- Сегодня, сейчас. Мы отвезём тебя туда, ты постучишься в дверь и войдёшь.
Он сказал:
- Они в жизни не согласятся. Ты же видела, они меня даже не искали.
Тамар сказала, что об этом им всем ещё предстоит поговорить, обо всём этом ужасном периоде, но она знает, что они его ждут. Шай засмеялся и поинтересовался, откуда такая уверенность. Она поманила Асафа, он присел рядом с ними и тихо рассказал Шаю о своей встрече в кафе в полдень. Что он им говорил, и что они говорили, и как они плакали в конце.
- Не могу поверить, - сказал Шай, - он плакал? На людях? Ты в натуре видел слёзы?
Полицейские ушли, ведя перед собой небольшую колонну, разъярённую и сломленную. Носорог остался с тремя ребятами. Предложил отвезти их домой, а завтра можно будет вернуться сюда и при дневном свете всё собрать. Асаф почувствовал, что у него опускается сердце. Что, так всё и закончится? В этом было какое-то очарование, жить здесь с ними, с ней, во всей этой болезненной обыденности с редкими минутами счастья.
Они поднялись по насыпи, Динка бежала впереди, а Носорог поддерживал Шая. Потом Носорог передал Шая Тамар и пошёл рядом с Асафом. Асаф спросил, как он это всё организовал, и как Песах узнал, что они здесь. Носорог сказал, что уже несколько дней, с тех пор, как в Эйлате умерла одна девушка, сбежавшая из общежития, ребята из подразделения по борьбе с наркотиками крепко пасут Песаха, прослушивают его телефонные разговоры и шьют ему хорошенькое дело, не хватало только вишенки на верхушке торта, и, когда Носорог позвонил этому своему другу, этому сухарю, реакция была почти восторженной.
- Потом всё было просто. Сегодня после обеда кто-то позвонил Песаху, не называя себя, может быть, даже я, и сообщил ему, где он может найти двух своих сбежавших птичек. И тогда это действительно стало проще простого.
Луна спряталась. В темноте было трудно что-либо различить. Асаф несколько раз хотел рассказать Носорогу о Рели, но не находил слов. Они продирались сквозь густой кустарник. Слышно было только их дыхание и свист у Шая в лёгких. Асаф бросил взгляд вбок. Носорог казался более задумчивым, чем обычно. Асаф подумал, что разговоры уже не нужны.
Потом они втиснулись в пикап Носорога. Все молчали. Только один раз Шай сказал:
- Я бы не отказался сейчас забить косячок.
И Тамар поняла, как пугает его оказаться совершенно незащищённым, без наркотического заслона, перед тем, что должно произойти. Асаф сидел, глядя на тёмный пейзаж, и думал, что через десять минут всё закончится, через пять, через минуту.
Садик перед домом был освещён только одной лампочкой. Тамар смотрела в окно пикапа и вспоминала, как уходила отсюда месяц назад. Динка почуяла своё место и заметалась внутри машины. А Асаф – он увидел этот красивый дом, ухоженный садик, две серебристые машины на стоянке, и сердце его опустилось.
Шай вышел и остановился у ворот. Динка выскочила наружу и стала носиться по траве. Шай обернулся к Тамар:
- Ну, ты идёшь?
Тамар посмотрела на дом.
- Сначала ты, - сказала она, - тебе нужно поговорить с ними наедине. Я приду завтра утром.
Асаф удивлённо уставился на неё. Носорог сидел к ним спиной, барабаня по рулю. Его спина вдруг стала ужасно большой.
- Я подумала, - неуверенно сказала Тамар, - подумала, что мне нужна ещё одна ночь там. Я ещё не простилась как следует с этим местом.
- Одна? – глухо спросил Носорог. – Как ты там будешь одна?
Молчание.
- Динка пойдёт со мной, - прошептал Тамар.
- Э... я... я тоже, - сказал Асаф с непонятной слабостью.
Носорог пожал плечами. Подпёр руками голову, локтями на руле. Сквозь лобовое стекло они видели, как Шай входит в ворота, идёт по вымощенной дорожке, и понимали, что он только начинает свой путь обратно к жизни, и совсем не были уверены, что у него получится. Дойдя до двери, он на мгновение повернулся к ним. У него был взгляд затравленного зверя. Асаф и Носорог, вместе, показали ему большой палец. Тамар кивнула ему. Он постучал в дверь. Она не открылась. Он ждал ровно секунду и уже повернул назад, сердито и обиженно, но тут в доме зажёгся свет, потом ещё один. Шай остановился. Готовый сразу же убежать. Мгновение спустя они увидели, как дверь открывается. Шай посмотрел внутрь долгим, безрадостным взглядом. Потом, не спеша, шагнул вперёд, и дверь за ним закрылась. Асаф услышал рядом с собой сдавленный голос, увидел мокрое лицо Тамар и подумал, что ещё ни разу не видел её плачущей.
- Я не плачу, - сказала она ему на ухо, боясь, что сейчас сломается. Асаф провёл пальцем по ниточке слёз, сбегавших по её щеке.
- Нет, нет, - улыбнулась она сквозь слёзы, всё еще не сдаваясь, - у меня только немножко, я не знаю, аллергия на грусть.
Асаф попробовал свой палец:
- Это слёзы, - заключил он, и всю дорогу обратно она всхлипывала у него на плече, раздираемая горькими рыданиями, накопившимися за весь последний месяц.
Носорог привёз их на автобусную остановку над пересохшим руслом. Попрощался и уехал. Было ещё темно, но уже начинало светать. Динка бегала вокруг них, размахивая хвостом. Они сошли на обочину, потом спустились в долину, помогая друг другу в трудных местах, ища повод прикоснуться, ухватиться. Они почти не разговаривали. Тамар подумала, что ещё не встречала человека, с которым так легко молчать.
26.11.99
Перевод с иврита Люси Бергер-Винокур, 13.03.2003
В книге использованы фрагменты из песен:
"Мы с моей тенью" – слова и музыка: Иегуда Поликер.
"Сюзан" – слова и музыка: Леонард Коэн.
"Вторая птица" – слова: Натан Зах; музыка: Миша Сегель.
"Ночь на пляже Ахзив" - слова и музыка: Наоми Шемер.
"Милашка" – слова: Цруя Лаав и Гидеон Кафан, музыка: Корина Алаль.
"Где-то в сердце" – слова: Эхуд Манор; музыка: Жорж Брассенс.
"Как безумная птица" – слова: Ицхак Эйнхорн; музыка: Нахум Хайман.
"Глупышка" – слова: и музыка: Эти Анкри.
"Марионетки" – слова: Лея Гольдберг; музыка: Гиль Дор и Ахиноам Нини.
"Экстази дешёвый" и "Щит Давида надвое расколот" – участники группы "Скоро революция".
"Свирель" – слова: Лея Гольдберг; музыка: Давид Захави.
"Урок отечества" – слова: Али Моар; музыка: Эфраим Шамир.
"Любовь моя, всех странников уже я расспросил" – слова: Юваль Банай и Орли Зильбершац-Банай; музыка: группа "Машина" и Реувен Шапиро.
"Почему звезда" – слова: Натан Зах; музыка: Мати Каспи.
"В этом вся прелесть" – слова и музыка: Нимрод Лев.
"Кто-то" – слова: Эхуд Манор; музыка: Мати Каспи. ????
Моисеев ковчег - в Библии (Исход, 2:3) рассказано, что рождению Моисея предшествовал приказ фараона умерщвлять еврейских младенцев мужского пола, т.к. египетские жрецы предупредили его, что у евреев должен родиться великий муж, который освободит их из египетского рабства. Поэтому, когда Моисей родился, его мать, чтобы спасти ребёнка, уложила его в корзинку из папируса (ковчег), и оставила в камышах у берега Нила, где его подобрала дочь фараона, которая его и вырастила (здесь и далее примечания переводчика).
"Аин" и "хет" – гортанные звуки в иврите.
Усиление ("дагеш") – диакритический знак (точка в середине буквы), меняющий произношение согласной
Панагия му (греч.) – всесвятая моя.
Мейделе (идиш) – девочка.
Ог, царь башанский – здесь: великан.
Иегуда Поликер – израильский автор и исполнитель песен.
Эгед – автобусная компания
Цемах – пляж в южной части озера Кинерет и концертная площадка.
Типекс – израильская рок-группа.
Бней-Брак – город с преобладающим религиозным населением.
Средняя школа в Израиле – с 7-го по 9-й классы.
Агори-му (греч.) – мой мальчик.
"Жук" – ласковое название маленького автомобиля марки Volkswagen.
Сюзан ведёт тебя к себе, к месту у реки, тебе слышно, как проплывают лодки, ты можешь провести с ней рядом ночь, ты знаешь, что она не совсем нормальна, но именно поэтому тебе хочется здесь быть... (англ.)
Она угощает тебя чаем с апельсинами, которые прибыли из Китая, и, когда ты хочешь ей сказать, что не сможешь полюбить её, она ловит тебя на своей волне и даёт реке ответить... (англ.)
Что ты всегда будешь её любимым, и тебе хочется с ней путешествовать, и тебе хочется путешествовать вслепую (англ.)
