Обиженно фыркнув, Бетси вышла.
За окном занималась заря. Первые лучи солнца робко пробивались сквозь свинцовые тучи. Сон прошёл, и я решила заняться своей внешностью: умылась, расчесалась, примерила пару платьев, и выбрала серое с голубой вышивкой.
День пролетел незаметно. С Вандой пробежались по магазинам и присмотрели платья для завтрашнего выступления. Про свой странный сон я благоразумно промолчала. Во второй половине дня мы ещё раз отрепетировали наше грядущее выступление.
И вот наступил долгожданный момент, когда должна была решиться наша судьба. Предупредив Бетси, что меня не будет целый день, я отправилась к Ванде: вместе было не так тревожно. Мы выпили по бокалу шампанского, и настроение несколько улучшилось. Вскоре нам предложили спуститься вниз, и мы заняли места в «Пежо Лимузине» тёмно-бордового цвета. Самое интересное, что нас с Вандой разместили в закрытой части авто, а шофёр и Вальдемар расположились снаружи. Мы тронулись в сопровождении вооружённой охраны как особо ценные персоны. Через полтора часа прибыли на место. Нас проводили в комнату, где мы смогли привести себя в порядок и насладиться ароматным кофе со свежеиспечёнными булочками. И то, и другое оказалось превосходным. Слегка перекусив, переоделись, и стали ждать начала выступления. Распахнулась дверь, к нам заглянул дворецкий и предложил следовать за ним. Пройдя через анфиладу роскошно обставленных комнат, мы оказались в зале, где собралось высшее общество Санкт Петербурга. В углу расположился рояль, за которым застыл мраморной статуей уже знакомый аккомпаниатор. Мы заняли свои места, но пока не могли начать: ожидалось прибытие императорской четы. Минут через пять ожидания по залу пронёсся тихий шелест голосов:
-Идут, идут!
Распахнулись двери, в зале появился мужчина с аккуратной эспаньолкой, за ним чуть в отдалении следовала женщина в белом платье с бриллиантовой диадемой в волосах. Боже, это же её я видела во сне. Императорская чета заняла свои места, перед нами появился Вальдемар и объявил о начале выступления. Никакой реакции. В зале – тишина. Ванда кивнула аккомпаниатору, тот взял первый аккорд и мы запели. Звуки музыки разнеслись по залу, заставив присутствовавших там людей прислушаться к словам песни. На лицах появилось заинтересованное выражение. Дамы перестали беспрерывно обмахиваться веерами, а мужчины обмениваться последними новостями. Песня закончилась и вновь ничего, никакой реакции. И тут послышались робкие хлопки, вскоре переросшие в бурные овации. Мы начали вторую песню, успех полнейший. Я заметила, как во время исполнения третьего романса к императрице подошёл человек в ливрее и, наклонившись, что-то прошептал на ухо. Женщина встала и покинула зал. Раздался тревожный шепот:
-Что произошло? Вы не знаете?
Пришлось прекратить пение, поскольку в зале воцарилась слишком напряжённая атмосфера. Вновь появился тот же человек в ливрее и протянул императору записку. Тот прочитал и выбежал из зала.
-Господа, прошу извинить, но концерт придётся прервать. У царевича открылось сильное кровотечение. Приносим извинения.
Объявивший это придворный исчез за теми же дверьми, что и императорская чета.
-В чём дело? - поинтересовалась я у Ванды, но та лишь пожала плечами.
Ситуацию прояснил Вальдемар:
-Вы разве не знаете, царевич Алексей болен. У него несвёртываемость крови. Обычно ему помогал Распутин, но, к сожалению, его нет в Петербурге. Императрица в панике.
-Как вы говорите, зовут царевича, - вспомнив свой сон, поинтересовалась я.
-Алексей,- удивлённо вскинув брови, ответил Вальдемар.
-Мальчику около десяти лет? - задали следующий вопрос.
-Вроде бы да.
-Ведите меня к нему, - скомандовала я, - вероятно, смогу ему помочь.
Вальдемар удивился, но подошёл к одному из лакеев и что-то шепнул тому.
Через пару минут мне предложили пройти к царевичу. Мы вышли в сумрачный холл, и я увидела ту же лестницу, что и в своём сне. Не дожидаясь приглашения, стала подниматься вверх и, подойдя к знакомой двери, распахнула её. В глубине комнаты виднелась кровать, на которой лежал бледный мальчик лет десяти. Капли бурой крови падали на подушку. Императрица, испуганно вздрогнув, прошептала:
-Спасите моего сына. Всеми святыми молю, спасите его! Он умирает.
И тут я вспомнила вторую часть своего сна: тёмный лес, опрятную старушку и заговор, прочитанный ею.
Я подошла к кровати. Мальчик, тяжело вздохнув, с мольбой взглянул на меня.
Я положила ему на голову руку, начала произносить слова заговора. Тут случилось то, чего, по правде говоря, я и не ожидала. Кровь до этого обильной струёй текшая из носа, постепенно перестала сочиться и к концу заговора остановилась. Мальчик устало повернул голову к матери и прошептал:
-Как же хорошо, матушка!
Императрица подбежала к кровати, взяла руку сына, поцеловала её и, к моему удивлению, горько зарыдала.
Потом, будто бы устыдившись своего порыва, достала платочек, вытерла слёзы и обратилась ко мне:
-Вы спасли его, вы спасли его! Вчера мне привиделся странный сон: я гуляла по парку и вдруг из тумана появляется женская фигура в ночной рубашке. Сегодня, увидев вас, я поняла, что той дамой были вы. Мы с вами прошли к моему сыну, у него вновь открылось сильное кровотечение, вы вошли в комнату, а потом внезапно исчезли, однако, я услышала таинственный голос. Мне сказали, что вы спасёте царевича. Вначале я не поверила, но встретив вас, поняла, что сон был пророческим.
Я так вам благодарна. Прошу вас приходите к нам в любое время. Мы будем рады видеть вас.
В это время царевич открыл глаза и, посмотрев на меня, произнёс всего одну фразу:
-Приходите. Я буду ждать вас, мисс Съюзен.
Сказав это, закрыл глаза и тут же уснул. Неожиданные слова для будущего наследника российской империи. «Мисс Съюзен». Сказать такое мог только знакомый, а не ребёнок, впервые увидевший меня. К тому же, откуда он узнал моё имя?
Мы тихо вышли из комнаты, оставив ребёнка под присмотром придворного врача.
Поняв настроение императрицы, пережившей такое сильное потрясение, я попрощалась и, отыскав Ванду, сообщила, что нам, пожалуй, будет лучше отправиться в отель.
Обратно нас довезли с теми же почестями. К вечеру мы были в своих номерах. Настроение хуже некуда и поэтому, попрощавшись, разошлись по своим комнатам. Следующий день принёс новые хлопоты и заботы. Мистер Валлентайн получил письмо от организатора моей выставки с извинениями о невозможности личной встречи с ним. Вместо себя Виктор Морозов прислал подвижного молодого человека, в обязанности которого входило оказание всесторонней помощи по организации вернисажа. Мы отправились на Невский, где и осмотрели помещение, предназначенное для размещения картин. Место мне понравилось. Выставочные площади состояли из трёх залов, одного поменьше, как объяснил Серж, предназначенного для проведения банкета и двух побольше, собственно говоря, для размещения экспозиции. Залы были готовы, и мне оставалось самой спланировать развеску картин, чем и пришлось заниматься в течение последующих двух дней.
В ведущих газетах появилась информация о прибытии в Санкт Петербург английской художницы Съюзен Гольц. Желающих приглашали посетить выставку. На тумбах разместили красочные афиши, оформленные по моим эскизам.
И вот, наконец, настал день открытия экспозиции. Я не ожидала такого наплыва желающих ознакомиться с моим творчеством. Выяснилось, что выставку собиралась посетить императорская чета с сыном, который и являлся инициатором этого визита, упросив матушку свозить его в выставочный зал, дабы узнать, как пишут картины в Англии.
Место проведения выставки оцепили полицейскими кордонами. Лестница, ведущая в зал, была украшена гирляндами цветов. По бокам стояли кадки с пальмами. Красная ковровая дорожка вела прямо к массивным дверям, у которых застыли два степенных швейцара. Такого я не ожидала. В вестибюле расположились накрытые столы, уставленные фруктами, бутылками с шампанским и разнообразными лёгкими закусками. Ждать прибытия императора с семьёй пришлось недолго. Как мне объяснили, император Николай Александрович и его супруга были людьми пунктуальными.
Распахнулись двери, и в зал втекла торжественная процессия. Меня представили венценосный паре, и начался светский променад. Императрица, узнав меня, дружески кивнула, а затем, улучив минутку, подошла и ещё раз поблагодарила за спасение царевича. Императору понравилась пара лондонских пейзажей, и он дал распоряжение об их приобретении. Увидев, что картины куплены для царской коллекции, придворные расталкивая друг друга, устремились приобретать понравившиеся им полотна. Буквально через час практически все картины были проданы, а я получила ряд выгодных заказов. Мистер Валлентайн потирал руки в предвкушении крупного гонорара. Вернувшись в отель, отметили мой успех.
