Он слышит, как фыркает Питер, и улыбается: Чего ты там, на хер, хихикаешь?
Ничего, пап, извини.
Потому как я эти хиханьки пуще всего на свете ненавижу; без шуток, сынок, лучше не заводи меня – никаких хлебаных хиханек! Сэмми все еще улыбается, потом становится серьезным: Кстати, сколько сейчас времени?
Двадцать минут седьмого, мистер Сэмюэлс.
Так, понятно. Значит, к ужину вы оба опоздали. Придется вам выдумать какое-то оправдание. Жаль, что так вышло, да ничего не попишешь. Знаешь, Кит, я передумал; давай-ка мне палку, сынок… спасибо. Понимаешь, пусть она лучше будет при мне; в пабе, может, народу полно, не хочется мне спотыкаться об ноги тамошних мудаков. Сэмми шмыгает носом. Ну так что? Всем все понятно? А?
Да, пап.
Хорошо, тогда топайте, увидимся позже; и помните, я жду вас в «Лебеде».
Он снимает сумку с плеча, ставит ее между ног, зажимает палку под мышкой левой руки, сворачивает цигарку. Но не закуривает; ждет с минуту, потом надевает очки, поднимает сумку и направляется к стоянке такси.
Таксисту он называет квартал, в котором живет Питер. Правду сказать, если бы не нужда в деньгах, он бы туда вообще ни хера носа не показал. Да выбора-то у него нет. Какой уж тут выбор. Плюс тот факт, что кому же приятно тянуть башли из собственного ребенка. Ни одному мудаку не приятно. Ну да раз надо, значит, надо; конец истории; такие уж дела, так что ладно; он наклоняется, говорит водителю: Слушай, друг, знаешь таверну «Лебедь»? отвезешь меня туда?
Название другой забегаловки он не запомнил. Что, собственно, и не важно на данном этапе. Сэмми наклоняется снова: Ничего, если я покурю?
Э-э, нет, вообще-то, не стоит – извините.
Ничего, не беспокойся, все в порядке… Сэмми шмыгает носом, откидывается на спинку, сует сигарету в карман. Гребаные ноги, друг, жмет и жмет, так и хочется стянуть с них эти шузы. Да и пропотели они, в нос так и шибает. Вот чем он точно обзаведется, можешь не сомневаться, как только деньжата появятся, парой приличных шузов. Много чего еще нужно. Да что уж об этом думать; особенно сейчас; без толку, на хер, точно тебе говорю, друг, без толку.
Сэмми вылезает из такси, надевает очки и направляется к пабу. Здесь вроде бы оживленно, люди то и дело уступают ему дорогу. Войдя в бар, он закуривает, ждет. Сумка так и висит на плече. Рядом стоят какие-то люди. Не то чтобы он из-за них сумку с плеча не снял. Люди его не шибко волнуют, не главная его проблема.
Давненько он здесь не бывал, друг, давненько. Охереть можно. Даже когда он навещал Питера и, погуляв с ним, приводил мальчишку домой, то сразу же возвращался в город.
Печальные воспоминания. Есть радостные, а есть печальные.
Может, это потому что он слепой, может, потому и приходится ждать так долго, он же ни с одним мудилой глазами встретиться не может, вот и ждет, когда его заметят, Христос всемогущий, на нем же долбаные очки и белая палка при нем, друг, какого хрена им еще нужно. Сэмми вздыхает, переступает с ноги на ногу, затягивается в последний раз и роняет окурок на пол. Вообще-то тут всегда было не протолкнуться. У этого местечка имелась-таки репутация. Сэмми откашливается и говорит: Кружку светлого, пожалуйста!
Он шмыгает носом, проводит ладонью по лямке на плече.
Кружку светлого? переспрашивает молодой голос.
Да, э-э, кружку светлого.
…
Так что вот, и ты даже не знаешь ни хрена, отчалил ли он для того, чтобы принести тебе пива, или просто направился к какому-нибудь ублюдку, постоянному посетителю, который торчит тут каждый божий день, или к одному из своих приятелей, или еще к кому, раздражающее поведение; раздражающее; но ты не заводись; потому как бессмысленно; бессмысленно, на хер. Есть веши и поважнее.
Получив кружку, а следом и сдачу, он спрашивает: Телефон тут есть?
Да, в конце бара.
Это куда идти, направо или налево?
Налево.
Спасибо, большое, большое спасибо; Сэмми шмыгает; поднимает кружку, от души отхлебывает и идет налево.
Добравшись до стены, нашаривает стойку бара, опускает на нее кружку и просто стоит.
Минуту погодя тот же паренек спрашивает: Не хотите присесть?
Да, друг, был бы не против… Сэмми слышит, как пододвигается табурет, тянется к нему рукой, похлопывает по сиденью. Спасибо, говорит он. Послушайте, вы не окажете мне услугу, не соедините меня с телефонной справочной?
Да, конечно, а вам какой номер нужен?
Центральный вокзал. Информация для пассажиров.
Сейчас, друг.
Паренек отходит, чтобы набрать номер, потом спрашивает: Хотите, я сам туда позвоню?
Да, господи, это было бы здорово.
А когда соединят, дам вам трубку.
Отлично, спасибо.
Вас что, кстати, интересует, время отправления?
Ага, да, на Бирмингем. Последний поезд, любой.
Сейчас сделаем.
Бог даст, я на него не опоздаю, а то придется до завтрашнего утра дожидаться!
Сейчас посмотрю, сейчас.
Сэмми слышит, как он опять набирает номер, лезет в карман джинсов, вытягивает оттуда мелочь: Слушай, приятель, возьми пару десятипенсовиков, или двадцаток, или еще что.
Да ну, не стоит.
Нет, ты возьми, и спасибо тебе…
Сэмми чувствует, как парень берет из его ладони две монеты. Потом он получает в справочной номер, набирает его.
Занято; попробую снова… парень пробует пару раз и вешает трубку: Через минуту звякну еще раз, говорит он; Держите… И возвращает Сэмми деньги.
В любом случае, спасибо. Сэмми забирается на табурет, пристраивает сумку на колени. Берет кружку, отпивает. Потом скручивает сигарету. Куда ни ткнись, сплошные добрые предзнаменования. Шут с ней, с автостанцией, его бы воля, он бы им и позвонил, да не важно, так даже лучше; он просто отправится туда и сядет в первый же автобус; куда б тот ни шел; чем южнее, тем лучше; господи, съесть бы чего-нибудь, друг, совсем он, на хер, оголодал, а день завтра предстоит долгий, это уж точно. Ну да ладно.
Кружка пива это здорово, он уж было и позабыл про нее. Еще и вторую возьмет, но не третью. Третья имеет дурное обыкновение ударять человеку в голову. А ему это ни к чему, для глупостей сегодня не время.
Пап.
Привет…
Мы снаружи ждем…
Отлично… Сэмми шмыгает носом, сидит, покручивая кружку, чтобы определить, много ли в ней еще пива; порядочно. Опускает кружку на стойку, слезает с табурета. Через минуту вернусь, говорит он человеку, стоящему рядом, кем бы тот ни был. Забрасывает сумку за плечо, идет, постукивая. Питер не стал его дожидаться. Может, мальчика вообще не хотели пускать – годами не вышел, – ну да, очевидно. Он ждет Сэмми прямо за дверью.
Порядок, пап?
А быстро вы, говорит Сэмми.
Ну да, мы же спешили.
Пойдем, пройдемся немного… Кит здесь? Сэмми уже пошел.
Да.
Все в порядке, мистер Сэмюэлс?
Да, сынок, не волнуйся, не волнуйся. Скажи, когда можно будет разговаривать, Питер, только не отходите слишком далеко, потому как я собираюсь вернуться и прикончить мою кружку, а тем временем и такси вызвать. Может, здесь?
Да, пап, тут хорошо, никого рядом нет.
Сэмми останавливается. Питер сует ему в руку конверт, но Сэмми тут же его возвращает. Лучше открой, сынок.
Питер открывает, передает ему деньги; Сэмми укладывает их в карман джинсов.
Пап, ты на Бьюканан-стрит собираешься?
Ага.
А потом куда?
В Англию. Вообще-то могу попробовать и поездом уехать, вместо автобуса, это уж что быстрей подвернется. Сэмми поправляет лямку на плече. Что подвернется, на том и уеду: идет? А?
Идет.
Это ж не проблема, а? Это не проблема.
Пап, можно я тебя провожу?
Нет, сынок, не получится; подойди-ка сюда; дай руку… Сэмми сжимает его ладонь. Самое во всем этом плохое прощаться с людьми вроде тебя, но что поделаешь, надо пробиваться, понимаешь, о чем я, надо пробиваться. Где твой дружок?..
Я здесь.
Сэмми жмет и его руку. Ладно, сынок, говорит он, ты молодец; рад, что познакомился с тобой. Всего вам лучшего.
Он снова поворачивается к Питеру, хлопает его по плечу. Ну что, порядок? орудия к бою, comprende? идите, ребятки. Обниматься и все такое не будем, потому как я ненадолго. А в конце недели я тебе напишу, как только устроюсь; и адрес сообщу, на который ты сможешь отвечать, потому что я буду ждать, ты слышишь? Буду ждать твоих писем. Ладно? Ты отличный малый, а обо мне не волнуйся. Давай-ка еще раз пожмем друг другу руки.
Ну хорошо, вот и все, скоро увидимся, так что давай, иди. Сэмми широко улыбается.
Попрощавшись с мальчиками, он какое-то время остается на улице. Потом возвращается к двери бара, стоит за нею. А вот и такси подъехало; тут уж не ошибешься. Когда звук мотора замирает вдали, он водружает на нос очки, выходит на тротуар. Следующего ждать приходится недолго. Он идет к машине, помахивая в воздухе палкой. Машина свободна, Сэмми слышит, как она отъезжает, потом визг тормозов. Водитель открывает дверцу. Сэмми забрасывает внутрь сумку, влезает сам, дверца хлопает, и все, только его и видели.
