Щукина бледна. У нее даже задергался уголок рта. Утирает пот с лысины Карека. Ведущий дирекцию Шишкин предоставляет слово ей:
– Что можешь сказать?..
Щукиной нечего сказать. Как я и рассчитывал, листочек с подготовленными аргументами оказался совершенно бесполезен. Она замямлила:
– Но все совсем не так…
Шишкин подбодрил ее:
– Скажи – как…
Щукина замотала головой:
– Не сейчас. Я плохо себя чувствую.
– Но мы не можем обсуждать один и тот же вопрос несколько раз, – занервничал Шишкин, – Так, обсуждение работы отдела Щукиной закончено… Дирекция обязательно примет меры. Переходим к следующему вопросу…
Ни Щукина, ни Карека не сказали мне после совещания ни слова. Дирекция приняла постановление «Исправить высказанные замечания. Отчитаться через месяц о принятых мерах…»
Это нормально. Я не тешил себя надеждой, что все так уж сразу получится. Все-таки в компании должны соблюдаться формальности. А предстоящий месяц ничего не решит. Ей не наладить работу ни за месяц, ни за год. И я не отступлю. Все уже решено. И это, кажется, понимали все: мои сотрудники, сотрудники Щукиной, сама Щукина, Карека, Шишкин с Протасовым.
Тем не менее, я не пустил дело на самотек. Мы по-прежнему собирали необходимые компрометирующие факты. В этом нам очень охотно помогали сотрудники Щукиной, предчувствовавшие ее уход. Она не разговаривала со мной. Щукина готовилась к следующей дирекции. Но, кажется, делала это обреченно, просто по инерции движения к власти.
Через месяц, как мы и рассчитывали, у меня была нормальная прибыль. Но о ней в этот раз я, конечно, ничего не сказал. Сконцентрировался на другом:
– Действительно, Щукина исправила часть ошибок, допущенных ранее. Но за прошедший месяц допустила еще больше новых. Посмотрите подготовленную мной справку… И что мы будем дальше делать? Исправлять старые ошибки и делать все больше новых? Я нормально отношусь к своей коллеге Щукиной, но очевидно, что она не справляется со своей работой именно как руководитель. Она не может организовать своих подчиненных, сам процесс. И поэтому я вновь прошу вывести стратегически важные отделы из-под начала Щукиной. В случае необходимости готов взять их под свой контроль. Это поможет нам избежать потери наших клиентов.
Щукина попыталась остановить неизбежное:
– Дайте мне еще время…
Шишкин пожал плечами:
– Как решит дирекция…
А дирекция не спешила решать. Ведь отставка Щукиной была серьезным ударом по Кареке. Прошло несколько дней, решения все не было.
Мы, уверенные в своей победе, продолжали спокойно работать. Щукина же ходила на работу просто бледнющая, нервная. Работа у нее не клеилась. Сотрудники, почуявшие свою безнаказанность, ее откровенно динамили, работали еще хуже. Она же в ответ уже не покрикивала на них, как прежде. Только сжимала пожеванные Карекой губы. Боголюбов же, видимо, устав каждый раз нарываться на недовольство Шишкина с Протасовым, перестал защищать Щукину. И это привело к скандалу. Зайковский подслушал вечером разговор в кабинете Кареки. Дверь оказалась приоткрытой. Было очень поздно, и парочка вряд ли подозревала, что рядом может быть кто-либо. А Зайковский тут как тут.
Карека утешал Щукину:
– Подожди, все обойдется.
– Чего ждать? – кричала на него Щукина, – Что меня выкинут отсюда по профессиональному несоответствию? За кресло свое испугался, импотент старый…
На следующий день она, так и не дождавшись решения дирекции, написала заявление: «Прошу уволить меня в связи с переходом на другое место работы…».
Меня тут же поздравила Дубыкина:
– С тобой я готова работать…
Мы в службе не праздновали победу. Это был лишь эпизод нашей работы. Ведь нас ждали новые будни. Я всегда сам жил и учил жить своих сотрудников не днем вчерашним – днем завтрашним…
А Щукина не пропала. Она все начала сначала. Перешла в агентство «Прометей» рядовым менеджером. Там быстро продвинулась – привела двух важных клиентов, переспав с нужными людьми. Ее тело продолжало работать, работать и работать. Через полгода она стала заведующим отделом…
Щукина ушла. Все ждали, что ее отделы переподчинят мне. Этого же ждал и я. Ну кому, как не мне, ими руководить? Но время шло, а щукинские отделы так и барахтались без начальника. Наконец, Катя узнала:
– Боятся тебя усиливать. Скор’ее всего на место Щукиной подыщут кого-то со стор’оны. Отдел кадр’ов уже вовсю р’аботает…
Это была очень важная информация. Дальше ждать нельзя. Иначе моя победа окажется пирровой. На место Щукиной могут взять еще одну точно такую же профурсетку. Я перебрал в голове варианты. Только один мог действительно сыграть на меня. Да, все-таки надо идти кланяться, падать в ножки, присягать на верность. И я пошел на прием к Шишкину.
Он был занят какими-то бумагами. На мгновение оторвался:
– Чего тебе? Слушаю…
Я заговорил не как обычно громко, но тихо. Вкрадчиво у меня вряд ли вышло, но оттенок доверительности, по-моему, получился:
– Знаю, что на место Щукиной ищут человека…
Шишкин кивнул:
– Ищем.
Я продолжил:
– Жалко, что моя кандидатура не участвует в рассмотрении. Можно объединить службы. Я ведь знаю все дела. И потом, неизвестно, кто придет и с чем придет… А я ведь ваш человек, Анатолий Николаевич. И вам было бы легче управлять всем через меня. Я понял, насколько мне повезло, что у меня такой руководитель. Последнее время много думал о вас. Лучшего начальника мне вряд ли найти. У меня точно не получилось бы с Протасовым. Не получается с Боголюбовым. А вот под вашим руководством…
Шишкин забыл про бумаги. Он, чуть склонив голову, смотрел на меня, слушал. Губы его потихоньку расплывались в довольной улыбке. Шишкин не прерывал меня. Он никогда раньше не слушал меня так долго. И даже бросил секретарше, сообщившей, что кто-то пришел на прием:
– Пусть позже зайдет. Занят еще…
Я знал, что лесть – весьма эффективное оружие. И все-таки не думал, что настолько эффективное. Наверное, стоило прибегнуть к лести раньше. И дела бы у меня шли еще быстрее и лучше. Но раньше что-то мешало.
Мы говорили около часа. Шишкин спрашивал:
– А не получится ли хуже?
– А можно ли тебе доверять такое дело?
– А стоит ли отказываться от специалистов со стороны?
Я снова и снова расписывал, как буду выслушивать его мнение, выполнять его установки. Думаю, все эти вопросы Шишкина были ничего незначащими. Ему нравилось то, как я отзываюсь о нем, как говорю:
– …насколько мне повезло, что у меня такой руководитель… лучшего начальника мне вряд ли найти…
Генеральный директор заключил:
– Я подумаю над твоим предложением. Безусловно, в нем есть рациональное зерно…
Не прошло и недели, как на дирекции Шишкин обратился ко мне:
– Ты как-то предлагал бизнес-план по строительству эффективной рекламной службы…
– Да… – не сразу сообразил я. Ведь это было так давно.
Генеральный продолжил:
– Мы тут подумали и решили дать тебе шанс. Примешь под свое руководство службу Щукиной, а также отдел продвижения и третий отдел клиентов. С сегодняшнего дня Гришин и Чуркин уволены… Вот и можешь сделать из всех подразделений службу согласно твоей концепции. Через квартал отчитаешься…
Это было потрясающе. Максимум, на что я рассчитывал, – это на отдел исполнения заказов Авериной. А тут вся служба Щукиной. И еще два отдела людей Шишкина. Гришин и Чуркин с самого начала своей работы в агентстве не справлялись со своими обязанностями. И Шишкин регулярно получал за это от Протасова. А тут очень вовремя подвернулся способный заменить обоих человечек.
Свой человечек… После назначения меня пригласили поговорить и Протасов, и Карека. Оба повторили почти слово в слово:
– Ты ведь понимаешь, что это все только благодаря мне. Так что отрабатывай мое доверие. Регулярно сообщай мне, как дела…
Да, от меня теперь очень многое зависело в агентстве. Я снова стал нужен Протасову. И Кареке без Щукиной тоже требуется союзник. А как иначе Боголюбову работать с подчиненным, в руках которого сосредоточена такая мощь?
Передача важных подразделений оказалось не единственным удовольствием. На меня упало еще несколько благ. Я получил новый кабинет. Здоровенный. Шишкин сказал:
– Мы ценим тебя…
Бабаев, показывая кабинет, жал руку:
– Поздравляю. Я всегда знал, что ты далеко пойдешь…
А еще меня послали на недельную стажировку во Францию. Когда-то я уже должен был туда ехать, но начальство тогда меня не пустило. Теперь наступили другие времена…
Я так соскучился по новым знаниям. К тому же настроение было просто отличное. Поработал на стажировке на славу. Мне даже предложили подучить язык и остаться в Париже:
– Вы очень хороший профессиональный менеджер. И при этом здорово разбираетесь в рекламе. Нам нужны такие люди…
Всем нужны такие люди. Я вернулся в Россию. Вернулся довольный, полный планов. Только зашел в агентство, как меня тут же вызвали к Шишкину. Сидит, нахмурив брови. Но как-то так, играючи, как бы понарошку. Что бы это значило?
