Александр Гаррос, Алексей Евдокимов. Лауреаты премии «Национальный бестселлер-2002» и их представления о тексте. Беседу вела Анна Сметанина. — «Pulse. Москва», 2003, июль <http://www.pulse.ru/moscow.htm>.
«<…> переувлечение собственным жизненным опытом часто выливается в графоманское „что видел, то пою“. Как это случилось, например, с небесталанным [Ильей] Стоговым и бесталанной, на наш вкус, [Ириной] Денежкиной».
Алексей Герман. «Боюсь снять плохое кино». Беседу вела Юлия Кантор. — «Известия», 2003, № 127, 19 июля.
«Я по матери — еврей, но и мама, и бабушка, и дядья, весь род был православным. Я крестился давно, в советское время, и, естественно, полутайно. <…> Я долго выбирал для себя религию, конфессию. Выбрал православие, хотя до того колебался: тяготел к протестантизму. Я был знаком с замечательным женевским пастором. <…> Мне казалось, что протестантизм мне ближе. И все-таки выбрал православие. Я воспитан в русской среде и в русской культуре. А теперь мне страшно от нарастания клерикальности в нашей стране. Встал вопрос о „сокращении“, то есть о закрытии, музея политкаторжан на Соловках, — куда же дальше?! Если это произойдет, для меня с Русской православной церковью все кончено. <…> — С кем вы общаетесь, откуда черпаете информацию, если даже времени на телевизор у вас нет? — От знакомых, иногда даже пользуюсь слухами, которые оказываются бредом. Меня вообще можно запросто купить. Я, как ни странно, очень доверчивый. <…> Мы живем в скверном государстве».
См. также: «Герман. Шесть с половиной» — «Время MN», 2003, 19 июля <http://www.vremyamn.ru>; монологи Алексея Германа, записанные Мариной Токаревой в разное время. Например: «Отец [Юрий Герман] все время где-то мотался, зарабатывал, крутил бешеные романы. Один из них, через всю их жизнь, был с Ольгой Берггольц. Не так давно ее сестра принесла мне папины записки. Берггольц их сохраняла, но на всякий случай (вдруг ГБ отыщет) тут же, на обороте комментировала. Во время войны он ей пишет что-то вроде: „Может, лучше, чтоб сюда вошли англичане, это единственный способ избавиться от этих нелюдей (имея в виду советскую власть)“. Она отвечает: „Юра, тебе нужно лечиться!“ В 49-м он пишет: „Пора ложиться на дно и тушить фонарики!“ А она: „Юра! Ты сошел с ума. В то время, как наша страна…“ и так далее». Алексей Герман — о своей молодости: «Девица, от которой в Выборге я подхватил триппер, на вид была абсолютная Гретхен».
См. также: Наталья Серова, «„Осенняя соната“ Алексея Германа» — «Русский Журнал», 2003, 24 июля <http://www.russ.ru/culture/cinema>; «В общем, смотреть на все это [„Хрусталев, машину!“] почти невозможно не потому, что мера страдания превышает возможности нормального человека, а просто потому, что ничего не понятно — попросту и не видно, и очень плохо слышно. <…> Алексей Герман делал гениальный фильм о ненависти к культу, а сделал — о неприятии жизни вообще. Воронка ненависти к власти, закрученная в русской литературе со времен критического реализма XIX века, засосала его, и ненависть к проявлениям зла трансформировалась в неприязнь к жизни вообще тем вернее, чем меньше иллюзий и идеализма осталось у мастера. <…> Предваряя показ своего фильма на канале „Культура“, Алексей Герман прямо сказал, что фильм направлен против культа, и добавил, что тем, кто не выдержит и переключит телевизор на другой канал, будет потом стыдно. Это, возможно, последняя иллюзия, оставшаяся у автора апологии пессимизма».
См. также: Александр Ярчевский, «Герман. „DIVINA Commedia“» — «Русский Журнал», 2003, 24 июля <http://www.russ.ru/culture/cinema>; «„Хрусталев“ — это уже не кино <…> в том устоявшемся, заскорузлом понимании, где для наличия признаков такового необходимы формальные приметы — сюжет, бюджет, яркая суперидея… Иначе говоря — „формат“. Даже в этом кино Германа аморалистично — оно вне европейской гуманистической и поп-традиции. <…> Режиссером сделана попытка выйти за границы не только жанра, но и целого пласта искусства — кино. <…> Наверное, он знал, на что идет, и все же верил, что в этом задыхающемся от посредственной серости киномире его услышат. Его же только увидели».
Бенжамен Гишар. Цензоры и порнография в России сто лет назад. Авторизованный перевод с французского Екатерины Пичугиной. — «Неприкосновенный запас». Дебаты о политике и культуре. 2003, № 3 (29) <http://magazines.russ.ru/nz>.
«Споры по поводу репрезентации сексуальности, волновавшие Россию, в частности, в 1905–1917 годах, вписываются, таким образом, в общеевропейский контекст публичных дискуссий о необходимости контролировать распространение порнографической литературы во имя здоровья нации».
Здесь же: Линда Уильямс, «Жесткое порно. Власть, удовольствие и „неистовство визуального“»; печатается с сокращениями, полную версию см.: <http://www.nz-online.ru>.
Здесь же: Вадим Михайлин, «Древнегреческая „игривая“ культура и европейская порнография Новейшего времени»; эту статью — но без картинок — см.: «ПОЛИТ.РУ», 2003, 4 июля <http://www.polit.ru>.
Михаил Глобачев. Меч в зеркале, фига в кармане. Роман-перевертыш Вячеслава Рыбакова прочли многие, да поняли мало. — «Новое время», 2003, № 30, 27 июля <http://www.newtimes.ru>.
Критический взгляд на утопии и антиутопии Вячеслава Рыбакова. Включая новую книгу — «На будущий год в Москве».
См. также: Юлия Латынина, «Россия, которую мы не теряли» — «Новый мир», 1994, № 5; о романе Вячеслава Рыбакова «Гравилёт „Цесаревич“».
Cм. также: Вячеслав Рыбаков, «Клеветникам Ордуси. Кому и почему мерещится „коричневая чума“ в эпопее „Евразийская симфония“» — «Литературная газета», 2002, № 4, 30 января — 5 февраля <http://www.lgz.ru>.
См. также ордусский сайт: http://www.orduss.ru
Евгений Головин. «Русская вещь» Александра Дугина как противостояние Моря и Суши. Эссе об эссе. — «НГ Ex libris», 2003, № 25, 24 июля.
«Андрократия и гинекократия в России иррелевантны».
См. также: Александр Дугин, «Auf, o Seele! Эссе о Евгении Головине» — «НГ Ex libris», 2003, № 11, 27 марта <http://exlibris.ng.ru>; «Евгения Всеволодовича Головина можно только любить — безумно, абсолютно, отчаянно любить».
Владимир Голышев. Философия «простого человека». — «Русский Журнал», 2003, 4 августа <http://www.russ.ru/politics>.
«<…> очевидно, что „зачистка“ правящего слоя 1937 — 38 гг. была „выполнением заказа населения“, и сомневаться в искренности людей, требовавших смерти для „троцкистских собак“, нет никаких оснований. <…> Народ, „давя снизу“, вынудил, заставил Сталина исполнить его волю».
Ольга Григорьева. «Из рода Цветаевых…» — «Простор», Алма-Ата, 2003, № 6 <http://prostor.samal.kz/texts/num0603>.
«Закончив работу над очерком „Анастасия Цветаева в Павлодаре“ (он был опубликован в „Просторе“, № 7 за 1997 год), я не собиралась возвращаться к этой теме. Но жизнь вновь и вновь подбрасывала факты, встречи, книги о жизни этой удивительной семьи <…>».
Вл. Гусев. О литературном процессе. — «Московский литератор». Газета Московской городской организации Союза писателей России. 2003, № 14, июль.
«Лимонов морщится, но терпит! А как можно не терпеть Бондаренко? Ты морщись, как и Лимонов и Михалков, а он все равно будет стоять рядом с рюмкой в руке и улыбаться!»
См. также: Алла Латынина, «Старшая дочь короля Лира» — «Новый мир», 2003, № 10.
Михаил Денисов, Виктор Милитарев. Безвременные грезы российских либералов. — «Русский Журнал», 2003, 25 июля <http://www.russ.ru/politics>.
«Наибольший интерес [в „Отечественных записках“, 2003, № 3 <http://magazines.russ.ru/oz/2003/3>] представляет интервью, которое Модест Колеров взял у Евгения Гонтмахера, так как последний давно работает в правительстве и в значительной мере отождествляет себя с тем выбором, который сделала верховная власть в России в 1991 — 93 годах. <…> Общее направление взглядов Гонтмахера можно охарактеризовать тезисом, предложенным Ходорковским: „выживание каждого есть личное дело каждого“. Право человека на жизнь Гонтмахер трактует как право не быть убитым, а вот в праве на то, чтобы не умереть голодной смертью, он ему отказывает. Он считает, что человек, даже квалифицированный, вполне может работать всего лишь за кусок хлеба. <…> Но так или иначе, форма социал-дарвинизма у Гонтмахера еще не самая крайняя и для богатого в целом общества до какой-то степени приемлемая: в отличие от многих своих единомышленников, он не предлагает перестать платить пенсии, массово выселять людей из квартир и голодом приучать „этот народ“ к труду и протестантской этике. Но применяет он свой социал-дарвинизм к современной России, в которой до 40 процентов населения по-настоящему бедны и в которой массовая бедность стала результатом реформ 1992 — 95 годов. <…> Если господин Гонтмахер и прочие российские либералы намерены определять ценность людей по критерию „вписанности в рынок“, то чем они тогда отличаются от большевиков, по своему произволу назначавших „прогрессивные“ общественные классы? Но даже если бы ученые, писатели, лучшие инженеры, врачи и т. д. реально вошли бы в те самые „зажиточные“ 10 процентов, то и тогда согласие любого, попавшего в число „избранных“, на продолжающуюся нищету десятков миллионов сограждан оставалось бы моральным преступлением. А активное отстаивание „справедливости“ сложившегося положения дел есть уже преступление против человечества, которое, как известно, не имеет срока давности».
