— Так сходить? — повторил Петр.
Имран колебался, расспросы могут вызвать подозрения. Его не ищут только потому, что никому не может придти в голову, что он спасся. Кроме того, ему не нравилось, что хозяин сам предложил то, о чем он хотел просить.
— Меня там знают в крепости, — сказал Петр, рассеивая подозрения, — я им часто носил рыбу на продажу.
— Но рыбы уже нет, — Имран показал на сковороду.
— Я еще мелюзги наловил, с ладонь величиной, отнесу им.
— Хорошо, — сказал Имран, — сходи.
— А ты можешь отдохнуть в доме.
— Это будет кстати.
Полученные в ночном бою раны затянулись, но слабость усилилась. И теперь, когда Петр предложил отдохнуть. Имран сразу ощутил навалившуюся на него усталость. Он поднялся вслед за хозяином, пошел к дому, где лег на указанную Петром лежанку и мгновенно погрузился в сон. Все то время, что он спал, его внутреннему взору был виден только черный дым, поднимающийся над крепостью.
Этот дым беспокоил его, так как он никак не мог понять его причину. Это беспокойство пересилило чувство самосохранения и Имран не смог проснуться, когда за ним пришли.
Несмотря на то, что Петр, поднимаясь по ступенькам своего крыльца, специально, подвернул себе ногу и упал, наделав немало шуму.
Неудача заключалась в том, что первым, кого встретил Петр, подойдя к крепости, был Меджкем. Снискавший доверие Муниса, он с важностью расхаживал по двору среди солдат и офицеров и коршуном бросился, увидев новое лицо.
— Я, господин, рыбу принес, — в ужасе сказал Петр.
Ужас был вызван не внешностью Меджкема, хотя и она не вызывала добрых чувств, а тем что из костра пылающего в середине двора торчали чьи-то ноги.
Меджкем заглянул в холщовую сумку и поморщился.
— Мелковата.
— Зато свежая, господин, — совладав с собой, произнес Петр.
— А ты вообще, откуда взялся? — с внезапным подозрением спросил Меджкем.
— Я сюда всегда рыбу приносил, — отчаянно сказал Петр.
— И бунтовщикам тоже?
— Нет. Им не носил, боялся.
— А где ты живешь?
— Внизу у реки.
— Покажи.
— Отсюда не видно, господин.
— С какой стороны?
— С той.
Тут Меджкем схватил рыбака за плечо и потащил на крепостную стену. Тяжело дыша, Петр показал домик у реки, казавшийся отсюда игрушечным. Домик находился на одной зрительной линии с каменным желобом, обрывающимся в пропасть. Именно поэтому Меджкем спросил:
— А не встречал ли ты, рыбак, подозрительных людей сегодня?
Задав вопрос, Меджкем пристально посмотрел в лицо рыбака.
— Нет, господин, — быстро ответил Петр.
Но прожженный царедворец, мастер интриг, Меджкем сразу почувствовал фальшь в его голосе. Порядочные люди, увы, не умеют врать, даже во спасение.
— Пойдем, — тихо, боясь спугнуть удачу, приказал Меджкем, — пойдем покажешь мне свое жилище.
Когда Имрана выволокли из хижины, Меджкем спросил хозяина:
— Это кто?
Петр пожал плечами и сказал:
— Не знаю.
Меджкем повторил вопрос.
— Не знаю, — повторил Петр, — первый раз вижу.
— Но он же находится в твоем доме, — пояснил Меджкем.
— Вор, наверное, — ответил Петр, — забрался в дом, выпил вина и заснул. Я здесь не причем.
Медина. Месяц спустя
Имран слабо удивился, увидев в тюремной камере еще одного заключенного, ибо он был уверен, что его поместят в одиночку. Имран тут же решил, что это шпион, тем более что он был без цепей, поздоровался и подошел к стене, которую венчало крошечное вентиляционное окно. Он поднял руку, но дотянуться до окна не было никакой возможности, мешали цепи.
— Помочь? — спросил сосед по камере.
— Помоги.
Сосед подошел, наклонил спину и уперся руками в стену. Имран кое-как взобрался на него и дотянулся до окошка.
За тюремной стеной были видны оливковые рощи, скалы и холмы вдали. Имран слез с доброхота, подобрал цепи пошел и сел у стены, в своей излюбленной позе.
— Что-нибудь увидел?
Имран покачал головой, разглядывая сокамерника. В помещении был полумрак, но Имран разглядел его светлые волосы и сверкающие здоровым любопытством глаза.
— Как тебя зовут? — спросил Имран.
— Назар.
Имран кивнул.
— Ты христианин?
Назар неопределенно пожал плечами.
Имран задал новый вопрос:
— Это камера смертников?
Назар вновь пожал плечами:
— Наверное.
Имран удивился:
— Ты что же? не знаешь, за что сидишь?
Назар почесал в голове:
— Я вообще-то здесь по-другому делу.
— Понятно, — сказал Имран, хотя ничего на самом деле не понял.
— Я давно здесь?
— Второй день, ты был без памяти, когда я зашел сюда, били тебя, наверное, не один час. Я даже поспорил, выживешь ты или нет? Проиграл. Ты удивительно быстро пришел в себя.
— С кем поспорил?
— Ты его не знаешь, — махнул Назар, — раны на тебе заживают быстрее, чем на собаке.
Имрану не понравилось сравнение с собакой, и он сказал:
— Попридержи язык, — потом добавил. — Где-то я тебя видел.
— Твоя судьба решится в течение месяца, — продолжал Назар, не обратив внимания на последнее замечание, — Мунис отправил донесение халифу, но вслед за донесением сам отправился в Багдад, все это продлит твою жизнь, но не надолго, тебя ждет смертная казнь.
— Жаль, — сказал Имран, — ничего у меня не получилось столько людей погибло из-за меня и все напрасно.
— Неудачи одних людей дают миру больше чем удачи других, — возразил Назар.
Имран тяжело вздохнул. Снаружи донесся протяжный крик муэдзина, призывающий верующих к молитве.
Имран сказал:
— Человек по имени Назар два раза спасал меня, таинственным образом вынося с поля боя. Не имеешь ли ты к нему отношения?
— Насчет первого утверждать не берусь, — ответил Назар, — но спасал тебя действительно я.
— А кто же ты, ангел? — спросил Имран.
— Ну, кто про себя такое скажет, — скромно заметил Назар, — скажем так, я посредник или лучше сказать порученец.
— А разве ты не можешь спасти меня еще раз? — спросил Имран.
— Нет.
— Почему?
— Я не знаю почему, не посвящен, просто у меня больше нет подобных поручений. Между нами, говоря, ты и так перебрал. Это справедливо, я так считаю. Вернее это несправедливо по отношению к другим, чем ты лучше их, да ничем. На тебя обратили внимание только благодаря твоему удивительному, я бы даже сказал возмутительному везению. А после того, как ты, выпутавшись из всех передряг, вновь добровольно напросился на неприятности, было решено оказать тебе покровительство. Но теперь твое время вышло.
— А может, ты еще раз спросишь? — с надеждой спросил Имран.
— У меня нет такого права. Они сами приказывают, когда сочтут необходимым.
Назар помолчал, затем добавил:
— Впрочем, тебе никто не может запретить использовать свое необыкновенное везение и попробовать спастись еще раз.
— Спасибо и на этом, — усмехнулся Имран. Он поднялся и стал расхаживать по камере. Назар с улыбкой наблюдал за ним.
— А чему ты радуешься? — не глядя на него, спросил Имран.
Назар пожал плечами.
— Зачем ты здесь, если у тебя нет поручения, или ты пришел полюбоваться на мою казнь?
— Ну, можно так расценить мой визит, а можно сказать, что я пришел проводить тебя в последний путь. Все зависит от точки зрения и от характера, который эту точку определяет. Но ты уже высказал свою точку зрения и в связи с этим я должен определить ее, как редкое свинство, учитывая все то, что я для тебя сделал. Или ты думаешь, что тот лаз в скале выводил к реке, нет, ты ошибаешься. Он заканчивался змеиной ямой. Прежний владелец очень любил отпускать провинившихся крестьян на волю по этому каменному желобу. Они подобно тебе, радовались, попав в этот лаз, думали, что избежали неминуемой смерти. Я поймал тебя в самом конце, затем мне пришлось прогрызть скалу зубами. Я теперь долго не смогу грызть баранью лопатку, а ведь это мое любимое блюдо…
— Ну ладно, извини, — сказал пристыженный Имран.
Возмущенный Назар поднялся и шумно дыша, принялся расхаживать по камере.
— Ну, хорошо, я свинья неблагодарная, — воскликнул Имран, разведя руками, — удовлетворит тебя это извинение.
Назар остановился, довольно кашляя.
— Ну, учитывая то, что ты мусульманин, да.
Назар удовлетворенно опустился на корточки.
Имран подошел, сел, прямо напротив него и, заглянув ему в глаза, с изумлением обнаружил, что у Назара нет зрачков. В глазных яблоках светилась небесная синева, сквозь которую был виден какой-то дворец сотканный из облаков. У Имрана заслезились глаза. Он вытер слезы, отодвинулся и попросил:
— Сделай для меня одно одолжение, я буду тебе обязан.
— Какое одолжение? — настороженно спросил Назар.
