Дмитрий Иванов - Где ночуют боги

Василий приезжал иногда к отцу на Аибгу, где Антон теперь жил. Прежний дом Сократа и Аэлиты все же снесли, когда однажды брата и сестры дома не было – они были наверху, у груши, у Ибрагима, а Кучка оставил свой пост – первый раз вышел из дома после того, как у него прошли все болезни. Утром он сам встал на ноги. Вышел из дома и пошел подышать воздухом августа. А когда вернулся – дом уже снесли. За домом следили потеющие, и его сразу разрушили, как только из него вышел молодой жрец. Но тот не огорчился и не удивился – он знал это от Ибрагима, что так будет, а откуда знал это Ибрагим – понять никому не дано. Дом снесли, но на его месте построить никакой спортивный объект не смогли – земля вокруг дома ползла. Так что скоро опять пришлось семье Сократа и Аэлиты строить, точнее, пристраивать дом к старым ступенькам, которые под слоем пыли и обломками стен остались невредимы: они были из камня, и когда пыль с камней сдули, ступеньки все так же блестели от ног, пробежавших по ним за множество лет.

Наверху, у груши, Антон и Сократ тоже построили балаганчик – маленький домик, – чтобы можно было наверху ночевать даже зимой, если будет нужно. Аэлита, правда, говорила сначала, что это нехорошо – строить балаганчик на могилах людей, ведь под грушей похоронены Аублаа – мать Аэлиты, вернее, ее душа в бурдюке, и отец, погибший в схватке с леопардом, и Бестужев-Марлинский, и многие убыхи и казаки. Но Ибрагим сказал, что им всем будет приятно, что на них сверху люди ночуют.

Когда Вася приезжает на Аибгу к отцу, Сократ иногда его учит дзюдо, говорит ему «братка» и смеется над ним, когда Василий боится пить воду из реки, потому что она не в бутылке.

На горе, правда, двоечники построили слалом-гигант и супергигант, они очень большие, но местным не мешают. Местных мало осталось: старая груша, Аэлита, Сократ, Кучка, Ибрагим, но мало – это много, если у тебя есть цель и крепкие корни.

Хватает воды, хватает земли, не хватает корней. Вода чище у истока, а кто сам упал – не должен плакать. Если катишься вниз – хватайся за корни, может, так не погибнешь. Нельзя всех судить, потому что нельзя понять, кто они такие – аборигены или бродяги, убийцы или садовники, ленивцы или мудрецы, и почему они так поступают со своим домом и своим садом. Нельзя понять, поэтому я чувствую растерянность. И умиление. И надеюсь, что два этих чувства мне в конце концов помогут.

Время умирать.