— Не верите? — с вызовом крикнул Топи и бросил пачку сигарет Дэвиду. — Вот, нате, возьмите! Мне они не нужны, мистер. Обходился и без них. Могу и сейчас обойтись, — если снова удастся уйти в море.
Дэвид поднял с полу пачку сигарет, с любопытством осмотрел ее и положил на стол среди разложенных бумаг.
— Я ведь не прошу помочь мне, — тяжело дыша, проговорил Топи. — Скажите только, что делать… как мне вырваться от них, мистер? Боже мой, прежде я не хо-те" л бросать, а бросил… а теперь вот хочу… Я плохо обошелся с вами, мистер. Убежал из клиники… Но мне пришлось убежать. Полиция привела одного парня… он знал меня, я подумал, что он донесет Янку, где я…
Тони как подкошенный повалился в кресло, которое подставил ему Дэвид, и забился в безудержных рыданиях.
Дэвид включил электрокофейник, чтобы сварить кофе и согреть мальчишку: пусть сначала придет в себя.
Выпив чашку кофе, мальчик немного успокоился и перестал рыдать.
— Итак, ты сбежал? — сочувственно спросил Дэвид в надежде, что Тони продолжит рассказ о своих злоключениях с тех самых пор, как они виделись в последний раз.
Ему и самому, видно, не терпелось выговориться, только бы справиться со страхом, пригнавшим его к Дэвиду.
— Пробрался зайцем на «Димбулу», отплывавшую на Запад, — начал Тони, и глаза его чуть повеселели при воспоминании о тех днях. — Ох, и худо же мне пришлось, мистер! Первые дни ну просто наизнанку выворачивало. А йотом меня нашли двое матросов, хорошие ребята… приносили мне воду, кое-чего из еды. Но однажды ночью я возьми да и вылезь наверх подышать свежим воздухом, тут-то меня и сцапал второй помощник. Говорят, он зайцев издалека чуял… каждый рейс вылавливал парочку, а потом сдавал их полицейским в Фримантле.
— Но я все же везучий, — оживился Тони, вспоминая, как ему повезло, и заговорил быстрее: — Оказался среди палубных пассажиров старик один, увидел, как второй помощник взял меня в оборот, и выдал ему пару ласковых… А потом, хотите верьте, хотите нет, пошел к капитану и сказал, что возьмет меня на свою ответственность, лишь бы меня не выдавали полиции.
Болди потом рассказывал мне: «Я и сам, говорю капитану, в молодости плавал зайцем, сэр, и я, говорю, знаю, что мальчишке просто захотелось понюхать приключений. Нехорошо для мальчишки, если он окажется в тюрьме вместе со всякими уголовниками».
И что, по-вашему, ответил капитан? Подумать только! «Я и сам когда-то плавал зайцем, мистер Болдуин, — легко, правда, отделался. Я не имею права смотреть сквозь пальцы на безбилетников. Но если вы берете парня на свою ответственность, мы не станем заявлять о нем полиции».
Дэвид с облегчением подметил улыбку, промелькнувшую на застывшем лице Тони.
— Капитан-то молодчага, а, Тони? — рассмеялся он.
— Еще какой! — согласился Тони. — Да и Болди не хуже. Это его все так звали — Болди, хотя полное его имя Монтегю Болдуин. Взял меня к себе жить… устроил работать в мясную лавку — подметальщиком и посыльным.
Тони все говорил и говорил, словно стремясь сбросить груз тяжелых воспоминаний.
— Вы ведь знаете, мистер, меня всегда тянуло к морю. Вот почему мне так по душе пришлись занятия но мореплаванию, которые вел с нами в клинике старик Кэрли. Все то время, что я жил у Болди, я постоянно околачивался в порту, — разговаривал с матросами с разных судов… Так вот, как-то раз Тэд Диксон — это один ил тех парней, что помогли мне тогда на «Димбуле», — и говорит: «Привет, Тони! Как дела?» — «Да все в порядке», — отвечаю. А он говорит: «Не для тебя эта работенка, парень, торчать в мясной лавке. Чего бы тебе не попробовать устроиться на какой-нибудь каботажный люгер? Этакому боевому парню, да не попытать счастья». — «Думаешь, стоит?» — спрашиваю.
Ну, Тэд поговорил с одним своим дружком с «Вестерн стар». Короче говоря, капитан Петерс поглядел на меня и взял на работу — послал на камбуз под начало коку. А через несколько месяцев, когда им понадобился матрос, капитан перевел меня в матросы. Знаете, мистер, самые замечательные парни на свете — это матросы! Ей-богу! Рассказали мне про оснастку, и плевать они хотели, умею я чего или нет. Уже после первого рейса я стал заправским матросом, мог назвать все румбы компаса, держать штурвал, мог пособить в любом деле: и снасть починить при случае, и груз закрепить. Тэд был здорово доволен, когда спустя год я встретил его в Фримантле и рассказал, что получил свидетельство матроса первой статьи.
Ну, значит, пришли мы в Мельбурн, поставили судно в док, тут я до того расхрабрился, что решил: дай, думаю, наведаюсь домой, забегу повидать мать и бабушку. Скажу, что все у меня в порядке… Все как нельзя лучше…
При этих словах он сжал кулаки и, скривив рот, продолжал, явно иронизируя над своей самонадеянностью:
— Вот тут-то я и вляпался, мистер. У шайки есть и в порту шпион, отъявленный мерзавец по кличке Педро Драчун. Он и узнал меня… и сказал Янку, что «Вестерн стар» ходит в Китай… что меня можно использовать.
А Янк, конечно, так и вцепился в меня. «Ты, говорит, валяй обтяпай для меня одно дельце в Гонконге. Я, говорит, пошлю с тобой письмецо моим дружкам, а они перешлют с тобой посылочку. Спрячешь ее как следует, привезешь сюда и отдашь мне в собственные руки».
«Ни в жисть, говорю».
«Ну так и жизни не взвидишь, говорит».
Что мне было делать, мистер? Так вот и оказался у меня на койке чей-то чужой чемоданчик. Ну и перетрухнул я тогда в Гонконге! Запрятал его подальше в рундук, промеж своих вещичек, да только сыщики, они тоже не дураки, и не мне с ними тягаться: нашли они этот распроклятый чемоданчик, а в нем игрушки, а внутри игрушек — наркотики. Я и смылся с корабля, покуда не зацапали, но они меня ищут… Вот и пришел мне каюк, мистер. Сыщики меня как пить дать схватят. Ну, а если я не стану держать язык за зубами и расскажу все, как было, Янк прикажет своим бандюгам расправиться со мной.
— Это он убил ее! — в отчаянии закричал вдруг Тони. — Говорю вам, это он ее убил! Я видел, как он убивал миссис Росси. Янк боялся тогда, что я донесу на него в полицию.
— Миссис Росси? Полиция? — переспросил Дэвид. Слова эти возродили в его памяти события давно минувших дней. — Выходит, этим-то он тебя и держит? — сказал Дэвид, сам не зная, как отнестись к страхам и мучениям Тони.
Он вдруг припомнил тот вечер, когда вернулся в город после отдыха в загородном домике Мифф. Первое, что бросилось ему тогда в глаза, это огромные заголовки вечернего выпуска «Диспетч» об убийстве Росси. Он еще забрел в тот вечер в ресторанчик неподалеку от того места, где было совершено убийство, а официантка приняла его за сыщика, ведущего расследование по делу об убийстве — ее подозрения тогда очень его позабавили. Несмотря на это воспоминание, ярко вспыхнувшее в мозгу, взгляд его, обращенный к Тони, оставался безмятежным и спокойным.
— Если ты не расскажешь мне, как все было на самом деле, — сказал Дэвид, нарушая воцарившееся молчание, — я ничем не смогу тебе помочь.
— Она была очень добра ко мне, миссис Росси, — жалобно залепетал он. — Брала с собой в постель. Мне было всего шестнадцать… А по ее словам выходило, что я куда больше мужчина, чем те парни, с которыми она путалась. Спала с ними и брала деньги. А с меня-то ей нечего было взять. По уши влюбился в нее… Прямо с ума сходил. И она говорила, что я ей нравлюсь. Альберто, муж ее… Ему, видно, было наплевать, что у нее есть другие ребята. Сам-то он работал на Янка. «Я его терпеть не могу, — говорила она. — Ему бы огрести побольше, вот и все, что у него на уме».
Но что Янк путается с Лиллой, о том я не знал. Мать моя сошлась с ним, только когда пошла работать в ресторан. Так вот, я слышал, как в ту ночь они разговаривали, Янк и Лилла, я хочу сказать… Я шел отдать ей рыбу, которую наловил с причала в порту. Они были в кухне… ссорились, не приведи бог как. Я слышал, как Лилла сказала: «Я хочу уехать отсюда, и мне нужны мои сто монет. Если не отдашь, выдам шпикам».
Тут Янк подскочил к ней, схватил ее за глотку. Они грохнулись на пол. Я слышал, как они возились. Лилла пыталась кричать. Я вбежал в комнату, когда Янк уже поднялся с полу. Он обернулся ко мне. «Давно ты здесь?» — спросил. «Считай, что давно», — ответил я, совсем ошалев с перепугу.
«Черт тебя подери!» — заорал он и сграбастал меня. Я было подумал, он и меня задушить хочет. «Держи язык за зубами, говорит, не то будет тебе худо. Ты ничего не видел, ничего не слышал, понял?» На меня так подействовал вид Лиллы, лежавшей на полу, я и вовсе оробел, у меня духу не хватило сказать ему, что я не согласен… да к тому же я знал, что все равно начнется следствие, когда найдут тело.
Подавленный отчаянием, Тони съежился в кресле и громко заплакал.
— Ты "еще кому-нибудь рассказывал об этом? — Слушая Тони, Дэвид никак не мог решить, что в этой истории правда, а что плод больной фантазии мальчишки.
