— Бедный Роберт, — произнесла она. — Все так прискорбно. Хотя, насколько можно судить, ты получил то, чего желал.
— Это и есть самая жестокая кара, — ответил Роберт. — Будь у меня такая возможность, я все бы вернул назад.
— Правильно, — согласилась она. — Но такой возможности у тебя нет.
— В том-то и дело. — Он вздохнул. — Ладно, пойду. Мы завтра уезжаем. Надо еще собраться.
Они встали. Джессика спросила:
— Вы вернетесь?
— Надеюсь.
Он включил верхний свет и медленно пошел за ней вниз по лестнице. Когда они уже стояли у ворот кладбища, она сказала:
— До свидания, Роберт.
Он расцеловал ее в обе щеки, выскользнул в приоткрытые ворота и зашагал в темноту. «Полюбуйтесь на него», — думала Джессика. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Заперев ворота, она еще постояла в неосвещенном дворе, слушая ветер и поражаясь человеческому безрассудству.
Был первый день весны. Валентина сидела на диванчике у окна, выходившего на Хайгейтское кладбище. Косые лучи утреннего солнца заливали старый голубой ковер, проходя прямо сквозь нее. Птицы кружили над верхушками деревьев, усеянных набухшими почками; Валентина слышала шорох автомобильных колес на парковке у церкви Святого Михаила. Внешний мир сегодня был светлым, чистым и шумным. Валентина грелась на солнышке. Котенок вспрыгнул ей на колени; она гладила белую шерстку и наблюдала за голубями, вьющими гнездо на крыше мавзолея Юлиуса Бира.
Джулия спала, разметавшись на кровати, словно пыталась захватить как можно больше места. У нее приоткрылся рот. Валентина встала, держа на руках Котенка, и подошла к кровати. Остановилась и стала смотреть на Джулию. Потом сунула палец ей в рот. Та не шелохнулась. Валентина вернулась к окну и села на прежнее место.
Через час Джулия проснулась. Валентины уже не было; приняв душ, Джулия оделась и в одиночестве выпила кофе. Ее беспокоила тишина в доме. Роберт съехал; квартира наверху никак не продавалась (возможно, потому, что все еще была битком набита коробками). «Собаку, что ли, завести? А как в Лондоне заводят собак?» У англичан пунктик насчет животных; может, здесь нельзя просто явиться в приют для бездомных собак и выбрать, какую захочешь. Может, требуется какое-то разрешение? Она представила, какие лица будут у людей, пристраивающих собак в хорошие руки, когда они увидят, что она живет как сирота в этом огромном и пустом доме под названием «Вотреверс». «Не проще ли уподобиться старым девам-кошатницам. Пусть гуляют сами по себе. Запущу их в квартиру Мартина, там у них будет парк аттракционов, „Диснейленд“. Они с ума сойдут от радости».
Джулия сидела в столовой за кружкой кофе. Обеденный стол скрывали завалы бумаг и ручек; листы были исписаны почерком Валентины. Сотрудники приюта, чего доброго, решат, что она не в себе. Джулия принялась собирать листы. Отнесла их на кухню и выбросила в мусор. Когда она вернулась в столовую, Валентина с Котенком на плече стояла у французского окна. Джулия вздохнула.
— Терпеть не могу беспорядка, — сказала она. — Жуткий вид.
Валентина проигнорировала это замечание и показала, будто пишет на ладони, — таким жестом обычно просят официанта принести счет.
— Ясно, — отозвалась Джулия. — Хорошо.
Она отхлебнула остывший кофе — пусть Мышь не думает, что перед ней тут будут ходить по струнке. Валентина терпеливо стояла около ее стула, Джулия опять села за стол, придвинула к себе чистый лист, взяла ручку и занесла ее над бумагой.
— Давай, — скомандовала она.
Валентина склонилась над столом, Котенок спрыгнул с ее плеча и встал на бумагу. Валентина согнала его и накрыла руку Джулии своей ладонью.
Я ПРИДУМАЛА
— Придумала что?
КАК ВЫЙТИ
— О. — Джулия не стала спорить, — Ну, хорошо. Как?
ВОЙТИ В ТЕЛО. ОТКРОЙ РОТ ИДИ НА УЛИЦУ
— Выйти на улицу и открыть рот?
Валентина покачала головой:
ОТКРОЙ РОТ ЗАКРОЙ РОТ ПОТОМ ИДИ
Джулия открыла рот, будто в кресле у стоматолога, потом закрыла его, сжав губы, и указала на окно.
— Так, что ли?
Валентина кивнула.
— Прямо сейчас?
Валентина кивнула опять.
— Дай хотя бы туфли надеть.
Валентина взяла Котенка Смерти и встала у входной двери, ожидая Джулию. В зеркалах ей померещилось собственное отражение, но уверенности не было.
Джулия вышла в прихожую, одетая в любимый жакет Элспет — из нежно-голубого кашемира, с перламутровыми пуговицами. Валентина посмотрела на нее долгам взглядом, а затем наклонилась и поцеловала Джулию в губы. Для Джулии это было как призрак прежних поцелуев Мышки. Она улыбнулась; на глаза навернулись слезы.
— Готова? — спросила Джулия, и Валентина кивнула.
Джулия широко разинула рот и закрыла глаза. Она почувствовала, что рот наполнился чем-то вроде густого тумана; она открыла глаза и постаралась не поперхнуться. «Как я буду дышать?» Вещество у нее во рту стало твердеть. Оно опускалось в горло; Джулия закашлялась и начала задыхаться. Казалось, в рот набился мех или волосяной ком. Она закрыла рот и постаралась восстановить дыхание; тут она почувствовала, что сгусток делается все меньше и тяжелей, освобождая пространство у нее во рту, умещаясь между языком и нёбом. У него был металлический привкус; он слегка подергивался, как егозливый ребенок, вынужденный сидеть на месте. Джулия осмотрелась. Валентина с кошечкой исчезли.
«Ну, вперед, подружки». Джулия вышла на лестницу. Валентина и кошечка съежились у нее во рту. Джулия сбежала по ступенькам и вышла из «Вотреверса»; непонятный сгусток все еще подрагивал у нее на языке. Обогнув дом, она побежала к зеленой двери в стене и немного повозилась с ключом. Наконец, отперев дверь, она ступила на кладбище и открыла рот.
Оттуда вылетела Валентина. Она ненадолго зависла в воздухе, разворачиваясь в утреннем ветерке, словно радужная струя из садового шланга. Котенок Смерти перемещался вместе с ней, а потом, на глазах у Джулии, они разъединились и исчезли.
Валентина и сама чувствовала, как ветерок ее расправляет и уносит все дальше от Котенка. Поначалу она ничего не видела и не слышала, но потом к ней вернулись и зрение, и слух. Джулия стояла, прижав руки к груди, и с печальной улыбкой смотрела на Валентину снизу вверх.
— Прощай, Валентина, — выговорила Джулия. По ее щекам бежали слезы. — Прощай, Котенок.
Прощай, прощай, Джулия. Котенок вывернулся из рук Валентины, спрыгнул на крышу Катакомб и побежал в глубь кладбища. Развернувшись, Валентина последовала за ним.
Ее чувства были распахнуты настежь, точно окна и двери. Все говорило и пело для нее одной — трава, деревья, камни, насекомые, кролики, лисы; все замирало, когда мимо пролетал призрак; все приветствовало ее радостными возгласами, словно она побывала далеко от дома, а теперь совершала триумфальный полет. Она проплывала сквозь надгробные камни и заросли, наслаждаясь их плотностью и прохладой. Котенка она догнала под Ливанским кедром. Вместе они поплыли над Египетской аллеей, заклубились над центральным проходом. Если там и были другие призраки, Валентина их не увидела; ее приветствовала сама природа, а не ангелы на могилах — те были просто камнями. Валентина проникала взглядом сквозь предметы, заглядывала внутрь. Она видела склепы, заполненные гробами; видела в гробах тела, неловко скрюченные, с молитвенно сложенными руками, — тела, давно превратившиеся в прах и тлен. Валентину охватило похожее на голод нутряное, исступленное желание отыскать собственное тело. Теперь они летели быстрее; мимо проносились неразличимые пятна зелени и камней; и вот наконец показался небольшой каменный домик с надписью «Ноблин»; маленькая железная дверь не представляла для Валентины никакой преграды; внутри была тишина, здесь находились гроб Элспет и ее тело, гробы и тела родителей Элспет, ее дедов и бабушек. Она увидела свой гроб и, еще даже не коснувшись его, поняла, что он пуст. Так значит, это правда. У нее на глазах Котенок Смерти нетерпеливо терся мордочкой о белый угол. Валентина приложила руки к лакированной поверхности гроба Элспет, точь-в-точь как сделал когда-то Роберт. Что же дальше? Забрав Котенка, она выбралась наружу. В сомнении остановилась на дорожке.
Мимо шла маленькая девочка. Она что-то напевала себе под нос и размахивала в такт походке своей шляпкой, держа ее за ленточки. На ней было лавандовое платье, по моде конца девятнадцатого века.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она с Валентиной. — Вы идете?
— Куда? — не поняла Валентина.
— Там созывают ворон, — ответила девочка. — Собираемся полетать.
— А зачем нужны вороны? — удивилась Валентина. — Неужели вы не можете летать сами?
— Это совсем другое дело. Разве вы не знаете?
