Вскоре глаза ее показались над поверхностью заливчика с нависающими над ним скалами. Люди, за которыми она следила, были здесь, под сводами мрачного грота. Были еще и другие люди, среди них женщины. Пират, которого они привели, тоже находился тут, окруженный этими людьми.
Пират оказался малазийцем, желтолицым, морщинистым, с мечущимися из стороны в сторону глазками. Голова его была перевязана грязным бинтом — след схватки на палубе. На вопрос капитана он отвечал на своем быстром, мелко нашпигованном словами языке.
— Темнит, — с ненавистью сказал Володя Сердюк. — Понимает прекрасно. Задушу! — Володя сунул ему под нос огромный кулак.
— Сколько бандитов осталось на судне? — повторил вопрос капитан. Он постучал по циферблату часов. — Даю минуту!
— Не понимай, — трясясь, ответил пират на ломаном английском. Он сидел на камне у самой воды и все время косился на Володю, стоявшего рядом.
Длинный низкий гудок разорвал воздух. Люди насторожились.
— Что бы это значило? — подумал вслух капитан. — Условный сигнал с судна? — Он посмотрел на часы: — Ровно восемь… — Капитан перевел взгляд на пленного и вздрогнул от неожиданности.
Глаза пирата выпучились, рот судорожно открылся, захватывая воздух, он привстал и ткнулся лицом к ногам капитана. В спине его торчала рукоятка ножа.
И тут Юра Микоша с коротким вскриком бросился в воду и исчез в глубине. Люди заметались по берегу, никто не понял, что произошло.
А под водой шла борьба. Юра настиг ныряльщицу, но она оказалась ловчее под водой и, сопротивляясь, увлекала его все глубже и глубже. Он понял, что надо отступить, но не так-то просто оказалось сбросить с себя гибкую, как угорь, женщину. Последним усилием Юра оторвался от нее и устремился наверх. Но воздуха не хватило, рот его открылся, он стал заглатывать воду, и движение замедлилось…
Солнце уже скрылось, и вода в заливчике, и без того темная от нависающих скал, превратилась в черную непроницаемую массу. Но вот поверхность воды у самого берега вспучилась пузырьками воздуха, идущего из глубины, и над водой показалась голова девушки со спутанными волосами и измученным долгой борьбой лицом. Она что-то держала в руке. К ней подскочили и вытащили на берег — сначала ее, а затем бездыханное тело матроса. Через секунду он открыл глаза и, извиваясь по земле, стал отплевывать набравшуюся в желудок воду.
Механик нагнулся к испуганной, сжавшейся в комок девушке:
— Кто ты?
Она, тяжело дыша, быстро перебегала глазами с механика на людей, стоявших вокруг нее, потом на пирата с торчащим в спине ножом.
Механик тронул ее за плечо, улыбнулся, кивнул в сторону Юры:
— Ты спасла его. Ты наш друг, верно? Как тебя зовут?
— Уаа…
— Уаа? Это твое имя, да? Меня зовут Сергей. Ты понимаешь по-английски? Скажи, зачем ты его убила? Этот человек наш враг. Он заслужил смерть…
На глазах у девушки выступили слезы. Она вдруг быстро, путая ломаный английский со словами своего родного языка, стала что-то рассказывать Сергею. Он, волнуясь, слушал ее, иногда, не оборачиваясь, переводил остальным:
— Она говорит, что, когда пираты пришли на остров, здесь жило небольшое племя ловцов жемчуга. Пираты убили мужчин и надругались над их женами и дочерьми. Вот этот, — Сергей ткнул пальцем в мертвого, — застрелил ее отца…
Девушка дрожала в мелком ознобе. Маша сняла с себя кофту и укрыла ее голое по пояс тело. Юра, все еще отплевываясь от воды, подошел, сел на корточки, стал рассматривать девушку. Уаа было лет шестнадцать-семнадцать. Она была гибка, порывиста, смугла. Чуть раскосые глаза прикрывались длинными черными волосами. Немного портили лицо излишне полные губы, но зато потом, когда она их открыла в улыбке, обнажились два ряда великолепных жемчужных зубов.
Уаа подняла с земли раковину какого-то моллюска, ловко разломила ее пополам и протянула Юре, сказав что-то. Механик перевел:
— Съешь, помогает! Не то будешь мучиться желудком от соленой воды…
Юра с отвращением понюхал моллюска, лизнул языком.
Капитан кивнул на мертвого пирата:
— Уберите его!
Бандита оттащили в сторону. Иван Ильич наклонился к Уаа, спросил:
— Скажи, девочка, сколько всего бандитов?
Уаа дважды подняла растопыренные пальцы на обеих руках. Потом показала еще три пальца на одной руке. Взглянув в сторону убитого пирата, прижала один палец к ладони.
— Двадцать три, — задумчиво произнес капитан. — Теперь, стало быть, двадцать два. Много…
Издалека послышались слабые крики. Видимо, в лагере хватились пропавшего.
— Утром они начнут обшаривать остров, — сказал капитан. — Судно надо брать сегодняшней ночью! — Он обвел взглядом людей. Устали все так, что едва стояли на ногах. Раковины, указанные девушкой, широко пошли в ход. На вкус они оказались вполне сносной пищей. Моряки подбирали их, ломали створки и жадно проглатывали содержимое.
Уаа, с жалостью смотревшая на них, вдруг поднялась.
— Я принесу воды.
Капитан с механиком переглянулись.
— Тебя могут выследить, Уаа, — сказал капитан.
— Я пойду с ней, — предложил Юра.
— Хорошо, — подумав, согласился капитан. — Принесите воды и какую-нибудь пищу. Максимум осторожности! Ты понял? А теперь всем спать! — приказал он. — Через три часа выступаем…
6. Штурм пиратского корабля
Через три часа, подкрепившись водой и фруктами, все были готовы к выступлению.
— Надо снять расчет пулемета, — сказал капитан. — Иначе мы не войдем в лагуну. — Капитан взглянул на боцмана. Тот кивнул:
— Сделаю.
— Возьми кого хочешь.
Боцман обвел взглядом товарищей, остановился на Клюеве, сильном тридцатилетнем матросе-крановщике. Клюев опустил глаза.
Молоденький Стеценко покосился на него и сказал дрогнувшим голосом:
— Возьми меня, Матвеич!
Боцман, все еще глядя на Клюева, усмехнулся:
— Не забоишься?
Стеценко похолодевшими глазами смотрел на него:
— Не забоюсь.
Капитан протянул боцману пистолет:
— Возьми.
Боцман отвел его руку:
— Обойдусь… Вам он нужнее…
Вскоре боцман и Стеценко ушли, растворившись в темноте. Остальные заняли места в шлюпке.
— Доктор остается за старшего! — сказал капитан. — Если мы не вернемся, значит, погибли. Оставайтесь здесь. Умрите от жажды и голода, но ни шагу отсюда. С берега вас не заметят, грот виден только с воды. Пираты не вечно будут на острове, они уйдут. Тогда ступайте вглубь — там вода и жизнь. Уаа! — обратился он к молодой туземке. — Я поручаю их тебе. Помоги им, девочка.
Капитан занял место в шлюпке. Механик впрыгнул последним. Наташа протянула ему руку, словно хотела задержать. Глаза ее без очков были беззащитно-детскими. Он погладил девушку по руке:
— Все будет хорошо…
Шлюпка неслышно отошла от берега.
Доктора лихорадило. Он подошел к Власте — она бредила, губы ее шевелились, шептали что-то. Доктор пощупал пульс. К нему подсела Уаа.
— Катана, — сказала она, вглядевшись в лицо больной. — У тебя тоже. — Она дотронулась до его мокрого лба. — Нужна зуга.
— Что это — зуга?
— Такие водоросли. Их сушат, потом дают пить больным. Я сейчас принесу.
— Будь осторожнее! Никто не должен видеть тебя…
Боцман и Стеценко подкрались к скале, где был установлен пулемет. Пираты находились совсем близко, на светлеющем полотне неба хорошо различались два силуэта. Они играли в кости. Говорили громко, похоже, даже ругались.
Боцман вынул из кармана кривой парусный нож.
— Теперь не дыши, — шепнул он Стеценко. — Когда я подползу, отвлеки их чем-нибудь.
Боцмана словно подменили. Кряжистый, неторопливый, ходивший по палубе вразвалку, он превратился в зверя, выслеживающего добычу. И чутко, как зверь, почти бесшумно крался наверх, припадал к земле, замирая, когда в разговоре пиратов наступала пауза, снова полз.
Стеценко затаив дыхание следил за ним — боцман был уже в трех шагах от пиратов и, повернув к нему лицо, делал какие-то знаки. У матроса мелко затряслись руки и ноги, он встал и открыто, во весь рост, пошел на пулемет. Его сразу заметили.
— Кто идет? — крикнули бандиты одновременно.
— Кто, кто… — неожиданно спокойно ответил Стеценко, продолжая двигаться на пиратов. — Стеценкоигорьмихайловичпятьдесятшестогогодарождениярусскийматрос в гости к вам… — быстро, не делая пауз между словами, выговорил он и увидел, как снизу мелькнула и упала на пиратов тень боцмана.
Стеценко рывком бросился вперед, но боцман уже покончил с обоими пиратами. Отбросив в сторону нож, он опустился на землю, виновато сгорбившись и опустив руки между колен. Взглянув на матроса, сказал:
— Вот и поквитались, Игорь… За товарищей…
