Девочки Бирн устроились хорошо — все так говорили, и Роз обратила всю свою заботу на Лэдди. Большой парень — ему уже исполнилось шестнадцать, — почти совсем забыл родителей и помнил только свою жизнь с Роз. Она была терпелива, весела и никогда не считала его тупицей. Часами просиживала она с ним за его учебниками, снова и снова повторяя одно и то же — до тех пор, пока он не запомнит. И никогда не попрекала его, если на следующий день он начисто все забывал. Лэдди слышал, что говорили мальчики в школе о своих родителях, и понял, что Роз — лучше любой матери.
В тот год, когда Лэдди исполнилось шестнадцать, две его сестры вышли замуж. На обеих свадьбах, которые удались на славу, готовила стол и развлекала гостей именно Роз. Теперь на стенах комнат были развешаны фотографии, сделанные в эти торжественные дни. Они снимались во дворе, на фоне стены дома, который Шей ради такого случая заново выкрасил. Сам он, конечно, тоже присутствовал, но скромно держался поодаль. Он ведь был всего лишь наемным работником.
А потом сестра Лэдди, которая работала в Англии, сообщила, что у нее будет «очень скромная свадьба». Это означало, что она беременна и во избежание кривотолков ограничится регистрацией брака в муниципальной конторе. Роз написала, что, если сестра не возражает, они с Лэдди будут счастливы приехать. Ответное письмо было полно благодарности, а в последней — старательно подчеркнутой — фразе давалось понять, что в их приезде вряд ли есть необходимость.
Сестра, которая работала медсестрой, уехала в Африку.
Вот так сложилась судьба семьи Бирн. А Роз тем временем управлялась на ферме, дожидаясь того момента, когда Лэдди окончательно вырастет и сможет принять на себя хозяйственные хлопоты. Дай-то Бог, чтобы это когда-нибудь случилось! Все, правда, отмечали, что Лэдди какой-то заторможенный. Все, кроме него самого и, разумеется, Роз.
Ему уже исполнилось шестнадцать, и, казалось бы, подошло время получать аттестат о среднем образовании, но в монастырской школе, где учился Лэдди, никто об этом даже не заикался.
— По-моему, братья относятся к этому как-то слишком легкомысленно, — заметила однажды Роз. — Ты, по идее, уже должен вовсю готовиться к экзаменам, составлять конспекты и планы, а они словно воды в рот набрали. Тебе ведь скоро получать диплом!
— Знаешь, наверное, в этом году ничего не выйдет, — сказал Лэдди.
— Это еще почему? А когда же выйдет?
— Брат Джеральд об экзаменах даже словом не обмолвился. — Вид у Лэдди был обеспокоенный.
— Ничего, Лэдди, я с этим разберусь, — пообещала Роз. Она всегда и со всем разбиралась сама.
Ей уже было почти тридцать лет. Красивая темноволосая женщина, жизнерадостная и дружелюбная, она всегда пользовалась успехом у мужчин, но никогда не отвечала на ухаживания. Ей нужно было заниматься семьей. «Вот когда разберусь с этим, тогда и подумаю о замужестве», — с веселым смехом говорила она очередному ухажеру. И никто на нее никогда не обижался, поскольку она пресекала ухаживания раньше, чем отношения успевали принять серьезный характер.
Роз отправилась к брату Джеральду, доброму маленькому человечку, о котором Лэдди всегда отзывался с большой симпатией.
— А, Роз! — приветствовал ее монах. — Только, пожалуйста, не смотри на меня такими глазами. Лэдди — отличный парень, но, к сожалению, в голове у бедняги всего две извилины, да и те работают со скрипом.
В лицо Роз бросилась краска возмущения.
— Вероятно, вы чего-то не поняли, брат Джеральд, — начала она. — Лэдди очень хочет учиться и старается изо всех сил. Может, он не очень хорошо справляется потому, что класс слишком велик?
— Он может читать, только если водит пальцем по строчкам, да и то с трудом.
— Это просто привычка. От нее можно избавиться.
— Я пытаюсь отучить его от этой привычки уже десять лет, а воз и ныне там.
— И все же это еще не конец света. Лэдди пока не провалил ни одного экзамена, ни одной контрольной работы. Он ведь получит аттестат, правда?
Брат Джеральд открыл было рот, вознамерившись что-то сказать, но затем передумал.
— Нет уж, брат Джеральд, говорите, коли начали, прошу вас! Ведь мы с вами не станем ссориться, мы оба желаем Лэдди только добра.
— Послушайте, Роз, Лэдди никогда не завалил ни одного экзамена лишь потому, что он никогда их не сдавал и ни разу не писал контрольных работ. Я бы ни за что не позволил себе унизить его таким образом — ведь он вечно плелся бы в хвосте у всех своих одноклассников. Зачем подвергать мальчика такому испытанию!
— А что же делает Лэдди, когда все остальные ученики выполняют контрольные работы?
— Я даю ему разные поручения. Он славный парень, на него можно положиться.
— Какие поручения, брат Джеральд?
— Да самые разные. Перенести коробки с книгами, развести огонь в камине в учительской комнате, сходить на почту и отправить письма.
— Выходит, я плачу деньги не за то, что моего брата учат, а за то, что он работает в качестве прислуги у монастырской братии? Так получается?
— Роз Бирн! — В глазах монаха стояли слезы. — Перестаньте выворачивать все наизнанку. Да и о каких деньгах вы говорите? Всего несколько фунтов в год! Лэдди у нас хорошо, и вы это прекрасно знаете. Мы делаем для него все, что в наших силах. Не может быть и речи о том, чтобы заставлять его сдавать экзамены на аттестат зрелости, и вы должны это понимать. У мальчика задержка в развитии, вот что я пытаюсь вам втолковать.
— Как же мне теперь быть, брат Джеральд? Ведь я надеялась, что Лэдди поступит в сельскохозяйственный колледж, выучится агрономии, будет работать на ферме.
— Это за пределами его возможностей, Роз. Даже если бы Лэдди поступил в колледж, что совершенно нереально, он все равно ничему бы не смог научиться.
— Но как же тогда он будет управлять фермой?
— Он не будет управлять фермой. Фермой будете управлять вы. И вы всегда это знали.
Нет, она не знала этого. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Домой Роз шла с тяжелым сердцем. Шей Нейл вилами сгребал в кучу навоз. Он приветствовал ее своим обычным сдержанным кивком. Траппер, старая собака брата, радостно залаяла, и через секунду в дверях появился сам Лэдди.
— Ну что, — опасливо спросил он, — брат Джеральд жаловался на меня?
— Он сказал, что ты — самый хороший мальчик в школе.
Сама того не замечая, Роз заговорила с братом, как с малышом, сюсюкая и пришепетывая. Спохватившись, она одернула себя. Однако Лэдди ничего не заметил. Его широкое лицо расплылось в улыбке.
— Правда? Он так сказал?
— Да, он сказал, что ты здорово умеешь разводить огонь в камине, переносить ящики с книгами и выполнять разные поручения. — Роз постаралась умерить горечь, звучавшую в ее словах.
— Да, он не всякому доверяет, а вот мне — полностью! — с гордостью произнес Лэдди.
— Знаешь, Лэдди, у меня что-то голова разболелась. Не мог бы ты сделать чаю и принести его мне в комнату? И еще — бутерброды. А потом приготовь чаю для Шея, хорошо?
— Ага, я сделаю тебе бутерброды с ветчиной и помидорами, ладно?
— Отлично, Лэдди, это будет здорово!
Роз поднялась в свою комнату и легла на кровать. Как же она раньше не замечала его заторможенности? Наверное, это вообще свойственно родителям — не видеть в своих детях никаких недостатков? Впрочем, теперь это уже не важно. Она никогда не выйдет замуж. Она обречена жить со своим умственно отсталым братом и мрачным батраком. У нее нет будущего, и отныне все ее дни будут похожи один на другой. Жизнь утратила свет и краски.
Каждую неделю Роз посылала письмо какой-нибудь из сестер, сообщая новости о Лэдди, об их жизни на ферме. Теперь ей было трудно писать им. Знают ли они, что их брат — неполноценный? Если да, то понятно, откуда их похвалы и благодарность!
Роз с горечью подумала о родителях. Ну зачем им понадобилось вытаскивать эту чертову тележку! Бросили бы ее и бежали, спасая свои жизни!
Ей предстояло поздравить племянницу с днем рождения. Она написала открытку и вложила ее в конверт вместе с купюрой в десять шиллингов. И в этот момент в голову ей пришла мысль: наверняка сестры считают, что за все свои хлопоты она получила достаточную компенсацию. Ей осталась ферма и земля. А разве ей все это нужно?! Знай она, что они позаботятся о Лэдди, она подарила бы им все свое имущество.
Каждое лето в городе устраивали ярмарку. Однажды Роз взяла с собой Лэдди, и они сразу направились к аттракционам. В «Пещере ужасов» они визжали от страха, но, выехав наружу, заплатили еще шиллинг, чтобы снова испытать захватывающие ощущения. Им попадалось множество знакомых, и все тепло приветствовали ее. Роз Бирн вызывала у окружающих искреннее восхищение, и теперь она понимала, почему. Все считали подвигом то, что она пожертвовала собой ради умственно отсталого брата.
