Выйдя из клиники, мама стала встречаться с ее директором, который был гораздо старше ее. Я однажды подслушала, что до свадьбы она жила в его квартире в качестве любовницы. Думаю, что и потом, выйдя замуж за папу, она наверняка по-прежнему продолжала с ним видеться.
Я помню, что несколько раз она ходила на встречу с этим довольно пожилым мужчиной, которого впору было назвать дедушкой. Она подыскивала отговорки, мол, что это ее давнишний друг, оказавший ей большую услугу, и поэтому она идет с ним увидеться. Но теперь я понимаю, что для этих двоих, похоже, это отнюдь не было развлечением. В жизни обоих все еще оставалось послевкусие, присущее парам, между которыми была длительная роковая связь. И он, сопротивляясь маминой неистовой силе, в глубине души знал, что навсегда очарован ею.
Мама рассказывала: “Так как мы близнецы, посмотрев друг на друга, мы осознавали, о чем каждая из нас думала и как себя чувствовала. После того, что случилось, мы не могли говорить, а только все время лежали и, мучаясь даже от пребывания на солнце, совершали прогулки в креслах-каталках. Однако стоило нам заглянуть в глаза друг другу, как мы ощущали, что в них рождается призыв «Давай жить!».
В то время Ацуко была умопомрачительно красива и невероятно сильна. Я изо всех сил тянулась за ней, но что бы ни делала, не могла стать такой же сильной”.
Когда я рассказала Сёити об этом, он прослезился.
— Почему же мама так много скрыла от меня?
Я объяснила. В тот период мамино безумие вместе с комплексами перед тетей окончательно глубоко укоренились в ней. Что же касается тети, то она была более спокойной и благоразумной и, наделенная от природы теми же силами и энергией, что и мама, смогла сделать выбор в пользу того, чтобы жить, не развивая и не взращивая их в себе.
— Дядя ведь тоже не знал об этом, не так ли? Я думаю, что ее молчание являлось проявлением любви. Ей было не все равно, что станет с вами, расскажи она об этом. Она предпочла забыть обо всем, порвать с прошлым и тем самым, по-моему, выбрала жизнь с вами.
— Если так, то почему же она так беспокоилась о тебе? Почему на долгие годы забыла, а вдруг перед смертью неожиданно вспомнила о твоем существовании? — спросил Сёити.
— Я думаю, вероятно, она что-то слышала о том, что есть несколько видов тайных методик, действенных только непосредственно в момент смерти, и поэтому решила их испробовать, — предположила я. — Однако так странно это все...
Я снова начала вспоминать какие-то важные моменты, но в голове моей путались разные мысли, все окончательно смешалось, и в итоге с языка слетели совершенно иные слова:
— А что, если тетя через меня пытается еще раз отслужить панихиду по маминой душе и достичь примирения?
— Да нет, думаю, это вряд ли. Мама не из тех, кто прибегал ко лжи. Она ведь сказала только, что хочет спасти тебя. А о твоей маме она и словом не обмолвилась. Поэтому я и разыскал тебя.
— Что ж, значит, попробую еще немного поразмышлять, — сказала я.
— А мне что следует делать? — спросил Сёити.
— Нужно разобраться, каким образом тетя собиралась мне помочь.
— А что это за тайные методики, о которых ты упомянула? — поинтересовался Сёити.
— Я слышала только истории о том, что именно в момент своей смерти, когда пре
бываешь в призрачном мире, который связывает реальную и загробную жизни, можно встретиться с теми, кого хочешь увидеть. Мне самой не приходилось этого делать, так что я плохо себе представляю, как это. Знаю только понаслышке. Просто не было необходимости в этом разбираться. Я совершенно не верю в подобные вещи и никогда этим не интересовалась, — засмеялась я.
— Мне кажется, что знать такое пусть даже понаслышке — это круто. Просто фантастика какая-то, — сказал Сёити.
— Я тоже так думаю. Однако из-за этой мистики умерло немало людей. Сколько их специально едет в такие школы, где изучают подобные фантастические вещи, а потом привозит свои знания в Японию, передает их следующему поколению и, целиком посвятив себя этому, умирает. Включая и мою маму. Как глупо, не так ли? — констатировала я. — В любом деле важно, без сомнения, знать меру и не переусердствовать.
— Что, если попробовать наведаться в твой родной дом? — предложил Сёити.
— У меня мороз по коже от одной только мысли об этом, — призналась я.
— Там ведь наверняка что-то осталось, да? Может, стоит провести там что-то вроде обряда очищения. Досадно, но я способен придумать только это, — с серьезным видом сказал Сёити.
Мне стало немного жаль его, человека, о котором я ничего не знала. Если это его успокоит, я готова прямо сейчас отправиться в тот дом. Почему бы и нет? К тому же уже прошло так много времени...
— История повторилась. Словно это какое-то проклятие. Наверное, в мамином
случае это было наказание того духа, вызванного бабушкой. Потому что именно во время спиритического сеанса моя мама точно так же в самом конце потерпела неудачу, и все пошло не так. Хотя я думаю, что именно мамины мысли и убеждения привели к этому.
— Это тот случай, когда не стало твоих родителей, да? — уточнил Сёити.
— Да. Как бы далек от всего случившегося ты ни был, но думаю, тебе это, конечно, известно...
Во время спиритического сеанса моя мама помешалась рассудком, так как ею, как говорили, овладел злой дух, и она убила папу, зарезав ножом.
Двое из трех присутствующих — мой дядя и его жена — тут же выбежали из комнаты и стали звать на помощь. Я слышала, что прислуга разбежалась в том, в чем была. Однако еще одна участница сеанса, видимо, была хорошей женщиной. Она пыталась схватить маму, чтобы помешать ей убить папу, и нож задел ее шею. К счастью, ранение оказалось легким, но ей, похоже, пришлось тяжело, так как это был ужасный шок для ее психики. Что с ней случилось дальше, я не знаю.
А потом мама перерезала горло себе и умерла.
Я, конечно, в отличие от сестер-близняшек не видела происходящего своими глазами. Я пряталась в своей комнате, но последствия шока были такими же, и у меня практически нет воспоминаний о том, что было со мной какое-то время после этого.
Возможно, история опять повторилась, и я, скорее всего, тоже угодила в ту самую клинику и принимала очень много лекарств, поэтому ничего не помню.
Естественно, нашлись люди, которые говорили, что этот случай — следствие проклятия, навлеченного бабушкой, но мне было наплевать на это.
Как бы там ни было, когда я снова вернулась к жизни, семья Конамия и оставшиеся в ту ночь в живых дядя и его жена начисто прибрали все к рукам. Оставив меня, они присвоили и магазины, и все права, и дом — в общем, абсолютно все. Не очень хочется ворошить все это в памяти, но я думаю, что и директору клиники что-то перепало, чтобы держал язык за зубами.
В любом случае у меня почти ничего не оказалось, и идти мне было некуда. Скорее в виде оправдания мне выплатили небольшую долю наследства, все родственники от меня отвернулись и практически разорвали со мной всяческие отношения. Дедушки уже не было в живых, и никого из близких у меня не осталось. Я думаю, родственники не хотели забирать меня к себе, и кому бы я ни позвонила, все то и дело притворялись, что их нет дома. Как ни в чем не бывало я отправилась к дяде, но там меня ждал от ворот поворот. Хотя я не была настолько сумасшедшей, меня предпочли, наверное, поместить в ту клинику или какую-либо другую больницу, так как никто не хотел иметь дело со мной и моими проблемами.
— Как раз тогда и нужно было прийти к нам. И не важно, что прошло уже много времени с тех пор, как наши семьи рассорились, ведь у мамы и мысли не было разрывать отношения с тобой. Однако все это так несправедливо. А что, если сейчас нанять адвоката и попробовать хоть что-то вернуть? Несмотря на то что ты была ребенком, ты наверняка имела права на гораздо большее, не так ли? С этим я тебе помогу, — предложил Сёити.
— Спасибо, не нужно. Думаю, я тогда, вероятно, хотела уехать куда-нибудь подальше. Возможно, поэтому и не стала обращаться к тете. Нашелся человек, который удочерил меня. И мне гораздо больше по душе та жизнь, которую я создала после всего случившегося. Не хочу теперь касаться прошлого. Если ты не против, я могла бы устроиться в твою компанию, в бухгалтерию или еще куда-нибудь. Для меня это было бы намного лучше. К тому же, хоть ты и предлагаешь мне сейчас вернуть тот жуткий дом, мне он уже совершенно не нужен, — улыбаясь, заверила я. Мне было очень приятно то, насколько серьезно Сёити относился к этой беседе.
— Все-таки хорошо, что ты оказалась человеком, который способен сам строить свою судьбу, — сказал Сёити. — В противном случае было бы очень печально.
— Ничего подобного. Мне вполне достаточно того, что я родилась такой, какая я есть, что чувствую и мыслю по-своему. Так что грустить мне не о чем.
