Владимир Романовский - В постели с Президентом

Медленным кивком Лерой дал ей понять, что она должна освободить в первую очередь его, если сможет. Она не могла двигаться вместе со стулом — звук привлек бы внимание Ладлоу. Вытянувшись, сгибаясь, поворачиваясь, Гвен приблизила спину к спине Лероя. Два фута их разделяло. Гвен выгнула гибкую спину, вытягивая руки как можно дальше и нащупывая цепочку наручников. Нащупала. Приставила плоскогубцы. Соскочили. Снова приставила и надавила с силой. Послышалось тихое щелканье. Мало. Наручники были того типа, что усиливают хватку, если их дергаешь. Гвен поняла. Она снова нащупала цепь и снова задействовала плоскогубцы. Внезапно Лерой осознал, что руки свободны. Он взял у Гвен плоскогубцы и одним злобным движением освободил правую ногу. Вода в ванной перестала течь. Лерой задрал штанину и пихнул плоскогубцы в носок. Правую ногу он поставил так, чтобы скрыть перекушенную цепочку.

Ладлоу вышел из ванной с пистолетом в руке.

— Продолжим наш сеанс, — сказал он. — До сих пор было очень приятно. Теперь будет еще лучше, до того, как станет кроваво и противно, если, конечно, кто-то мне не скажет, где в данный момент обитается мисс Камински. Добровольцев нет? Ну что ж.

Расстояние между Ладлоу и Лероем было — футов шесть. Рискнуть? Ладлоу умел владеть оружием. Подождем. Просто подождем. Подождем до того, как… до того как он снова займется Гвен.

— Я бы сказал, — произнес Лерой, — но с условием.

Тень мелькнула там, в коридоре, за спиной Ладлоу.

— Тебе ли торговаться? — спросил Ладлоу.

— Понимаю, что это глупо, — сказал Лерой. — Торговаться мне глупо, поскольку здесь чересчур светло. Когда имеешь дело с таким человеком, как ты, необходимы несколько мгновений полной темноты. Тьмы. Поскольку вещи, которые я буду с тобой производить, нелицеприятны и не могут быть произведены на виду у всех.

Рука показалась из коридора, шаря по стене в поисках выключателя. Лерой молился, чтобы это оказался нужный выключатель. Он также молился, чтобы это был простой выключатель, а не [непеч. ] диммер или какой-нибудь дружественно-услужливый тупой агрегат, которые постоянно изобретаются и всучиваются просвещенному населению. Он также молился, чтобы Грэйс сделала все это быстро, не привлекая внимание Ладлоу. Ладлоу собрался обернуться — Лерой это почувствовал. Если она опоздает, ей конец… бедная Грэйс… золотой ребенок… храбрая девочка… вперед, Грэйс, давай же, дочка моя смелая, я оплачу тебе самое лучшее образование на планете, я буду тебя баловать всю твою юность, пока тебе пятьдесят или около не исполнится, можешь приводить своего бойфренда-неандертальца ко мне когда хочешь, но делай же, Грэйс, делай, делай, [непеч. ] дура-малолетка, уродливая тварь, пожалуйста, делай, пожалуйста, делай сейчас. Кто-нибудь там, наверху, пожалуйста, сделайте так, чтобы сука сделала это сейчас, прямо сейчас, пожалуйста.

Свет погас.

В комнате было абсолютно темно.

Спустя тысячную долю секунды, Лерой был весь — стремительное движение. Тяжесть алюминиевого стула, привязанного цепочкой к левой ноге, совершенно ему не помешала. Ситуация была — наводи и стреляй. На мгновение дезориентированный темнотой, Ладлоу успел навести, но до того, как он нажал на курок, запястье ему сломали, лоб Лероя втаранился ему в переносицу, колено Лероя въехало ему в пах, правый кулак Лероя сломал Ладлоу два ребра, и вес Лероя, брошенный вперед изначальным прыжком, смёл Ладлоу с ног и прижал к полу. Свет почти сразу включили снова, но, верный своему принципу причинять как можно больше боли в как можно более короткий отрезок времени, Лерой уже успел превратить Ладлоу в кровоточащее, истекающее, разваливающееся, дезориентированное месиво покореженных костей и мяса, которое еще не начало вопить от боли.

Вскоре вопли начались, и прервались — Лерой ударил локтем Ладлоу в рот.

Лерой приподнялся на одно колено.

— Где нож? — спросил он. — Дайте мне кто-нибудь нож. Я этого подонка кастрирую. Нож.

Он дико посмотрел вокруг.

— Нет, — сказала Гвен.

— Что?

— Нет.

Голос ее звучал хрипло.

Ключи нашлись в пиджаке Ладлоу. Лерой снял остатки наручников.

— Эй, папа, — сказала Грэйс, входя.

— Не сейчас, — сказал Лерой.

Он зубами разодрал изоляционную ленту на запястьях Гвен и освободил ей ногу. Ладлоу оставался на полу, не в силах подняться или даже двинуться. Руки Гвен бессильно упали по сторонам. Нет, пожалуйста, нет, думал Лерой. Что-то, что-то нужно сделать прямо сейчас, а то весь этот так называемый «травматический опыт» застрянет в памяти Гвен навсегда, и будет влиять на ее настроение, расположение, секс — в общем, на все. Что-то нужно сделать.

Лерой подобрал пистолет Ладлоу, быстро его осмотрел, и снял с предохранителя.

— Держи, — сказал он Гвен.

Она взяла у него пистолет.

Лерой взялся за воротник Ладлоу и одним движением поднял его на ноги. Хриплый писк вылетел из горла Ладлоу.

— Стой, — сказал Лерой. — Если упадешь, будет хуже.

Он прислонил его к стене. Протянув руку, он взял Гвен за запястье в синяках. Очень нежно, он потянул ее по направлению к Ладлоу.

— Вот, — сказал он тихо.

— Нет, — сказала Гвен. — Нет! — закричала она, паникуя. — Нет, — повторила она. Отвращение в ее голосе раздражало.

— Я думаю о завтрашнем дне, — сказал Лерой. — Ты думаешь о данной минуте. А я о завтрашнем дне. Поняла? Нажми на крючок один раз. Всего один. Ничего сложного.

— Нет. Оставь меня в покое. Еще чего!

— И все бы стало на свои места, — сказал он ей. — Эй, хочешь, я сам? Давай сюда.

— Я бы хотела это сделать, — предложила Грэйс.

— Ты делай домашнее задание, — сказал Лерой. — Гвен?

— Нет, — сказала она.

— Последний раз, Гвен. Это твой единственный шанс расквитаться с ним за изнасилование.

— Он не изнасиловал меня, маньяк! — закричала она, возвращаясь в реальность.

Лерой нахмурился.

— Черт, — сказал он. — Да, ты, кажется, права. — Он глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза. — Ну, хорошо. Где телефон? Дайте мне [непеч. ] телефон. — Он взял трубку. — Да, пожалуйста, дайте мне Сержанта Бучковски. Детектив Лерой, Нью-Йоркское Управление Полиции.

Он сунул руку в карман. Каким-то чудом пачка сигарет осталась неповрежденной. Он закурил. Посмотрел на фильтр сигареты. Фильтр покрыт был кровью. Он поморщился.

— Не делай этого, — сказал Ладлоу. Кровь и слюна текли у него по подбородку. Слова едва можно было разобрать.

— Почему нет?

— Не делай. Если… сделаешь, то… упадешь. И ты знаешь… об этом.

— Ага, — сказал Лерой. — Ты, наверное, прав.

— Почему бы тебе просто меня… не убить? Самозащита. Есть… свидетели… и улики.

— Да ты просто верующий фанатик, — сказал Лерой. — Даже сейчас, ты все еще веришь, что на другой стороне — ничего? Что одна пуля Детектива Лероя просто закончит твое мерзкое существование, и милосердное небытие будет тебе наградой? Да ну. Не может быть. Наверняка у тебя есть сомнения.

— Ты бы мог меня просто отпустить, — предположил Ладлоу. Он застонал. — Как христианину, это именно то, что тебе надлежит сделать. Простить и забыть. — Он снова застонал.

— Мне-то что прощать тебе? — сказал Лерой. — Присяжные может и простят, кто их знает, присяжных.

— Ты знаешь, что я не могу… им… не сказать… всё о тебе.

— Конечно. А может и не скажешь. Твоей бывшей компании это может не понравиться. Они не то, чтобы мстительны, а просто бюрократы. Кто-нибудь поставит тайную птичку в тайном документе, означающую твое неожиданное самоубийство в камере. Знаешь, да? А, да, сержант, — сказал он в телефон. — Детектив Лерой говорит. Дом семнадцать на Уиллоу. Что у нас тут… так… ну, значит, нелегальное проникновение в дом, попытка убийства, попытка изнасилования. — Гвен прикрыла глаза и потерла щеку кулаком. — И еще всякое разное. Полное досье вас впечатлит. Думаю, что я ему поломал какие-то кости в целях самозащиты. У меня два свидетеля и множество улик. Приезжайте как можно быстрее. Семнадцать Уиллоу. Спасибо.

Ладлоу осел на пол, спиной к стене, и застонал. Левой рукой он провел возле сломанных ребер. Он сделал не очень уверенную попытку не потерять сознание. Не смог.

После продолжительного молчания, Грэйс, сидящая в кресле Лероя и курящая нервно, сказала:

— Замечательно.

Гвен смотрела в пространство.

— Ага, — согласился Лерой, щупая мизинцем моляр справа. Поморщился от боли. — Мне тоже понравилось. Как-нибудь нужно будет повторить.

Винс не брал трубку. Роберт не брал трубку. Доверять было больше некому. Лерой решил, что справится, или не справится, сам.

Первое — следовало избавиться от Гейл, чтобы не докучала. По телефону нельзя.

К счастью, БМВ-кабриолет с заведенным мотором стоял на углу. Водитель, прыщавый подросток, раздумывал, на кого бы еще произвести впечатление своим видом за рулем папиной тачки, или что-то в этом роде. Не важно. Лерой схватил его за шиворот и за предплечье и выволок из машины. Подросток запротестовал. Одной пощечины было достаточно, чтобы заставить его замолчать, но Лерой этим не удовлетворился, и подростка впоследствии доставили в больницу с вывихнутой челюстью, сломанной рукой и сотрясением мозга. Семья подростка пришла в негодование и хотела подать в суд.