— И тебе нужно возвращаться «домой» к нему.
Сэм говорил тем холодным, непроницаемым и твердым тоном, от которого она всегда съеживалась, но Делия заставила себя спокойно сказать:
— Ну, уж так вышло, что я там живу.
— Я, может быть, не совершенен, Делия, но я по крайней мере не обманываю себя, — произнес Сэм.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не пытаюсь повернуть время вспять. — Он подбирал слова. — И не бросаю своих детей, как только с ними становится трудно, и не начинаю подыскивать себе вместо них нового маленького ребенка, с которым легко.
Делия уставилась на него.
— Ох уж эти твои умозрительные теории! — вспылила она. — Да что ты об этом знаешь? Может, с ним вовсе не легко? Может, с ним так же сложно?
— В этом случае ты всегда можешь бросить и его.
— Я его не бросала! — закричала она. — Я просто приехала к Сьюзи на свадьбу и потом уеду обратно, причем, заметь, я не слишком тороплюсь. И я не собиралась его бросать!
Сэм бесстрастно ее разглядывал.
— А разве я говорил, что собиралась? — сухо проговорил он. И, пока Делия подыскивала слова, вышел из комнаты.
Одним из недостатков Делии было то, что когда она злилась, то делалась плаксивой и от этого злилась еще больше. Поэтому она гремела на кухне тарелками, пока мыла их, и старалась справиться со слезами, а Линда старалась ее успокоить.
— Ну, ну, — говорила она. — Мы тебя любим, Ди. Твои родственники тебя любят. Осторожно, это последняя бабушкина супница. Мы за тебя постоим.
— Я в порядке, — нетерпеливо бросила Делия, вытирая глаза ладонью. Она намочила губку. Та пахла какой-то гнилью, как будто ее оставили в комоде, не высушив.
— Тебе нельзя идти у него на поводу, — сказала Линда. — Нужно дать отпор! Пусть он собирает вещи. Это — наш дом, а не Сэма. Это ты должна здесь жить.
Делия рассмеялась:
— Правда? На какие деньги? Если бы не Сэм, мы бы давно потеряли этот дом. Кто, по-твоему, платит налог на недвижимость? И коммунальные платежи, и расходы на ремонт?
— Ну, если выкорчевывание всех кустов — это ремонт… — фыркнула Линда. — Я называю это дурью! И ты знала, что он собирается покрасить ставни в красный цвет?
— Красный?
— Да, в красный, так он сказал. Хотя Элиза говорит, что он в последнее время не спешит с воплощением своих планов. Но ты только подумай об этом! С красными ставнями дом будет выглядеть как старик с крашеными волосами. И заметь, что он начал это делать после сердечного приступа.
— После того, как у него начались боли в груди, — механически поправила Делия.
Вошла Сьюзи в джинсах и пуловере Кэролла.
— Когда обед? — спросила она Делию.
— Обед! Ну…
— Золотоискатель, вот он кто, — заявила Линда. — Он положил на тебя глаз, как только папа его нанял.
— Кто? — поинтересовалась Сьюзи.
— Сэм Гринстед, кто же еще? Он решил жениться на твоей маме еще до того, как увидел ее.
— Правда?
— Ой, Линда, — возразила Делия. — Если быть честной, то я тоже собиралась выйти за него. Я сидела за столом и только и ждала, что кто-нибудь придет и спасет меня.
— От чего спасет? — опешила Сьюзи. Делия не ответила.
— Посмотри на нашу бабушку, — сказала она Линде. — Она вышла за Исайю, только чтобы избежать ТБ. Это как если бы честный сын плотника женился на принцессе ради ее королевства!
— Какой ТБ? — Сьюзи выглядела совсем огорошенной. — Какой плотник? О чем вы говорите?
Линда подошла к Сьюзи и деловито, уверенно обняла ее за плечи, отчего Делия почувствовала себя брошенной:
— Если бы у твоей мамы была бы хотя бы половина твоего здравого смысла, она выгнала бы Сэма, нашла бы нормальную работу и переехала назад в Балтимор.
— У меня уже есть работа, — отрезала Делия. — У меня своя жизнь.
И ей показалось, что Бэй-Бороу проплыл мимо, как крохотный, призрачный, голубой мыльный пузырь. Он был так далеко, что Делия подумала, не выдумала ли она его вообще.
— Я вот на что надеюсь, — говорил Делии Дрисколл, — что, когда Кортни услышит, что ей кто-то звонил, она тут же поймет, что это тот парень, которому она дала свой телефон. Я хочу сказать, он же звонил вам три раза. Значит, взял номер не из телефонного справочника, а неправильно записал. Как вы думаете?
— Ну, такое возможно.
На самом деле Делия считала, что это очень вероятно, но у нее не было сил сказать ему это, потому что последние сорок пять минут они ждали на холоде. Время от времени Делия бросала тоскливый взгляд в сторону белого блочного дома Кортни, но они уже звонили в дверь, и никто не открыл.
— Дрисколл, — сказала она, — а ты не думал, что у Кортни могут быть спортивные занятия после школы? Я хочу сказать, что Сьюзи иногда приходила из школы затемно.
— Значит, мы будем тут стоять, пока не стемнеет, — ответил молодой человек.
Мимо проходили другие учащиеся — мальчики из школы Гилмана в рубашках и галстуках, девочки-подростки в форме цвета морской волны из «Брин Мора» и в голубой форме из Общественной школы Роланд-Парка.
— Нам надо было сделать плакат, — пошутила Делия, — как когда встречают кого-то в аэропорту.
Дрисколл нахмурился.
— А ты не мог взять Пирс вместо меня? — спросила Делия.
— Кто такая Пирс?
— Господи боже, твоя сестра!
— Вы хотите сказать, Спенс?
— Спенс. Извини. — Она рассмеялась. Молодой человек еще больше нахмурился:
— Спенс на работе. К тому же вряд ли она поехала бы. Она считает, что мне не стоит жениться.
— Правда?!
— Ну а почему вас это так удивляет? — спросил он. — Вы — не единственная, кто против.
— Я говорила, что я против?
— Вы ведете себя так, как будто против. Еле плететесь, жалеете, что я не взял с собой кого-то другого.
— Мне просто холодно, вот и все, — поежилась Делия.
— К вашему сведению, вся моя семья считает, что мне лучше жить одному.
Делия почувствовала, как будто ее ударили ножом в спину. «Ну, спасибо!»
— О, Сьюзи им нравится, — продолжал Дрисколл. — Но знаете… Моя мама всегда спрашивает, зачем нужно связываться с этими Гринстедами.
— А что у Гринстедов не так?
— Ну… — Он проводил глазами группу школьниц. — Вы должны признать, что вы все… все делаете иначе. Ни с кем не общаетесь, ни в чем не принимаете участия, живете сами по себе, а потом еще делаете вид, что это в порядке вещей. Вы изображаете, что все в порядке, вы очень закрытые и ровные и притворяетесь, что все лучше, чем есть на самом деле, вы избегаете объяснений.
Делия перевела дух. Парень мог бы назвать гораздо более серьезные недостатки, хотя сама она и не смогла бы сказать, какие именно.
— Ну, это мне кажется хорошими качествами, а не плохими, — покачала она головой.
— Вот видите! — воскликнул Дрисколл. — Как раз об этом я и говорю!
— Кто бы говорил! — съязвила Делия. — Я это слышу от человека, чью свадьбу отменили, а он на нее все равно явился. Разве это не означает притворяться, что все лучше, чем есть на самом деле?
— По крайней мере я не притворялся, что я всего лишь гость, — сказал ей Дрисколл. — Я не приехал в последнюю минуту, как будто невеста была мне просто знакомой.
— Я бы приехала раньше! Но меня никто не пригласил!
— Вот видите! — Он ухмыльнулся.
— Что ты хочешь этим сказать?
К тротуару подъехала машина с затемненными стеклами. Из нее вышла девочка со стопкой книг. «Спасибо!» — сказала она водителю, машина просигналила и отъехала.
Девочка медлила у прохода. Делия почему-то так и думала, что Кортни — блондинка. Она была высокой, стройной, с золотистой кожей. Ее одежда выглядела очаровательно небрежной — блейзер сшит на заказ, но гольфы сминались гармошкой.
— Да? — спросила она.
— Меня зовут Дрисколл Эйвери, — сказал Дрисколл. — И я думаю, что пару дней назад я ответил на телефонный звонок, который предназначался тебе.
Кортни склонила голову. Ее короткие волосы, подстриженные «под пажа», красиво легли на одну сторону.
— Звонил какой-то парень, он ошибся номером — начал объяснять Дрисколл, — и теперь моя невеста злится на меня, потому что я был, наверное, несколько… м-м-м… груб. Поэтому я должен тебя спросить, не знаешь ли ты, кто это мог звонить.
Кортни посмотрела на Делию.
— Я мама его невесты. — При слове «невеста» Делии представлялась какая-то старая шляпа, а вовсе не Сьюзи. Затем Делия почувствовала, что у нее тупое выражение лица, глаза широко раскрыты, как у того, кто врет. И сказала: — Клянусь, Дрисколл говорит правду. Звонил какой-то мальчик, спрашивал Кортни, а Дрисколл сказал, что ты не хочешь с ним разговаривать.
— Ты так сказал? — обратилась она к Дрисколлу. Улыбка исчезла с ее лица. — А если это был кто-то, кого я мечтаю услышать?
— Кого, например? — спросил Дрисколл. — Я хочу сказать, есть такой человек?
