«Мидлсбро» были еще одной командой, фанаты которой ворвались на Киппакс в апреле 1977 года. К нам тогда приехало несколько сотен неплохих ребят, и мы бились целый день. Они тоже наводнили нашу трибуну, но с этим напором мы справились, а затем полиция и вовсе спасла приезжую публику, препроводив ее через поле на свою трибуну. После игры мы допоздна дрались на улицах. Фанатам «Мидлсбро» пришлось буквально прорываться в центр города, чтобы уехать домой на поезде. Мы постоянно нападали на них, но они отбивали все наши наскоки и не отступали. Я тогда впервые подумал: смотри-ка, приехали сюда и не побежали. Это было здорово. Если кто-то бьется до последнего, то ты его уважаешь. Ты также понимаешь, что когда приедешь в их город, тоже огребешь по полной. Но ты должен поехать к ним в город, потому что это дело принципа — прорваться на их трибуну. Легко биться в родных стенах. Отправиться на выезд и выстоять вместе с остальными — вот настоящее дело!
Субботнее утро 23 апреля 1977 года. Я вбегаю в дом и быстро поднимаюсь по лестнице в спальню Дональда: «Дональд! Вставай! В конце улицы толпа скаузеров![12] Пошли! Все уже в парке. Надо их сделать!»
Дональд выскакивает из постели и выглядывает в окно. Толпы фанатов уже клубятся вокруг Ллойд-стрит. «Ливерпуль» играет у нас против «Эвертона» в полуфинале Кубка Англии, и Футбольная ассоциация не нашла ничего умнее, чем выбрать «Мэйн-роуд» в качестве нейтрального поля. А если и есть на свете одна вещь, которую все мы ненавидим, — так это скаузеры!
Дональд быстро напяливает шмотки, и мы бежим к выходу. В прихожей нас встречает мама:
— Дональд! Сходи к букмекеру и сделай ставку на трех лошадей!
— Хорошо, мама.
— Возьми с собой ребят. Только не идите по Денмарк-роуд. Отец говорит, что там толпа болельщиков из Ливерпуля, и некоторые из них, наверное, ищут на свою голову неприятности.
— Хорошо, ма.
Мы отправляемся к букмекеру: я, Дональд, Крис и парень, которого зовут Док. Моя мама приютила его после того, как Дока выкинул на улицу отец. Мы идем через парк, пересекаем Грейт-Вестерн-стрит. Несколько знакомых парней присоединяются к нам. Мы направляемся к Крофтон-стрит, что неподалеку от стадиона.
На улице стоит небольшая группа скаузеров. Один их них обращается к Дональду: «Копье есть?» Парень имеет в виду мелочь, но Дональд думает, что над ним издеваются из-за цвета кожи, потому что он — полукровка. Бах! Дональд сбивает парня, я укладываю другого. Крис, которому всего четырнадцать, присоединяется к нам, и скаузеры обращаются в бегство. Мы ловим одного из них, валим на землю, прессуем и бросаем в бак для строительного мусора.
Появляется полиция, и мы бежим обратно к Грейт-Вестерн-стрит, прямо навстречу еще одной группе скаузеров. Небольшая драка, и мы прорываемся дальше — Крис и Док в одну сторону, Дональд и я — в другую. Полиция на хвосте. Мы бежим по улицам, перелезаем через стену заброшенного дома. Дональд где-то прячется и затихает. Я же забегаю прямо в дом и замираю, затаив дыхание. Копы кричат один другому: «Один из них внутри! Спускай собаку!»
Блин! Я выглядываю и вижу огромную немецкую овчарку, бегущую к дому. Бегу по ступенькам в заднюю спальню. Слышу, как собака гонится за мной. Выглядываю из окна второго этажа во двор. Под окном — гора строительного песка. Или песок, или зубы овчарки в моей заднице. Взбираюсь на подоконник и прыгаю. Скатываюсь и продолжаю бежать. Слава, бля, богу, собаки не слышно. Перемахиваю через забор и бегу в парк. Оглядываюсь и вижу сцену из фильма про войну: десяток полицейских, вытянувшись цепью, гонится за мной. Я продолжаю бежать, пока один из них не сбивает меня с ног. Через мгновение я оказываюсь в полицейском фургоне. Дональд уже там.
Крис и Док в это время ищут приключений на Мосс Лэйн. Полиция повсюду. Они вскочили в телефонную будку и притворились, что им нужно срочно позвонить. Крепкий коп рвет дверь будки на себя:
— Ребята, вы случаем не дрались сегодня?
— Нет! У меня мама в больнице, и я пришел сюда, чтобы позвонить ей. У нас дома нет телефона, — говорит Крис.
— Неужели? И какой в больнице телефон?
Крис выпаливает номер Манчестер Ройал Инфермари. Коп и не догадывается, что моя мама работает именно там. Он долго и пристально смотрит на них, потом наконец уходит. Они бегут домой, где мама готовится к мирному домашнему субботнему обеду перед телевизором.
— А где остальные двое?
— Не знаю, — говорит Крис.
— Ну ладно, лишь бы они не забыли сделать ставки.
Док и Крис вгрызаются в сэндвичи и смотрят фильм. К шести часам мама начинает проявлять беспокойство. Вероятно, в большей степени — из-за денег.
— Вы точно не знаете, где они?
— Ммм, — мычит Крис. — Я не думаю, что они скоро вернутся, мама. Их арестовали.
Мы вляпались по полной. Нас продержали в камере до одиннадцати вечера, потом отпустили домой к родителям. В конце концов того парня, опущенного нами в бак со строительным мусором, нашли несколько часов спустя. Он был без сознания. Дональда, которого неоднократно задерживали ранее, отправили в исправительный центр на шесть месяцев. Я получил штраф в 10 фунтов. Моя карьера настоящего футбольного хулигана началась.
Название «Крутые Коты» (Cool Cats) пришло от Крутой Кошки Салли (Cool Cat Sally) — женщины в костюме кошки из фильма, популярного в семидесятых. Одной из кличек Дональда была Салли, потому что он, будучи чрезвычайно чистоплотным, всегда наводил порядок в доме. А затем кто-то взял да и прилепил эту кличку ко всей нашей компании. Мы были одной из первых банд, заимевшей свое собственное имя. Вскоре это название появилось в виде надписей на стенах в нашем районе, а потом уже и повсюду. Мой дядя Лен, который жил в Ливерпуле в то время, вспоминает, что видел детей, играющих на улице, и один из них говорил остальным: «Мы будем „Крутыми Котами“, а вы — другой бандой!» Через пару лет в стране вряд ли мог найтись хотя бы один футбольный фанат, который не слышал о Крутых Котах!
Лидером являлся наш Дональд. Настоящий маньяк, азартный, бившийся до последнего и никогда не отступавший. В принципе, как футбольный хулиган, он был гораздо более известен, чем я, просто после дела «Главарей» все внимание общественности сосредоточилось на моей персоне. Хотя, когда мы были еще детьми и «Крутые Коты» еще только начинали формироваться, он один имел за плечами опыт драк на матчах и уже успел побывать в колонии. Вот как он вспоминает о тех днях:
Для начала, «Крутые Коты» — это типично черная вещь. Многие черные и полукровки из нашего района постепенно объединились в одну группировку. Сити не располагал репутацией «хулиганского» клуба, но все же у него было несколько мобов,[13] таких как «Пивные Монстры» или «Бино Бойз» из Гортона. Сити обладал также большой группой поддержки из «Национального фронта».[14] Хотя между нами и была некоторая доля уважения, они нас не любили и определенные трения, конечно, существовали.
В конце концов внутренние противоречия выплеснулись наружу. Наша первая организованная акция была проведена против наших же фанатов. Во время домашней игры Крис пошел в туалет, где его отметелили пять или шесть подонков из НФ. Наше терпение лопнуло, поэтому после матча мы их подкараулили и наваляли по полной. В то время у многих черных парней были металлические расчески. Мы их затачивали об асфальт и использовали как оружие. Затем штурму подвергся «Шервуд Инн», паб около стадиона, в котором они собирались. На нашей стороне был фактор страха: вы только представьте себе толпу в пятьдесят черных и полукровок. Это психологическая атака. Когда ты не черный, но и не белый, ты берешь от тех и от других. И становишься круче.
Мы стали использовать ремни с толстыми пряжками в качестве оружия и основали небольшую «фирму» «Белт Рипперс» (дословно «Крошащие ремнями»). Мы нарисовали картинки с палачами-вешателями и расклеили на стенах: «Повесь Юнайтед» и «Повесь НФ». Банда у нас была небольшая, но крепкая. Если бы меня попросили указать год ее основания, я бы назвал 1974-й. Просуществовали «Крутые Коты» до 1983 года. Наша первая гостевая игра была на «Олд Траффорде». Мы дрались весь день. Вскоре группа выросла с пятидесяти до ста человек. НФ ездил повсюду на автобусе, поэтому мы решили завести собственный. Предстояла гостевая встреча с «Лидсом» — первый матч в сезоне. В нашем мобе было несколько белых парней, и я помню, как фанаты «Лидса», известные своим расизмом, не могли понять, как это так: черные и белые — вместе? Это сбивало их с толку. В числе белых были Фрэнк Макгори, огромный парень из Лонгсайта, Уофф, Джимми Гиттингс, маленький, но бешеный, Мэд Рой. Не знаю почему, но парни решили сделать меня своим вожаком.
Киппакс стал нашей крепостью. Там собирались «Бешеная Армия», потом «Пивные Монстры», психованный Джимми Гиттингс и еще один Джимми из Хьюма, у которого всегда был с собой нож. Он уже мертв: влип в историю с наркотиками. Его переднюю дверь вынесли ударом ноги, а самого Джимми зарезали. Жаль, хороший был парень. Гиттингс же являлся одним из самых заводных ребят, каких я встречал в своей жизни. Несмотря на свой рост, он вступал в схватку с любым. Фрэнк Макгори был настоящим здоровяком. Просто красавчиком. Входил в нашу банду и боксер из Лонгсайта по имени Марк Хиггинс. Тот никогда не бросал меня. Пол Редди из Сэлфорда, этот — тоже красавец. Недавно он получил шесть месяцев за драку с болелами «Бирмингем Сити» во время боксерского боя Стива Фостера в выставочном центре Бирмингема. Большое было месилово — даже по телику показывали.
