Все это происходило под надзором немцев. Но, несмотря на надзор, работа с младшими была, фактически, подпольной скаутской работой. В ней использовалась программа занятий «юных разведчиков» (скаутов) и ребята считали гимн «Будь готов, разведчик, к делу честному…» своим гимном. Что же касается литературного кружка старших, задачей которого было воспитание в патриотическом, национальном и православном духе, то туда негласно подбирали кандидатов в члены НТС. Работу с молодежью вели наши члены Союза».
(П.В. Жадан. Русская судьба. Там же, с. 160-161).
(13) «В Пскове в то время было около 30 000 жителей. В городском управлении работало около 1200 служащих. Управление имело свое хозяйство, пахотные земли, лошадей, свиней, коров, грузовые автомобили и т.д. В его ведении находилось 5 школ, 2 детских сада, детские ясли, старческий дом, больница, пожарная команда с тремя машинами. В начале октября был открыт питательный пункт для нуждающихся беженцев и местных жителей. Той же осенью была расширена работа молодежных организаций. При городском управлении был суд, решения которого принимали силу после утверждения их военным комендантом».
(П.В. Жадан. Русская судьба. Там же, с. 154).
(14) «В Борисове германская армия восстановила русскую православную церковь, превращенную большевиками в склад. Армия передала храм для использования по назначению, и не в качестве распространения «опиума для народа», а потому, что действовать таким образом, слава Богу, всегда входило в традиции всех армий. Храм украсили свежей зеленью и цветами, дорожки посыпали песком, а люди надели свои лучшие одежды.
Фельдмаршал фон Бок и его офицеры присутствовали на освящении храма и на молебне. Тысячи людей заполнили площадь перед церковью и прилегающие улицы. Население видело, что и победитель склонился перед Господом, повелителем вселенной».
(В. Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера. Там же, с. 25).
(15) «12 января Лееб просил разрешения отвести 2-й корпус назад, а также выдвинул идею общего отступления за реку Ловать с тем, чтобы сохранить непрерывную линию фронта. Гитлер отказался отдать Демянск, полагая, что подобные выступы в большей степени связывают советские войска, нежели немецкие. В результате вмешательства Гитлера в тактические вопросы 2-й корпус, насчитывавший 100000 человек, вскоре попал в окружение. К 16 января терпение Лееба иссякло, и он попросил отстранить его от командования. Буквально на следующий день его сменил генерал-полковник фон Кюхлер. /.../
Кюхлер с его неизменным моноклем имел репутацию «типичного пруссака», как по рождению, так и по складу характера, несмотря на «забавную, совершенно не прусскую неряшливость во внешности». Во время второй мировой войны Кюхлер цивилизованно обращался с мирным населением. В Польше он отказался сотрудничать с карательными отрядами СС и не раз имел ожесточенные споры с гауляйтером Эрихом Кохом относительно того, как вели себя нацисты в этой стране. Осенью 1943 года Кюхлер приказал приостановить эвакуацию гражданского населения из Восточной Эстонии, поскольку это причиняло мирным жителям много страданий».
(Сэмюел Митчем /Samuel. W. Mitcham/. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Там же, с. 198, 368).
«На протяжении всей второй мировой войны с врагом, не носившим военную форму, Георг фон Кюхлер поступал весьма цивилизованно. Он никогда не сотрудничал с отрядами уничтожения СС и СД и несколько раз жестоко спорил с Эрихом Кохом по поводу бесчеловечной политики этого гауляйтера. Осенью 1943 года Кюхлер приостановил принудительную эвакуацию граждан из Восточной Эстонии, поскольку она вызывала слишком большие страдания гражданского населения противника».
(Семюель В. Митчем, Джин Мюллер. Командиры «Третьего Рейха». Там же, с. 97).
(16) «В областях, находящихся в ведении военных властей, население не голодало /.../ В технике ограбления села немцы, по сравнению с «рабоче-крестьянской властью», были сущими дилетантами. Коровенка, уведенная хозяином из крестьянского двора на опушку ближайшего леса (дальше нельзя, потому что заберут партизаны), оставалась в хозяйстве до возвращения большевиков. Зерно, ссыпанное в сухом колодце или просто в яме, вырытой во дворе, не могли обнаружить никакие немецкие фуражисты и хозяйственники. Поэтому в годы оккупации хлеб перестал быть в селе редкой ценностью, и в каждом селе, если не в каждом дворе, все годы оккупации дымились самогонные аппараты».
(А.С. Казанцев. Третья сила: Россия между нацизмом и коммунизмом. Там же, с. 183).
«В 1971 году в Советском Союзе вышла книга «Псков. Очерки истории», написанная «авторским коллективом под руководством С.И.Колотиловой» (Лениздат, 368 стр.). В главе «Во время фашистской оккупации» говорится о работе Православной миссии и в связи с этим упоминается, что «среди молодежи Пскова активизировала свою деятельность белоэмигрантская организация НТС».
Небезынтересно проследить за тем, как «авторский коллектив» преломляет действительность /.../
Карикатурно представлена в книге работа школ в Пскове, где якобы «обучение детей проводилось по немецкому календарю «Новая Европа» и по фашистским газетам». На самом деле в Риге издавались доброкачественные русские учебники и в нужном количестве доставлялись в Псков. Русские школы в Пскове были и городские, и церковные и программы у них, соответственно, были различные; никто к преподаванию Закона Божьего не принуждал.
Работа Православной миссии действительно обнаружила в народе большой религиозный подъем, но никакого восхваления Гитлера в ней, естественно, не было, и к СД церковь имела лишь то отношение, что была у него под наблюдением. «Строевая подготовка» молодежи, о которой говорит книга, готовила вовсе не «полувоенизированные кадры», а представляла собой занятия с детьми по скаутской программе, принятой в России еще в 1909 году и развитой в национальном духе в 1930-е годы в Югославии.
Книга вскользь упоминает о «земельной реформе». В принципе, немцы на оккупированной территории не торопились распускать колхозы. Переименовав их в «общинные хозяйства», они давали крестьянам лишь ограниченные льготы. Но Псковская область отличалась тем, что она, как Operationsgebiet, всю войну оставалась в ведении военного, а не гражданского управления. Здесь немецкие власти уже в 1942 году упразднили колхозы и передали землю в частное владение крестьян. Это требовало работы агрономов и землемеров, среди которых были русские из Прибалтики. Одним из них был член НТС Петр Петрович Маресев, которого коммунисты из партизан убили в декабре 1943 года именно за его участие в роспуске колхозов.
Наконец, полная выдумка, что «оккупировав город, фашистские войска начали методическое его разрушение». Множество церквей было осквернено советской властью; часть из них была восстановлена верующими. Немцы же не трогали «древние укрепления, памятники зодчества».
/..../ 18 февраля 1944 года был первый налет советской авиации на Псков. Потом налеты продолжались, но с меньшей силой. Они причинили серьезные разрушения и парализовали жизнь города, которая так и не наладилась до самой эвакуации. /.../ Последнюю ночь в Пскове я ночевал у бывших соседей на Некрасовской улице. Утром хозяин сказал, что пришли со мной попрощаться. В комнату вошло пятеро девушек. Некоторые из них работали в городском управлении. Меня поразило, что одеты они были неряшливо, в потрепанные платья. И лица их выглядели потускневшими. Раньше я всегда видел этих девушек аккуратно одетыми, с приветливыми лицами. Войдя в комнату, они остановились грустной стайкой у двери, говоря, что пришли попрощаться и пожелать мне счастливого пути. На мой удивленный вопрос, почему они так неряшливо одеты, последовал ответ: «скоро придут наши, мы не можем показывать, что нам хорошо жилось, мы должны показать, что нам жилось плохо». Этот эпизод врезался мне в память. Чтобы встречать своих освободителей, русские люди должны были прикрываться ложью, надевать лохмотья и превращаться в нищих».
(П.В. Жадан. Русская судьба. Там же, с. 165, 166, 168, 169, 172, 174-175).
(17) «Какой-то досужий полицействующий администратор донес министру внутренних дел, что военная власть выселяет евреев из Галиции внутрь России. Министр поднял тревогу, и в результате – приказ Верховного, заимствованный мной из приказа по III армии от 30 марта 1915 г.: «Принимая во внимание, что у нас в России евреев и так слишком много, прилив их к нам еще из Галиции не может быть допущен. А потому Верховный главн. повелел при занятии войсками новых местностей всех евреев собирать и гнать вперед за неприятельскими войсками, а в местностях, уже занятых нами, расположенных в тылу войск, отбирать из наиболее состоятельных, имеющих среди населения значение и влияние евреев, заложников, которых и выселять в Россию в район оседлости, но под стражу, т.е. в тюрьму, а имущество их секвестровать».
