Когда все стихло, председатель Фонда поддержки воздушных путешествий, сидя в машине, которая не принимала участия в боевых действиях, повернулся к Алене:
— Ну? Где твой папаша? Пусть занимает жилплощадь.
Тут двое из бригады нападающих подвели к джипу Стаса Бочкарева. Он был в трусах и в майке. Председатель открыл дверцу, сказал:
— Значит, так, Стасик, у меня к тебе просьба: больше ты к этому дому никогда не подойдешь. А если будешь проходить по этой улице, иди по той стороне. Ты понял?
Стас набычился:
— Почему? Это мой дом.
— Нет, это дом твоего отца, и он будет здесь жить, и это по понятиям. Ты хоть знаешь, кто он такой? Он нам власть завоевал! А скольким нашим он на киче помог! Сколько он с кичи вынул! Мы с тобой руки должны ему целовать! Так что смотри — чтоб помог ему вылечиться! Ты понял, Стасик? Эти люди для нас власть завоевали! Все, иди.
Стас не посмел перечить авторитету председателя, даже не вернулся в дом за своей одеждой. И позже, когда Алена вошла в дом бабы Феклы, там еще повсюду были следы братниного разгула и ночного штурма — на столе и на полу остатки еды и разбитой посуды вперемешку с осколками битых стекол и штукатурки.
Алена осмотрелась, вздохнула и ушла в сарай, в погреб.
Оказалось, что в погребе был теперь склад оружия — вместо банок с вареньем, медом, разносолами и прочими бабкиными припасами на полках лежали гранатомет, автоматы, ящики с патронами. Но Алена помнила заветное место, отодвинула кирпич в стене, сунула руку в открывшийся проем и вытащила небольшой тяжелый сверток. В свертке была та же связка тугриков, которую когда-то Фекла показывала Алене.
В Бресте перед пограничным КПП пробка была еще больше, чем в прошлый раз, вереница автомобилей растянулась на несколько километров — легковые, грузовики, фуры, туристические автобусы. Казалось, этот табор стоит тут вечность — люди ели и спали в машинах, слушали радио, играли в карты, жарили на кострах сосиски и шашлыки и ходили в кусты «до ветру»… К иномаркам то и дело подходили какието женщины и мужчины, просили водителей перевезти их через границу, но им отказывали, поднимали стекла в окнах.
Однако при появлении Алены реакция была несколько иная. Стильно одетая, с хорошим макияжем, с модной сумкой в руках, Алена независимой походкой шла вдоль этой автомобильной очереди, ни о чем никого не прося, но все одинокие водители сами высовывались из кабин и предлагали:
— Девушка, вас подвезти?
— Девушка, вам куда?
Алена с улыбкой отказывалась, приглядываясь к машинам и их хозяевам. Хотя Маргарита по телефону умоляла ее прилететь самолетом и готова была купить ей билет, Алена не рискнула везти через шереметьевскую таможню свои золотые тугрики музейной редкости. Пройдя чуть не пол-очереди, она наконец нашла то, что искала, — иномарку с немецкими номерами и одиноким пожилым водителем с седой шевелюрой. И улыбнулась ему своей самой неотразимой улыбкой.
— Вы не перевезете меня на ту сторону?
Мужчина посмотрел на нее с явным интересом.
— А у вас документы в порядке?
Алена улыбнулась еще ослепительней:
— У меня вообще все в порядке. Просто я поссорилась со своим другом и решила ехать без него.
— А куда вы едете?
Алена неопределенно показала вперед:
— Туда…
Мужчина усмехнулся:
— Я тоже туда. Теперь все туда. Видите, какая очередь? Вы, случайно, не из балета?
— Нет. А вы?
Он рассмеялся:
— Нет, я писатель. Раньше жил в России, а теперь живу в Германии. Что ж, садитесь. Давайте знакомиться. Как вас звать?
Алена села в машину, представилась:
— Я Алена. А вы?
— А я Владимир Лунин, не читали?
— К сожалению, нет. У меня к вам одна просьба.
— Какая?
— Вы курите?
— Нет. В юности, правда, курил, когда в цирке работал, но это давно было…
— А вы в цирке работали? Правда? Ой, как здорово! Знаете, я везу четыре блока сигарет, а через границу можно провезти только два. Вы не скажете, что это ваши два блока?
— Да пожалуйста! А вы, случайно, не видели фильм «Девушка для всех»?
— Нет, это ваш?
— Да, — скромно сказал Лунин, — он снят по моему роману. Что ж вы ни книг не читаете, ни в кино не ходите? Хотя… Я понимаю, теперь у молодежи другая жизнь — бизнес, бизнес и еще раз бизнес. Да?
— В общем, да, приходится крутиться. Извините, а можно еще одну просьбу?
Лунин усмехнулся:
— Ну, если она скромная, то пожалуйста.
— Очень скромная. Я везу с собой четыре бутылки водки, а через границу можно провезти только две. Вы не можете сказать, что две из них ваши?
— Могу.
Алена достала из своей сумки две бутылки водки и два блока «Мальборо», положила их на заднее сиденье.
— Но тогда и у меня к вам просьба, — сказал Лунин.
Алена включилась в игру:
— Если скромная, то пожалуйста.
— Очень скромная. Я хочу вас поцеловать.
Алена сделала изумленное лицо. И сказала:
— Знаете что? А давайте так: вот переедем границу — и я вас сама поцелую. Хорошо?
— Идет! — Лунин оживился и нетерпеливо стал жать на гудок. — Черт! Мы тут сутки будем стоять! Представляете — вся Европа объединилась, границ уже нигде не осталось, а у нас… Это просто кошмар! Я еще сутки буду нецелованный!
— А вы известный писатель?
Он усмехнулся:
— Кажется, да…
— А у вас есть при себе ваши книги?
— Вы мне не верите? Показать?
— Ага. Если можно.
Лунин, хмыкнув, вышел из машины, открыл багажник, порылся в нем и вернулся на свое место с пачкой книг в руках. Алена принялась рассматривать их. Это были книги с яркими обложками и броскими названиями: ВЛАДИМИР ЛУНИН «ДЕВУШКА ДЛЯ ВСЕХ»… ВЛАДИМИР ЛУНИН «ВЫСТРЕЛ В ВИСОК»… ВЛАДИМИР ЛУНИН «НАШИ НА УНТЕР-ДЕН-ЛИНДЕН»…
— Так вы этот Лунин! — уважительно протянула Алена. — Я слышала…
— Спасибо. Выбирайте себе книжку. А я вам подпишу.
— Минуточку! — И Алена, держа в руках книги, вышла из машины.
— Эй, вы куда? — удивился Лунин.
— Сейчас, не беспокойтесь.
Так, с книгами в руках, она прошла вперед вдоль колонны машин до самого КПП. Но того капитана, которого она целовала тут год назад, сейчас не было, и Алена спросила у пограничников, проверявших документы:
— Ребята, а кто тут старший?
Однако пограничники, занятые проверкой документов, не обращали на нее внимания.
— Эй, орлы! — еще громче сказала Алена. — Кто у вас старший?
— Ну, я старший, а чё? — грубо отозвался молодой лейтенант.
Алена показала ему книги.
— Вы Лунина читали? Вон он сидит там, в машине, в очереди. Автор всех этих книг. Вы фильм «Девушка для всех» видели? Тоже его! Представляете?! А он уже пожилой человек, у него два инфаркта было! Его нельзя тут сутки мариновать!
Лейтенант посмотрел на Алену, на книги и снова на Алену.
— Ну, если он мне книжку подпишет…
Алена радостно чмокнула лейтенанта в щеку.
— Молоток! Как фамилия?
— Волков. А зачем тебе?
Но Алена, не ответив, уже бежала назад. Увидела издали машину Лунина и жестами показала ему: езжайте сюда! Быстрей!
Лунин вывернул из ряда, подъехал.
— Что случилось?
Алена села в машину, подала Лунину одну из книг и приказала:
— Пишите! «Лейтенанту Волкову от автора с огромной благодарностью». Пишите и поехали! Вперед! Ну что вы на меня так смотрите? Вы же знаменитый писатель! Вы не можете в такой очереди стоять!
Он усмехнулся:
— Тебе так не терпится меня поцеловать?
— Вот именно! — сказала Алена. — Пишите! «Волкову…»
И спустя минуту лейтенант Волков, получив книгу с автографом автора, открыл перед ними шлагбаум, пропустил к таможенному посту. А там таможенник наклонился к машине, окинул взглядом Лунина, книги на коленях у Алены и саму Алену, потом посмотрел на заднее сиденье, где лежали водка и «Мальборо».
— Спиртное везете?
— Конечно, — сказал Лунин.
— Сколько?
— У меня две бутылки, и у нее две бутылки.
— И сигареты везете?
— А как же! — сказал Лунин.
— Сколько?
— У меня два блока, и у нее два блока.
— А больше ничего запрещенного нет? Икра? Наркотики?
— Нет, — сказал Лунин.
— А книжку мне подпишете?
— С удовольствием, — сказал Лунин.
И дальше они ехали уже без остановок. На польско-германской границе немецкий пограничник, бегло глянув на германские номера лунинской «вольво», пропустил их даже без проверки паспортов. Но через пару часов Лунин остановился у железнодорожного вокзала с немецкой надписью «Франкфурт-на-Одере».
— Приехали. Здесь я живу. Дальше вы уж как-нибудь сами.
— Спасибо, — сказала Алена.
— А поцелуй?
Алена подставила ему щеку.
— Нет, мы не так договаривались.
