— Я так и думал. Ты что-то увидел, да?
Томас кивнул.
— Расскажи мне.
— Я… Я не могу. Эго был не Сантос, но… его люди, они работают на него. Сантос все знает.
Джон закивал.
— Ты кому-нибудь еще рассказывал?
Томас покачал головой.
— Они тебе в жизни не поверят, Томас. Этот человек их просто покорил. Он приобрел такую власть над ними — можно подумать, что осыпал их бриллиантами. Мы должны что-то делать. Надо ему помешать.
Томас вскинул руки.
— Нет! — прохрипел он. — Это слишком опасно.
— Тогда мы уедем и обратимся к властям в Манаусе. Нам придется хоть что-нибудь сделать, Томас, мы же не можем оставаться в стороне. Я видел, какие шрамы на спинах у сборщиков каучука. И Мануэль… Уверен, это не несчастный случай лишил его языка.
— Все обстоит еще хуже, — сказал Томас. — Гораздо хуже. Ты даже не представляешь насколько. Но здесь нам никто не поможет. Мы должны уехать, вернуться в Англию. Там мы будем в безопасности.
— Наверное, ты прав, — произнес Джон. — Мы отправимся утром. Сантос слишком болен, чтобы преследовать нас.
— А что с ним такое?
— Харрис говорит… правда, самому Сантосу он об этом еще не сообщил, так что я не уверен, что мне следует говорить это тебе.
— Но ты ведь знаешь?
Джон кивнул.
— У Эрни не очень-то получается хранить чужие секреты, даже от своих пациентов. Похоже, его больше волнуют свои. Думаю, вреда не будет, если я скажу тебе.
Томас подался корпусом вперед, сжимая одной рукой другую.
— Продолжай.
— Томас, у него сифилис.
Еще до рассвета Педро разжег огонь, и дым повис над лагерем. Томас не покидал своей хижины всю ночь и избегал встречи с Джорджем и Эрни, да и что он мог им сказать? Он старался изгнать из памяти мерзкие события прошедшего дня, но ужасные образы все равно проникали в его сны. Теперь ко всему добавился новый страх — если Сантос болен сифилисом, он ведь мог заразить свою жену, а она, в свою очередь, Томаса? И тогда путь домой ему отрезан и он никогда не увидит Софи! Неужели ему суждено сойти с ума и умереть в одиночестве?
Когда он подошел к двери и выглянул наружу, то увидел, как из своей хижины появился Сантос и заковылял к центру лагеря. На нем был белый костюм, но лицо у него очень сильно раскраснелось. От былой свежести не осталось и следа — волосы слиплись от пота, усы обвисли. Эрни, с закатанными рукавами рубашки, вышел из хижины следом за ним, вытирая руки тряпкой. Он посмотрел на Томаса с удивлением — было ясно, что Эрни не знал о его возвращении, — но промолчал. Выражение лица у него было серьезное.
— Клара! — заревел Сантос.
Он стоял, не сходя с места, и, опираясь на стол, смотрел на ее хижину. Оттуда никто не отвечал. Томас бросил тревожный взгляд на Эрни — тот покачал головой, словно предупреждая. Из соседней хижины показалась чья-то фигура — это Джордж, стоя в дверях, вытирал полотенцем шею и смотрел на происходящее. Где же Джон? В конце концов Сантос решительно зашагал в сторону хижины Клары и скрылся внутри. Вышел он спустя минуту, волоча жену за руку. Она пыталась идти, но скользила, как на катке, не находя в грязи опоры для ног.
Томасу стало дурно. Ему хотелось броситься вперед и помочь ей, но что-то сдерживало его. Страх. Или трусость, с презрением подумал он.
Сантос рывком поставил Клару на ноги и уставился на нее. Эрни решил вмешаться.
— Ну, хватит, — сказал он, обратив ладонь в сторону супругов.
Сантос перевел на него свой тяжелый взгляд, который заставил его умолкнуть. Эрни сложил руки на груди и стал ждать.
Внимание Сантоса вернулось к жене — она оглядывалась вокруг в полном замешательстве.
— Посмотри на меня, ты, шлюха, — сказал Сантос по-португальски.
Он говорил тихо, сквозь зубы.
— Что он говорит?
Джордж очутился рядом с Томасом.
— Кто-нибудь понимает?
Томас молчал, напрягая слух; ужас терзал его.
— Сифилис, — сказал Сантос, на этот раз по-английски: он играл перед публикой. — У меня сифилис. Смотри!
Он засучил рукав, чтобы показать ей рубцы на руке — Томас с содроганием понял, что точно такие же язвы он видел на теле у Лили. Клара покачала головой и ответила ему на родном языке:
— Мне очень жаль. Но почему ты сердишься на меня?
— Из-за тебя все! Как еще я мог подцепить сифилис, если не от тебя?
— Но твои шлюхи…
— Ты здесь единственная шлюха! Я знаю, чем ты занимаешься, когда накуришься опиума и идешь на карнавал. Мои люди видели тебя, сука!
От этой новости у Томаса закружилась голова.
— Думаешь, я идиот? — продолжал Сантос. — И я знаю, чем ты занималась все это время здесь, вот с этими мужчинами, в мое отсутствие. Я прав, джентльмены?
Он оглянулся на них. Все стояли молча. У Томаса потемнело в глазах. Оказывается, Сантос намеренно оставлял ее одну — в надежде, что она совершит прелюбодеяние. И он был прав.
— Вот вы, мистер Сибел. Ведь это с моей женой вас видели в лесу, не так ли?
Джордж онемел от удивления. Рука его потянулась корту. Капельки пота выступили на лбу, и взгляд заметался между мужем и женой, а затем остановился на Томасе.
— Да ладно, — объявил Сантос, — это не ваша вина, и я вас не обвиняю. Я обвиняю свою жену-шлюху. Просто скажите мне, и мы выведем ее на чистую воду.
Джордж, широко раскрыв глаза, едва качнул головой — кивнул. Томас с изумлением посмотрел на него. Это же не может быть правдой. Или может?
— Доктор Харрис, вы ведь тоже — я готов ручаться?
Эрни стоял совершенно неподвижно. Затем он крякнул, будто наконец стал что-то понимать. Держа руки в карманах, он резко приподнялся на носки, а затем опустился на пятки.
— Все так, старина. Да.
— Это неправда!
Клара опустилась на колени, Сантос все еще держал ее руку, как в тисках.
— А вы, мистер Эдгар? Вы тоже?
Томас посмотрел на Клару. Она опять пыталась подняться на ноги, ночная рубашка перепачкалась в грязи, в широком вырезе на шее неприлично обнажилась женская плоть. Значит, он тоже пойман, как и все остальные. Сначала Кларой — она притаилась, как самка паука-птицееда, и заманила их всех в свою сеть. А теперь ее мужем. Томас опустил голову.
— Это неправда, Томас! — крикнула Клара, и Томас вздрогнул, услышав свое имя.
— Заткнись! — приказал Сантос.
Томас вдруг обнаружил, что не может говорить. Он кивнул.
— Вот видишь? — произнес Сантос, чуть ли не ликуя. — А потом еще продолжаешь с мистером Гитченсом, когда вы ходите с ним в лес. Даже влюбила беднягу в себя. Ты и есть шлюха. Puta!
Он ударил ее тыльной стороной руки. Она, совершая вращение словно в безупречном балетном пируэте, на мгновение застыла в воздухе, а затем упала навзничь. Во время падения она ударилась головой об угол деревянного стола. Томас не мог сдвинуться с места и наблюдал за тем, как она рухнула на землю и не двигалась.
— Вот черт! — воскликнул Эрни и подскочил к упавшей женщине.
Он присел рядом с ней на корточки, пока все остальные просто смотрели. Ноги Томаса приросли к земле. Эрни приложил пальцы к шее Клары.
— Она мертва? — спросил Сантос.
В его веселом голосе не слышалось ни тени сожаления.
— Нет, — ответил Эрни. — Пульс, правда, слабый — она сильно ударилась. Помогите мне перевернуть ее, чтобы я смог осмотреть рану.
— Пожалуйста, отойдите от нее, доктор, — сказал Сантос.
В его напряженном лице было нечто такое, что заставило Эрни повиноваться. Он резко встал.
— Значит, уверены, что она еще жива, — бросил Сантос.
— Да, но мы должны…
Пока он это говорил, Сантос, повернувшись, взял в руки стул и со всей силой обрушил его на голову жены — Эрни ринулся к нему, но не успел.
Томас по-прежнему не издавал ни звука. Он не мог кричать, потому что отказывался верить своим глазам. Джордж охнул и побежал, но не к Кларе, а прочь от нее — в лес.
— Что ты наделал? — закричал Эрни, — Ты что, спятил?
Сантос наставил на него палец и произнес — медленно, не повышая тона:
— Доктор Харрис, я вас предупреждаю.
Плечи Эрни резко поникли. Он повернулся к Томасу и посмотрел на него — тот дрожал, не в состоянии справиться с собой, и на мгновение отчаяние объединило их обоих.
— А теперь она мертва?
Эрни опустился на колени и снова стал нащупывать у нее пульс. Он оставался в таком положении секунд десять — передвигал пальцы, перепачканные кровью, прижимал к разным точкам в поисках признаков жизни. В конце концов приложил голову к ее груди и прислушался.
И поднялся опять, кивая.
— Мертва.
Он достал из кармана носовой платок и стал вытирать руки, медленно покачивая головой, избегая взгляда Сантоса.
Сантос удовлетворенно кивнул, развернулся и пошел назад к своей хижине, как раз когда начали падать первые капли утреннего дождя. За считаные секунды весь двор со всех сторон окружили струи воды, и тело Клары намокло.
