Его ученик был профессионалом во всем, что делал, и он прекрасно знал: в случае его смерти все богатейшие досье его охранной фирмы попадут в руки таких, как Брагин и Джунгаров. А потому, едва Свирин не подтвердил, что он жив, и лично не пополнил свой архив новыми аудиозаписями и видеоматериалами, точная электронная копия архива начала перекачиваться в два адреса: в ФСО России, где Свирин некогда трудился, и… в Лондон.
Генерал Белугин бегло просмотрел последние записи, уделив особое внимание выводам самого Свирина, и присвистнул. Теперь причины громкой, на всю Россию, гибели А. И. Сабуровой были куда как яснее.
– Федя, – набрал отставной генерал московский номер, – ты уже просматривал этот архив?
– Первым делом, – мрачно отозвался заместитель начальника ФСО России.
– И что скажешь?
– А что тут говорить? – вопросом на вопрос ответил старый друг. – Их брать надо.
Унаследовать миллиарды удается далеко не каждому. Сохранить при этом человеческое достоинство еще сложнее. Еще не высохли слезы на глазах близких Алене Сабуровой людей, еще не завяли цветы на ее могиле, а в суд города уже поступил иск, составленный по просьбе В. И. Сабурова его новым адвокатом. Пол-Ален требовал признать за ним право на все имущество, оставшееся после погибшей сестры. Вторым пунктом иска он требовал отобрать у Игоря Лущенко незаконно удерживаемое имущество.
Старательный адвокат указал все, что смог выведать: автомобиль «Ауди S-8L», квартиру, обстановку в квартире, загородный дом и обстановку, дачу, гаражное место на две машины, бытовую технику по списку и даже клюшки для гольфа. Потребовала сторона истца также и всю одежду и обувь Сабуровой А.И. Такая тщательность и щепетильность в перечислении имущества объяснялась очень просто: адвокат, составлявший иск, помнил, что получает двадцать процентов от всего выморочного имущества.
Отвечать на подобные иски Игорь Лущенко не мог, не хотел и просто не собирался, но по рекомендации Павлова все же решил участвовать в этом неприятном деле. Естественно, не лично, а через представителя. Он попросил Артема продолжить защиту и выступить в качестве адвоката и представителя в суде. А по невероятному стечению обстоятельств, что часто становится правилом, дело о наследстве досталось судье Ладе Данильченко, той самой, с которой судья Колтунов, по старой памяти, когда-то обсуждал свои разногласия с председателем суда Егориной.
Лада вначале слегка испугалась, но затем любопытство, профессионализм и судейский долг взяли верх. Ей было интересно посмотреть на Павлова и, конечно же, на его оппонента Кротова. Поговаривали, что они даже когда-то учились вместе и чуть ли не ухаживали за одной и той же девушкой. Вроде бы она была дочерью ректора. А вот пути их разошлись, чтобы спустя десяток лет вновь свести двух матерых волков адвокатуры у одного барьера. Лада приняла дело и назначила первую встречу сторон.
На собеседовании, которое обычно предшествует каждому судебному заседанию, Толя Кротов делал заискивающие глаза и пытался показать Павлову, насколько он сочувствует мэру-вдовцу. Через каждое слово добавлял:
– Я всего лишь выполняю свою работу. Я всего лишь представляю интересы моего доверителя. Я не могу ничего решать. Я обязан лишь поддерживать позицию моего доверителя…
От этих бесконечных «я, я, я» закружилась голова даже у судьи. Лада хлопнула по столу папкой «Дело» с ботиночными тесемками:
– Так! Остановитесь, стороны! Давайте по сути. Я обязана вас спросить, готовы ли вы решить дело миром? Истец?
– О да! Конечно же, ваша честь. Мы готовы.
– Что же вы предлагаете в качестве компромисса и мирового соглашения? – Судья Данильченко с любопытством разглядывала потеющего Кротова.
Он судорожно перебирал листочки, очевидно не находя нужного. На стол посыпались листки с записями, которые увидели и Лада, и Павлов. Не увидеть их было невозможно, так как на отдельных страничках разного размера жирным шрифтом были выведены похожие друг на друга надписи:
«Миша – 30 тыс., «Инкоргрупп» – 50 тыс., Васильев – 5 и еще 5, Мих. – долг: 10 тыс., за «Кино» – 25 тыс., по Рях. – 500 т. руб. плюс результат. Еще 500 т. р., Пол Ал. – подача – 10 тыс., резул. – 20 % (20% х прим. 5 млрд. – 1 млрд.!!!)
Последние фразы «1 млрд.», «ОДИН МИЛЛИАРД», «ЯРД!!!» в разных вариациях были написаны на двух страницах сверху донизу и обведены много, много раз. Судья, вытаращив глаза, непроизвольно поглядела на Павлова, который удивился не меньше ее, но встретил взгляд совершенно бесстрастно. И в его папке, как и в бумагах любого коллеги по цеху, можно было найти нечто похожее, возможно, в более приличном исполнении.
Кротов судорожно сгребал бумажки в портфель. Пот капал с его рыхлого лица, а он все не мог справиться с документами. Судья потеряла терпение:
– Послушайте, господин адвокат! Может, вам дать время разобраться в своей… бухгалтерии?! – Она ехидно хмыкнула. – Вы готовы сформулировать?
– Да-да! Готов! Готов. Вот у меня здесь. Где-то. А! Вот! – Кротов победно выдернул из вороха бумаг листок с длинным отпечатанным перечнем: – Вот список всего имущества трагически погибшей Алены Игоревны. Поверьте, мне так же тяжело, как и близким! Поверьте! Но воля моего доверителя основана на законе. И, поверьте, если бы она не была законной, то я не стал бы даже обращаться в суд. Поверьте!
Последнее слово он произнес совсем уже неуверенно. Ведь общеизвестно, что если человек без конца твердит «поверьте, поверьте», то либо он мошенник, либо крайне неуверенная в себе и правоте своего дела личность.
Выглядел он жалко и противно. Даже судья Данильченко, которая, по информации источников Павлова, тоже могла быть «промотивирована» на нужное решение, и то скривилась, передернулась, словно наступила на жабу. Она снова спросила Толю:
– Все же поясните, адвокат Кротов, вы что предлагаете? Вернуть все имущество? Так я вас поняла?
– Да, ваша честь! Других вариантов нет. Мой доверитель настаивает на таком решении. И поверьте…
Лада, прерывая новую тираду, подняла руку:
– Верим, верим! Не корысти ради, а токмо волею пославшего вас доверителя, – передразнила она адвоката, повторив известное заклинание из бессмертного романа «Двенадцать стульев».
Артем улыбнулся. Он оценил ее эрудированность и точность ответа на стенания Толи. Тот молча утирал пот, заливающий его глаза, рот и воротничок рубахи, который даже не застегивался на его короткой мощной шее. Судья кивнула Павлову – мол, что скажете? Он встал, поправил пиджак и заложил руки за спину. Так было удобнее отвечать человеку, которому не хотелось бы подавать руки.
– Требования истца нам понятны. Исполняя указания моего клиента, – он подчеркнул слово «клиент», противопоставив его Толиному «доверителю», – я постараюсь доказать, что имущество, находящееся у моего клиента, принадлежит ему на абсолютно законных основаниях. Предложение истцов не содержит никакого намека на компромисс и является скорее ультиматумом, а не мировым соглашением. С таких предложений не начинают мирные переговоры. Такими ультиматумами начинают войну или судебную тяжбу. Мы готовы на мировую, но при условии раздела совместно нажитого имущества.
– Ха! Какое «совместно нажитое»?! Откуда?! Кто он и кто она?!
Толя, разгорячившись, замахал руками, показывая размеры и масштабы значимости Алены и Игоря Петровича. Он так сильно махнул рукой, что пот с его ладони брызнул судье в лицо. Лада непроизвольно сжалась и зажмурилась. Затем тряхнула головой и брезгливо стала стирать рукой жирные едкие капли:
– Аккуратнее в движениях! Адвокат!
Но Толя уже продолжал свою речь:
– Никакого совместного имущества нет. Он всегда был чиновником. Жил на зарплату и за счет жены-предпринимательницы. Все оформлено на Алену Игоревну. Он же – нищий. Плюс ко всему еще и уголовник. Да-да! Преступник! Я могу так сказать теперь! Ведь презумпция невиновности существует до тех пор, пока суд не доказал обратное. Ну, вы меня понимаете?! Так вот, поверьте, если бы я защищал Лущенко, то тоже, как мой дорогой коллега Павлов, настаивал бы на его невиновности. Но, ваша честь! Ведь мы знаем решение суда! Так ведь?! Он – преступник! Ну и что же, что он на свободе?! Неважно! Он осужден! Я всегда…
Судья решила прервать речовку и ударила молотком по столу. От неожиданности Толя плюхнулся на стул и втянул голову. Его воротничок уже перестал впитывать льющийся пот и просто набухал, грозя взорваться, как грелка с водой.
– Стойте! Вы увлеклись. Мы не обсуждаем уголовное дело мэра. Бывшего мэра… – судья поправилась. – Мы даже не перешли к сути исковых требований. У нас сегодня со-бе-се-до-ва-ни-е. Понятно, стороны?
Оба адвоката кивнули.
– Так вот. Если стороны не готовы закончить дело миром, то дело будет слушаться в городском суде при участии представителей сторон под моим, то есть федерального судьи Данильченко, председательством. Как председательствующий в процессе, предлагаю сторонам согласовать свою занятость и назначить судебное заседание, ну… скажем… – Она стала перелистывать календарь, выбирая дату и время. – Как вы, стороны, смотрите на то, чтобы на среду? Следующая неделя? В 10.00, нет, даже можно в 9.30? Все могут? – она оглядела адвокатов.
