— Думаю, тебе надо принести Дункана домой, — сказала Хелен. — Прямо сейчас!
— Хелен, — попытался успокоить ее Гарп, — я действительно вел себя хорошо. — Это звучало как оправдание даже для самого Гарпа. Кроме того, он прекрасно понимал, что вел себя все-таки не вполне хорошо. — Ничего не было, — прибавил он, в этом отношении чувствуя себя несколько более уверенно.
— Я не стану спрашивать тебя, почему ты моешь ее вонючие тарелки, — сказала Хелен.
— От нечего делать, — честно ответил Гарп.
На самом деле он и сам не сознавал, зачем это делает, и внезапно ему показалось совершенно бессмысленным дожидаться рассвета — словно несчастные случаи происходят только в темноте.
— Я жду, пока Дункан проснется, — сказал он, но, еще не договорив, понял, что и в этом нет смысла.
— Почему бы не разбудить его? — спросила Хелен.
— Я хорошо умею мыть посуду, — сказал Гарп, пытаясь дурацкой шуткой несколько разрядить атмосферу.
— Я прекрасно знаю все, что ты хорошо умеешь делать, — заявила Хелен чуть более горько, чтобы это сошло за ответную шутку.
— Ты же просто заболеешь, если будешь так думать, — сказал Гарп. — Перестань, пожалуйста! Я правда ничего дурного не сделал. — Однако, точно пуританина грех, его память сверлило воспоминание о том, как миссис Ральф сумела заставить его испытать такую мощную эрекцию.
— Я уже и так больна, — сказала Хелен, но голос ее смягчился. — Пожалуйста, возвращайся сейчас же домой!
— И оставить здесь Дункана?
— Ради бога, разбуди его! — воскликнула она. — Или принеси на руках!
— Я сейчас буду дома, — твердо пообещал Гарп. — И не волнуйся. Не думай о том, о чем теперь думаешь.
Я потом расскажу тебе все, что здесь происходило. Возможно, эта история тебе даже понравится. — Но он знал, что будет трудновато рассказать ей все, придется, видимо, как следует подумать, какие именно места этой истории лучше оставить за скобками.
— Мне уже лучше, — сказала Хелен. — Надеюсь скоро тебя увидеть. И не мой, пожалуйста, больше ни одной ее тарелки! — Она повесила трубку, а Гарп оглядел кухню и подумал, что полчаса его упорного труда вряд ли будут замечены миссис Ральф, ибо вокруг по-прежнему царил совершенно немыслимый беспорядок.
Гарп долго искал вещи Дункана в омерзительных кучах какого-то тряпья, раскиданного по всей гостиной. Он хорошо знал, во что был одет Дункан, но никак не мог найти его одежду, а потом вдруг вспомнил, что Дункан, точно хомячок, все тащит в свою нору и одежду обычно складывает на дне спального мешка, а потом уже заползает туда сам. Дункан весил фунтов восемьдесят, да плюс его барахло, да плюс спальный мешок, но Гарп полагал, что сумеет дотащить его до дому. А свой велосипед Дункан как-нибудь на днях сам пригонит обратно. По крайней мере, решил Гарп, будить Дункана в этом доме я ни за что не стану. Ведь Дункан, вполне возможно, не пожелает уходить, устроит сцену, еще и миссис Ральф, не дай бог, проснется!
И тут Гарп вспомнил о миссис Ральф. Злясь на себя, он понимал, что очень хочет в последний разок взглянуть на нее; внезапно оживший член также свидетельствовал о том, что его тянет к ее толстому грубоватому телу. Он быстро прошел к черной лестнице. Провонявшую собачьей мочой комнату он мог бы найти с помощью одного лишь обоняния.
Он посмотрел ей прямо в промежность, потом перевел глаза на странно закрученный пупок, на довольно-таки маленькие соски (что было удивительно при таких огромных грудях). Ему следовало бы сперва взглянуть ей в лицо, ибо тогда он сразу понял бы, что она вовсе не спит, а тоже вполне откровенно его рассматривает.
— Ну что, все тарелки перемыл? — спросила миссис Ральф. — Пришел сказать тете «до свидания»?
— Я хотел удостовериться, что с вами все в порядке, — смущенно пробормотал Гарп.
— Брехня! — заявила она. — Ты просто хотел еще раз на меня посмотреть.
— Да, — признался он и отвернулся. — Простите.
— Можешь не извиняться, — сказала она. — Все равно победа за мной.
Гарп попытался улыбнуться.
— И вообще, ты слишком много извиняешься! — сказала миссис Ральф. — Прямо какой-то извинительный мужчина мне попался! Перед всеми извиняется — кроме своей жены. Ей-то ты небось ни разу не сказал «извини».
Рядом с водяной кроватью стоял телефон. Гарп чувствовал, что ни разу в жизни так не ошибался в определении состояния того или иного человека, как ошибся в отношении миссис Ральф. Она вдруг оказалась не более пьяной, чем Билл, или вдруг каким-то чудом совершенно протрезвела, или же просто наслаждалась получасом ясного сознания между тупым опьянением и похмельем; Гарп только читал о нем, но всегда считал, что эти полчаса — очередной миф. Заблуждение.
— Я забираю Дункана домой, — сказал он ей. Она кивнула.
— Будь я на твоем месте, — сказала она, — я бы тоже его домой забрала.
Гарп с трудом проглотил едва не сорвавшееся с губ «Извините!», что далось ему не без борьбы.
— Сделай мне одолжение, а? — попросила миссис Ральф. Гарп по-прежнему смотрел на нее; она не возражала. — Не рассказывай своей жене обо мне всего, хорошо? Не выставляй меня перед другими полной свиньей. Постарайся отнестись ко мне хотя бы с некоторой симпатией.
— Симпатии у меня вполне достаточно, — пробормотал Гарп.
— Да уж! Во всяком случае, в штанах у тебя ее полно, — заметила миссис Ральф, глядя на шорты Гарпа, вздыбившиеся на самом интересном месте. — А этого тебе лучше домой не приносить.
Гарп промолчал. Гарп-пуританин чувствовал, что вполне заслужил несколько хороших пинков.
— Твоя жена действительно хорошо о тебе заботится, верно? — сказала миссис Ральф. — А ты, я думаю, не всегда хорошо себя ведешь. Знаешь, как назвал бы тебя мой бывший муж? Нашкодившим котом. Которого как следует выдрали.
— У твоего мужа, должно быть, у самого задница не раз горела! — заметил Гарп. Ему было даже приятно получить от нее тумака, и, хотя тумаки эти были довольно слабыми, Гарп все равно чувствовал себя полным идиотом, потому что принял эту женщину за полную размазню и неряху.
Миссис Ральф встала с постели и остановилась прямо перед ним. Ее груди касались его груди, и Гарпу казалось, что его напряженный член вот-вот проткнет ее насквозь.
— Ты еще вернешься, — сказала миссис Ральф. — Спорим?
Гарп молча повернулся и пошел прочь.
Он не прошел и двух кварталов — Дункан в своем спальном мешке покачивался у него на плече, — когда из-за поворота вынырнул полицейский патруль и за спиной Гарпа замигал его синий фонарь: пойман! Итак, полуголый ворюга пытается ускользнуть со здоровенным мешком, полным краденого добра, и с похищенным ребенком в придачу!
— Что это у тебя там, парень? — спросил его один из полицейских. На переднем сиденье их было двое, а кто-то третий, почти невидимый, разместился сзади.
— Мой сын, — сказал Гарп.
Оба полицейских вылезли из машины.
— И куда же ты с ним направляешься, а? — спросил Гарпа полицейский. — С ним все в порядке? — Он посветил фонариком Дункану в лицо, но мальчик все еще пытался спать, отвернулся от света и поглубже спрятался в мешок.
— Он ночевал у своего приятеля, — сказал Гарп, — но из этого ничего не вышло. Вот я и несу его домой.
Полицейский осветил Гарпа фонариком: шорты, спортивные туфли с болтающимися шнурками, голый торс.
— Удостоверение личности у вас есть? — спросил полицейский.
Гарп бережно опустил Дункана вместе со спальным мешком на чью-то лужайку.
— Разумеется нет, — сказал он. — Если вы подбросите меня домой, я вам кое-что покажу.
Полицейские переглянулись. Их вызвали в этот район еще несколько часов назад: молодая женщина сообщила, что к ней приставал эксгибиционист, возможно, даже хотел ее изнасиловать. Но она сумела удрать от негодяя на велосипеде.
— Давно здесь бродите? — спросил Гарпа один из полицейских.
Третий человек, сидевший на заднем сиденье, выглянул наружу посмотреть, что происходит. Увидев Гарпа, он радостно воскликнул:
— Эй, парень, ну как дела? Дункан начал просыпаться.
— Ральф? — сонно окликнул он приятеля.
Один из полицейских присел возле мальчика и посветил фонариком на Гарпа.
— Это твой отец? — спросил он Дункана. Но мальчик оторопело смотрел то на него, то на отца, то на другого полицейского, то на синий проблесковый маячок на крыше машины.
Второй полицейский подошел к типу на заднем сиденье. Это оказался юнец в фиолетовом кафтане. Полицейские подобрали его в соседнем квартале, где крутились в поисках пресловутого эксгибициониста. Парень был не в состоянии объяснить им, где живет, — потому что на самом деле нигде по-настоящему и не жил.
— Ты что, знаешь этого человека с ребенком? — спросил его полицейский.
