В ее голове роится столько воспоминаний! Джош ждет и улыбается. Важно объяснить миру, что у нее не было странного, непонятного детства.
– Отец рассказывал мне в постели сказки на ночь. Он возил меня в Буррен и объяснял, как называются разные цветы, а однажды он…
– В твоей постели? – спрашивает Джош.
Джой замолкает, не понимая, к чему он ведет.
– Он рассказывал тебе сказки в твоей постели?
Джош больше не улыбается. У него на лице озабоченное выражение.
– Да, в… то есть… на постели. – Джой поспешно кивает. Она хочет, чтобы Джош снова начал улыбаться. – Мы, бывало, играли…
Джой чувствует, как Патрисия крепко сжимает под столом ее колено, давая понять, что она должна замолчать. Но она не может, потому что у Джоша такое серьезное лицо. И на нее направлена камера, это всевидящее око, которое фиксирует малейшее изменение в выражении ее лица.
«Муха в рот залетит», – сказала бы мать, если бы увидела Джой там, сидящую с открытым ртом и нервно сглатывающую. Она не может отвести взгляда от Джоша Бейкера, когда он задает следующий вопрос:
– Были ли еще мужчины, которые играли с тобой в игры по ночам?
Ее адвокат вскакивает из-за стола в таком бешенстве, что невольно ударяет кулаками по столу. Джой съеживается все сильнее и сильнее. Она чувствует себя так же, как тогда, когда они с отцом плыли среди вздымающихся скал Большого каньона.
По знаку Патрисии она поднимается. Ее колени дрожат, словно студень на тарелке. Еще одно детское воспоминание… Патрисия берет ее под руку и уводит от стола, застеленного зеленым сукном.
Краем глаза она видит какое-то лицо, которое на секунду показывается в толпе. Журналисты покидают комнату по приказу женщины в полицейской форме. Она выглядит так грозно, что они мгновенно повинуются. Все, кроме Клэр Фразьер. На ней очки. В них она выглядит суровой и холодной, но они не могут скрыть слезы на ее щеках.
Джой хочется пойти к ней. Желание настолько сильное, что она останавливается и пытается вернуться назад, но Патрисия крепко сжимает ее руку, и у Джой не остается выбора, кроме как последовать за ней. Когда она снова оборачивается, Клэр уже нигде не видно.
Когда Джой возвращается в дом Кэти и остается в комнате одна, она делает то, что так хотела сделать с того ужасного утра. Кэти, слыша, как Джой бьется головой о стену спальни, прибегает и крепко обнимает ее.
Привет, Джой!
Прости меня за глупость. Я была так рада, когда подумала, что Исобель Гарднер нашлась, что отправила тебе сообщение, не подумав хорошенько. Мама всегда говорит, что я сначала делаю, а потом думаю. Наверное, это касается и этого электронного письма. Ты была права, когда злилась на меня. Я даже представить не могу, что бы я чувствовала, если бы социальные работники пришли к нам домой и забрали меня силой.
Я смотрела твою пресс-конференцию. Это было ужасно! Джош Бейкер больной, и я надеюсь, что у него проказа языка. Отец тоже читал мне сказки и лежал у меня на кровати. Противно слушать, как все перекрутил этот псих. Но ты вела себя клево!
Если ты не веришь, что ты Исобель Гарднер, никто тебя не заставит. Даже если (хотя я знаю, что такого не случится) его отца признают виновным, ты все равно можешь быть той, кем хочешь.
Если надумаешь написать мне, это будет круто. Но ничего страшного, если ты не ответишь. Я пойму.
Искренне твоя,
Джессика Келли.Глава семьдесят пятая
Карла
Газетчики не знают пощады. Джош расставил хитрые силки, и ее дочь сразу в них запуталась. Карла посмотрела вечерний выпуск «Недели на улице», почитала газеты на следующее утро. «Безрадостные перспективы родителей Исобель Гарднер» был самым мягким заголовком из всех. «Дитя «Ожидания» стало жертвой группы педофилов?» оказался самым жестким. В своей цитадели Карла была надежно защищена, но она представляла себя на месте Джой, у которой перед глазами пробежали все ее шестнадцать лет, и все это перед публикой.
Не в силах сидеть без дела, Карла занялась уборкой квартиры. Она терла столешницы, стирала дорожки, вытирала пыль с картин, снимала подушки с кресел, чтобы почистить пылесосом каждую щелочку. Она работала с лихорадочной одержимостью, словно только убрав пыль из всех уголков квартиры, могла справиться со смятением, охватившим душу.
Когда в квартире не осталось ничего, что можно было мыть и чистить, Карла решила принять ванну. Зеркало покрылось паром, а горячая вода помогла расслабиться каждой мышце тела. Когда в дверь позвонили, она вздохнула и решила не открывать. Роберт не пришел бы в ее квартиру, как и ее семья. Но второй, более настойчивый звонок, заставляет ее вылезти из ванны, натянуть халат и посмотреть на экран камеры наблюдения.
У входа в квартиру стоял Дэвид Доулинг. Она отступила на шаг, словно он стоял прямо перед ней. Роберт делал все возможное, чтобы не позволить Дэвиду или членам его семьи связаться с ним или с Карлой. Но Дэвид и не пытался связаться с Карлой Келли. Он пришел к Клэр Фразьер, надеясь, вероятно, получить от нее утешение. У него было такое выражение лица, будто все мышцы одеревенели. Она поняла, что он потерял контроль над ситуацией и что его одолевает горе.
Она нажала на кнопку домофона.
– Дэвид! – Голос прозвучал мягче, чем она хотела. – Поднимайтесь.
К тому времени, когда он поднялся на лифте на седьмой этаж, Карла успела надеть юбку и майку. Он замялся возле двери, не решаясь войти.
– Джой видела вас на пресс-конференции, – сказал он. – Я хотел поблагодарить вас за то, что вы не задавали ей вопросов.
– Я не журналистка, – ответила она и проводила его в гостиную. – Я пошла туда, чтобы поддержать ее.
Его ладони сжались в кулаки.
– Я был готов убить Джоша Бейкера! Мне не нужен был нож или пистолет, я бы удавил его вот этими руками. Вы видели заголовки, эти намеки… Мне пришлось потребовать судебного запрета, чтобы они прекратили утверждать, что я надругался над собственной дочерью. Я ее даже пальцем никогда не тронул. Но ущерб уже нанесен. Ее забрали у меня, а теперь и на моей репутации можно поставить крест.
– Я надеялась, что смогу поговорить с ней после пресс-конференции, – призналась Карла, – но ее так быстро увезли…
Дэвид устало откинулся на спинку кресла.
– Вот так все и случилось… – Его голос дрогнул. – Одним прекрасным утром они пришли и забрали ее. – Он замолчал, все еще отказываясь поверить в масштабы трагедии. – Все произошло в течение нескольких минут. Моя жизнь… ее жизнь… все было разрушено в мгновение ока. Вы, должно быть, думаете, что такое невозможно, да? Государство не может просто нагрянуть к вам в дом и все уничтожить. Но оно может… И так и произошло… Я могу видеться с ней только в присутствии социального работника. Это одно из условий, на которых меня выпустили из тюрьмы. Сегодня утром, перед тем как уехать из Маолтрана, мне пришлось зайти в участок, чтобы отметиться у полицейского, которого я знаю всю жизнь. Я не представляю, что делать, Клэр. Я растерялся…
– Но она никогда не принадлежала вам. Анализы ДНК не подлежат сомнению.
– Да, – он покачал головой, – не подлежат. Даже Джой придется смириться с этим. Джои сейчас с ней, пытается уговорить ее встретиться с родителями. – Он продолжал говорить, обращаясь больше к самому себе, чем к ней. Ярость на его лице медленно сменилась недоумением. – Сюзанна не рожала Джой. Как такое может быть? Кто поверит, что я не знал? Я должен был знать.
– Дэвид, послушайте, мне надо вам кое-что сказать.
– Как она могла так поступить со мной? Украсть чужого ребенка… – Он не слышал ее. – Мертвые молчат, и теперь мне придется объяснять… Но что? Кто поймет то, что не могу понять даже я?
Зазвонил его сотовый телефон. Он тут же снял трубку, послушал и резко спросил:
– Давно она ушла? – Потом встал и направился к выходу. – Я уже еду! – Он закончил разговор и сказал: – Это был Джои. Джой пропала. Ее увез Дэнни Брин.
Он ушел. Карла услышала, как хлопнула входная дверь. Она не успела сказать ему правду.
Глава семьдесят шестая
Джой
Уважаемая Джой!
Мне показали твое электронное сообщение. Анализ ДНК – это очень сложный процесс, призванный определить личность. Увы, я не могу дать другого ответа.
Используя тесты на 16 различных участках молекул ДНК, взятых у мистера Дэвида Доулинга и мистера Джои О'Салливана, мы установили определенный профиль на них обоих. Они отец и сын.
К сожалению, в случае с вашей молекулой ДНК результаты оказались несовместимыми. Между вами и мистером Дэвидом Доулингом или вами и мистером Джои О'Салливаном не удалось установить никакого родства.
