу помрачнел. От его хорошего настроения не осталось и следа.
— А почему они не перенесли это мероприятие на другой день? — неожиданно заинтересовался Варьяш: он подумал, что, быть может, по этой причине на встречу с ним в Доме культуры соберется мало народа.
Однако он ошибся. Вопреки его ожиданиям на встречу с ним пришли и пожилые, и молодые. После дружеских объятий директор Доци заявил, что конференцию придется проводить в большом зале, так как малый просто не вместит всех желающих.
Эндре, стоя вместе с Бежи в стороне, наблюдал за суетой, которая поднялась вокруг его отца. Марика что-то организовывала, что-то проверяла, давала какие-то распоряжения.
Доци проводил Варьяша в кабинет директора Дома культуры и представил ему весь педагогический коллектив школы. Эндре видел, что отец удовлетворен проявленным к нему интересом — одним он просто кивал, с другими перекидывался несколькими словами.
— Я говорила твоему отцу об этом, — шепнула Бежи Эндре, наклонившись к его уху.
— О чем именно? — спросил юноша, скрестив руки на груди.
— Что простые люди любят его, и это очень важно. Он считал, что к нему хорошо относятся лишь официальные лица, и только.
— Вы что, пожениться решили? — поинтересовался Эндре.
Бежи наклонила свою красивую голову и опустила глаза, отчего длинные ресницы отбросили тень на ее лицо.
— По-твоему, мы не должны этого делать? — вопросом на вопрос ответила она, и дешевая алюминиевая ложечка, которой она помешивала кофе в чашке, тихо звякнула. — Я бы хотела с тобой серьезно поговорить.
— Я слушаю.
— Здесь не поговоришь.
— А в другое время вообще вряд ли удастся.
Геза Варьяш посмотрел в их сторону, но в тот же миг его смеющееся лицо исчезло в кольце окруживших его людей.
— Давай я скажу твоему отцу, что у меня разболелась голова, и мы останемся здесь, — предложила Бежи. — Или ты хочешь послушать его?
— Думаю, это он хочет, чтобы мы его послушали.
Актриса подошла к Варьяшу, отозвала его в сторону и начала о чем-то переговариваться с ним. Отец слушал рыжеволосую красавицу, засунув руки в карманы, а вокруг него толпились восторженные почитатели, протягивая ему экземпляры его книги с просьбой украсить их автографом.
«В следующий раз Бежи он наверняка с собой не возьмет, — усмехнулся Эндре. — Он не любит конкуренции, а уж состязаться в популярности ни с кем не станет. Может, он даже обрадуется, что ее не будет на встрече».
Варьяш и его окружение направились к выходу.
— А вы разве не идете? — обернулась к Эндре Марика, и на лице ее отразилось разочарование.
— Я не раз слышал отца. Встретимся после конференции.
— Идите спокойно, дорогая, — заметила Бежи, — я его посторожу. — Она улыбнулась, хотя на самом деле ей было невесело.
Эндре сразу же заметил это, когда они остались вдвоем.
— Прошу. — Он показал рукой на кресло.
Актриса села, не забыв поправить платье.
— Эндре, давай не будем ухаживать друг за другом. Я хочу откровенно поговорить с тобой и от тебя жду предельной откровенности.
— Я всегда откровенен, если мне в этом не препятствуют.
Из большого зала послышались громкие аплодисменты. Эндре посмотрел на актрису — она держалась естественно, видимо, не играла. Когда-то Эндре уважал Бежи и, хотя на киностудии ходили сплетни о ее бесчисленных любовных похождениях, мало в них верил, так как вела она себя довольно скромно, не устраивала истерик, была вежлива и не терпела грубости или наглости других. У Эндре в ту пору установились с ней дружеские отношения, и продолжались они до тех пор, пока он не узнал, что она стала любовницей отца.
— Как ты думаешь, сколько я зарабатываю в месяц? — спросила Бежи.
— Не знаю. Но разве это так важно?
— Важно, а как же?
— Представления не имею.
— А вот посчитай: приличная ставка в театре, выступления на телевидении, на радио, озвучивание фильмов, не считая мелких выступлений...
— И сколько же тебе платят в театре?
— Три тысячи форинтов.
— Тогда в общей сложности ты, видимо, получаешь не менее десяти тысяч.
— Гораздо больше. Сейчас март, а до декабря я должна сняться в трех фильмах. Теперь, надеюсь, тебе ясно, что я выхожу за твоего отца не из-за денег. У меня их и без него достаточно. Хорошая квартира и мебель тоже есть. А кроме того, скажу тебе по секрету, имеется кругленькая сумма на сберегательной книжке. — Она нервно затянулась сигаретой, рука ее заметно дрожала. — Если бы я выходила замуж из-за денег, то выбрала бы себе в мужья какого-нибудь богатого иностранца.
— У тебя было немало поклонников.
— Намного меньше, чем ты думаешь. А что ты вообще обо мне знаешь, кроме сплетен, конечно?
«Ничего, — хотелось ответить Эндре, но он промолчал, настойчиво роясь в собственной памяти. — Я действительно ничего не знаю о тебе, кроме того, что ты хорошая актриса...» Он уже сожалел, что согласился на этот разговор. У него не было никаких фактов, которые свидетельствовали бы против Бежи, а без них что он мог сказать ей?
— Ты же обещал быть откровенным, — укоризненно посмотрела она на Эндре. — Молчишь, не хочешь поделиться со мной?
— Не знаю, что и сказать, — смущенно пробормотал юноша. — Я просто в дурацком положении. У меня, конечно, есть кое-какие соображения на твой счет, но вряд ли я смогу толково изложить их тебе. Думаю, отцу не стоит жениться...
— Почему? Что может помешать ему? Закон? Нормы нравственности? Общественное мнение? Понимаешь, твоему отцу нужен друг, он не сможет жить один. И чем быстрее он будет стареть, тем нужнее ему буду я. Не удивляйся, что я говорю тебе об этом. Я ему в самом деле нужна...
— До тех пор пока он не встретит женщину более интересную, чем ты.
— Этого я не боюсь. Если муж уходит от жены, то виновата в этом она. Заставить мужчину полюбить себя легко, гораздо труднее удержать его. Но я смогу удержать твоего отца. Ты запугиваешь меня, потому что против этого брака, не так ли? Я тебя правильно поняла?
Эндре охватило такое смущение, что он начал вращать на столе кофейную чашку. Ему казалось, будто он попал в густой туман и не может найти ничего твердого, устойчивого...
— Я люблю твоего отца, — откуда-то издалека донесся до него голос собеседницы. — Люблю и не собираюсь отказываться от своей любви. Вернее, я не имею права на это, потому что он нуждается во мне. Я, конечно, не думаю, что смогу заменить тебе и Жоке мать, это было бы просто смешно, но стать добрыми друзьями мы, надеюсь, сможем. Мне передали, что Жока довольно нелестно отзывалась обо мне, но она же совсем меня не знает.
Жока... Сквозь густой туман, в котором еще минуту назад блуждал Эндре, теперь ясно вырисовывался ее образ, лицо, искаженное ненавистью.
— Жо... Она никогда не простит ни тебе, ни отцу.
— Но что плохого я ей сделала?
— Она ненавидит тебя... Она убеждена, что именно ты увела отца от мамы. Она вообще презирает женщин, которые путаются с женатыми мужчинами.
— Все было не так. Когда я познакомилась с твоим отцом, он уже не жил с твоей матерью... Она потеряла Гезу несколькими годами раньше. — Бежи поправила прическу. — Мне трудно говорить об этом, но именно я в какой-то степени возвратила вашего отца к жизни. Вы даже не представляете, до какой степени он деградировал. И если бы тогда на его пути не встретилась я, у вас сейчас, вероятно, не было бы отца... Он потерял веру в себя, казался каким-то жалким, беспомощным... Это правда, Эндре. И только моя любовь помогла ему вновь обрести веру в собственные силы, в свой талант. Так вот теперь, если я оставлю его, он опять сникнет. Я нисколько не преувеличиваю, я лучше, чем кто бы то ни было, знаю его слабости, однако слабости эти ни в коей мере не умаляют его достоинств и таланта...
— Ты веришь в талант отца?
— Больше, чем в собственный.
Эндре с удивлением слушал актрису.
— Твой отец должен создать свое главное произведение, в котором он расскажет о себе, — сказала она. — Вероятно, этот роман достанется ему нелегко, он будет страдать, мучиться, потому что придется выворачивать наизнанку собственную душу.
— И ты думаешь, что отец способен на это?
— Думаю, что да. С несколькими главами из его нового романа я уже ознакомилась.
— Может, ты и права в чем-то, но все же я лучше знаю своего отца, — сказал Эндре. — И я не верю в его талант...
— Я прямо-таки влюбилась в твоего отца, — сказала Марика Эндре после читательской конференции.
Они стояли на тротуаре перед ярко освещенным Домом культуры. Эндре смотрел на людей, возвращавшихся домой после встречи с писателем, слышал обрывки фраз, которыми они обменивались, и по этим обрывкам понял, что вечер прошел успешно.
— Я пересчитала присутствовавших в зале. Как ты думаешь, сколько их набралось?
— Человек сто...
— Гораздо больше, почти двести. А почему ты такой грустный?
