Архитектура города сильно изменилась, с тех пор как 103-я здесь не была. Бел-о-кан стал обширной метрополией, где суетится очень много народу. Сомнения на мгновение одолевают принцессу. Не совершает ли она непоправимое?
Но она вспоминает о своих сподвижниках по пропальцевской Революции, гибнущих сейчас наверху, и понимает, что выбора у нее нет.
Она поднимает сухой листок, подносит его к огню и дожидается, пока тот затлеет. Муравьи касаются веточками пламени, мандибулами соединяют их в пучок. Вскоре пожар разрастается. Пламя быстро перекидывается на веточки, устилающие купол. Начинается паника. Рабочие бросаются в ясли, чтобы спасти расплод.
Надо срочно уходить, пока огонь не отрезал пути к отступлению. Выходы уже забиты рабочими. Отряд революционеров устремляется к нижним этажам и выходит обратно по прорытому ими самими туннелю. Вверху они слышат топот лапок.
Принцесса приподнимается и, держа голову наподобие перископа над уровнем земли, оценивает ситуацию. Федералы убегают с поля боя тушить пожар.
103-я поворачивает голову. Пожар охватил всю верхушку города. Едкий дым, полный запаха горелого дерева, муравьиной кислоты и расплавленного хитина, плывет над округой.
Рабочие уже эвакуируют яйца через запасные выходы. Бел-о-канцы отчаянно пытаются заливать пламя струями слабой кислоты. 103-я выбирается из-под земли и приказывает своему войску, во всяком случае, тому, что от него осталось, ждать. Огонь воюет вместо них.
Принцесса смотрит на горящий Бел-о-кан. Она знает, что пропальцевская Революция только начинается. Непреклонностью мандибул и жаром огня принцесса 103-я заставит всех подчиниться Революции.
Утром пятого дня знамя Революции муравьев по-прежнему билось на ветру над лицеем Фонтенбло.
Повстанцы установили электрический колокол, звонивший каждый час, и все понемногу отказались от наручных часов. Это было одно из неожиданных последствий революции: у людей отпала необходимость точно определять себя во времени.
Чередования ансамблей и солистов на сцене было достаточно, чтобы понять – день продолжается.
У всех, кстати, возникало впечатление, что каждый день длится месяц. Ночи были короткими. Благодаря технике контроля глубокого сна, почерпнутой в «Энциклопедии», люди учились находить свой точный цикл засыпания. Теперь они набирались сил за три часа, вместо всей ночи. И никто не чувствовал себя усталым.
Революция изменила привычки каждого. Революционеры забыли не только про свои часы, они избавились и от тяжелых связок ключей от машин, квартир, гаражей, шкафов и кабинетов. Здесь не было краж, потому что нечего было воровать.
Революционеры не носили больше бумажники, здесь можно было бродить с пустыми карманами.
Все документы сложили в одном месте. Все уже знали друг друга в лицо или по имени, и было незачем называть свою фамилию или адрес для определения национальности и места жительства.
Освободились не только карманы. Но и разум. В лоне революции людям не нужно было загромождать память номерами кодов входных дверей, кредитных карточек и всяким таким, что необходимо запоминать наизусть из страха стать бомжом через пять минут поле того, как ты забыл эти жизненно важные числа.
Очень молодые, пожилые, бедные и богатые люди стали равными как в труде, так и в отдыхе и развлечениях.
Обоюдная симпатия рождалась из интереса к общей работе. Обоюдное уважение – из созерцания ее результатов.
Революция ничего ни от кого не требовала, но, не отдавая себе в том отчета, большинство молодых людей никогда еще столько не работало.
Мозг постоянно занимали идеи, картины, музыка или новые концепции. Надо было решать столько практических проблем!
В девять часов Жюли взобралась на большую сцену, чтобы сообщить новость. Она объявила, что нашла наконец образец, которому будет следовать революция в своем развитии – живой организм.
– Внутри организма нет ни внутренней вражды, ни внутренней борьбы. Великолепное сосуществование всех наших частей подтверждает, что внутренне мы уже знакомы с гармоничным сообществом. Следовательно, нужно всего лишь вынести на поверхность то, что уже есть внутри нас.
Аудитория внимательно слушала. Жюли продолжала:
– Муравейники функционируют как единые живые гармоничные организмы. Поэтому насекомые так хорошо ладят с окружающей природой. Жизнь принимает другую жизнь. Природа любит то, что подобно ей.
Девушка показала на пенопластовый тотем посередине двора:
– Вот пример, вот секрет формулы: «1 + 1 = 3». Чем более солидарны друг с другом мы будем, тем выше поднимется наше сознание и тем плотнее мы сольемся с природой, и внешне, и внутренне. Отныне наша цель – попытаться превратить этот лицей в живой полноценный организм.
Ей вдруг все показалось простым. Ее тело – маленький организм, захваченный лицей – организм побольше, Революция, распространяющаяся по всему миру через компьютерную сеть, – организм еще более крупный, и он еще заживет своей жизнью.
Жюли предложила окрестить все находящееся вокруг них согласно концепции живого организма.
Стены лицея станут кожей, двери – порами, амазонки из клуба айкидо – лимфоцитами, кафетерий – кишечником. Деньги общества «Революция муравьев» станут глюкозой, необходимой для придания телу сил, а занявшийся бухгалтерией преподаватель экономики – инсулином, контролирующим уровень глюкозы. Компьютерная сеть будет нервной системой, отвечающей за циркуляцию информации.
А что же будет мозгом? Жюли задумалась. Она решила создать два полушария. Правым полушарием, интуитивным, будет пресловутое утреннее пау-пау, свидание выдумщиков для поиска новых идей. Левым полушарием, методическим, станет другое собрание, которое будет отбирать пригодные для практического использования предложения правого полушария.
– А кто будет решать, кому участвовать в каком собрании? – спросил кто-то.
Жюли ответила, что живой организм – система не иерархическая, и каждый волен принять участие в любом собрании по его выбору, в зависимости от его сегодняшнего настроения. Решения будут приниматься поднятием руки.
– А мы восемь? – сказал Жи-вунг.
Они ведь основатели, они должны продолжать быть отдельной группой, особым думающим органом.
– Мы, восемь, – ответила Жюли, – мы – прамозг, прародитель обоих полушарий. Мы будем по-прежнему собираться для дискуссий в репетиционном зале под кафетерием.
Все было распределено. Все было расставлено по местам.
– Здравствуй, моя живая революция, – пробормотала Жюли.
Во дворе все обсуждали новую концепцию.
– Сейчас в гимнастическом зале назначается собрание выдумщиков, – объявила Жюли. – Приходят все желающие. Лучшие идеи будут переданы собранию практиков, которое создаст под них филиалы нашего общества «Революция муравьев».
В зале собралась целая толпа. Под общий галдеж люди расселись на полу, передавая друг другу еду и напитки.
– Кто хочет начать? – спросил Жи-вунг, устанавливавший большую черную доску, чтобы записывать на ней предложения.
Поднялся лес рук.
– Идея пришла ко мне, когда я рассматривал «Infra-World» Франсины, – заявил один молодой человек. – Попытаться сделать практически такую же программу, но с еще более ускоренным течением времени. Так можно узнать возможный путь нашей эволюции до самого отдаленного будущего и увидеть ошибки, которых нужно избежать.
Жюли прервала его:
– Эдмонд Уэллс говорит нечто подобное в своей «Энциклопедии». Он называет это «поиском ПНН», «Пути Наименьшего Насилия».
Молодой человек направился к доске.
– ПНН. Путь Наименьшего Насилия, почему бы и нет? Чтобы представить его, достаточно нарисовать диаграмму, включающую в себя все возможные траектории будущего человечества, и посмотреть последствия на короткий, промежуточный, долгий и очень долгий период времени. Пока мы рассматриваем возможный ход событий на пятилетие или семилетие президентского срока. А надо предусмотреть развитие общества на двести лет, может быть пятьсот, чтобы гарантировать нашим детям наилучшее возможное будущее, по крайней мере, будущее с минимумом варварства.
– Ты хочешь, чтобы мы создали программу, прогнозирующую все варианты будущего? – подытожил Жи-вунг.
– Именно так. ПНН. Что произойдет, если поднять налоги, если запретить развивать скорость выше ста километров на шоссе, если разрешить принимать наркотики, если дать развиваться мелкому бизнесу, если начать войну с диктаторскими режимами, если уничтожить корпоративные привилегии... Надо проверить кучу вариантов! Особенно необходимо изучить непредвиденные эффекты или неожиданные последствия в будущем.
– Это возможно, Франсина? – спросил Жи-вунг.
– Не в «Infra-World». Там время идет слишком медленно для подобного рода экспериментов. А фактор скорости течения времени я трогать не могу. Но очень может быть, что, основываясь на опыте «Infra-World», можно придумать другую программу имитации мира. Надо будет назвать ее программой поиска ПНН.
