В общем, так я и начал бегать. Мне было тогда тридцать три года. Еще молод, но уже не юн. В тридцать три умер Иисус Христос. В тридцать три начался закат Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Если сравнить жизнь с горной дорогой — этот возраст будет, наверное, одним из важнейших перевалов. Именно в тридцать три я осознал себя бегуном и — пусть и поздновато отправившись в путь — стал писателем.
Глава 3
Середина лета, Афины, первый раз в жизни бегу сорок два километра
1 сентября 2005 г. Гавайи, остров Кауай
Вчера закончился август. За этот месяц (31 день) я пробежал в общей сложности 350 километров.
июнь — 260 км (60 км в неделю)
июль — 310 км (70 км в неделю)
август — 350 км (80 км в неделю)
Моя цель — Нью-Йоркский марафон, который состоится шестого ноября. До тех пор я должен привести себя в соответствующую форму, и вроде бы пока все идет как задумано. Я начал тренироваться за пять месяцев до забега и постепенно увеличиваю дистанцию.
В августе погода на Кауайе стояла превосходная — мне ни разу не пришлось откладывать пробежку из-за дождя. Скорее наоборот, дождики, под которые я пару раз попадал, приятно холодили разгоряченное тело и были весьма кстати. Летом на северном побережье острова погода, как правило, хорошая, но чтобы она держалась столько дней подряд — это даже здесь редкость. Так что мне повезло — условия для тренировок были первоклассные, знай себе бегай в свое удовольствие. И организм нормально реагировал на возрастающую дистанцию. Я отлично пробегал эти три месяца — без каких-либо травм, болезненных ощущений и физического истощения.
От жары я тоже не страдал. Обычно я ничего такого особенного не предпринимаю, чтобы защититься от перегрева, разве что стараюсь не пить слишком много прохладительных напитков и ем побольше фруктов и овощей. Манго, папайя, авокадо — свежие фрукты здесь дешевле не бывает и продаются в буквальном смысле на каждом шагу. Что касается еды, летом Гавайи для меня просто идеальное место. Но фруктовая диета — это не только «стратегия борьбы с жарой», но и к тому же естественная потребность организма. Когда бегаешь ежедневно, начинаешь гораздо лучше слышать свой внутренний голос.
Дневной сон — еще один способ укрепить здоровье. На самом-то деле я довольно часто сплю днем. Сразу после обеда меня начинает клонить в сон, и я где-то с полчасика дремлю на диване. А когда просыпаюсь — в теле ни капли усталости и голова отлично работает. В Южной Европе это называется сиестой. Думаю, привычка осталась у меня с тех пор, как я жил в Италии. А может, и нет, может, я сам по себе всегда любил поспать днем. Во всяком случае, я отношусь к тому типу людей, которые при желании могут заснуть в любых обстоятельствах. Это замечательное и полезное для здоровья умение, впрочем, способно и осложнить жизнь — иногда глаза слипаются в самый неподходящий момент.
Я немного сбросил вес, и цвет лица у меня стал здоровее. Приятно ощущать в себе перемены к лучшему, хотя, когда я был моложе, все происходило гораздо быстрее. То, на что раньше требовалось полтора месяца, теперь занимает три. Эффект уже не тот, да и тренироваться я стал меньше. Но тут уж ничего не попишешь. Надо смириться и делать то, что в твоих силах. Это основополагающий жизненный принцип, и к тому же я считаю, что ценность человеческой жизни не определяется одной только эффективностью. Как-то раз в спортивном зале, где я занимаюсь, когда живу в Токио, мне попалась на глаза памятка для начинающих, гласившая, что «Мышцы наращиваются тяжело, но сходят легко. Жир наращивается легко, но сходит тяжело». Факт неприятный, но от этого он не перестает быть фактом.
Помахав на прощанье рукой (мне и правда так показалось), ушел август. Его сменил сентябрь, и я переключился на новый формат тренировок. Последние три месяца я заботился в основном о том, чтобы увеличить километраж, остальное меня не особо интересовало. Но мало-помалу благодаря ежедневным упорным занятиям я начал бегать гораздо быстрее. Я становился выносливее, наращивал мышечную массу и, подстегивая себя не только физически, но и морально, укреплял свой боевой дух. Фигурально выражаясь, тут главное дать понять организму, что эти пробежки — часть незыблемого порядка вещей. Потому что как с организмом ни разговаривай, он не особенно спешит тебя слушаться. Организм — система практическая. Время от времени ему полезно пострадать, тогда он в какой-то момент уяснит, чего вы от него хотите, и подстроится под вас (хотя может, конечно, и заартачиться). Таким образом удается увеличивать физическую нагрузку. Но во избежание проколов делать это надо не торопясь.
Сейчас сентябрь, значит, до забега — два месяца. Я перехожу в режим «отладки и настройки». Чередуя разные типы упражнений: длинные и короткие, легкие и тяжелые, я постепенно перехожу от количества к качеству. По моим расчетам, состояние предельной усталости должно наступить где-то за месяц до забега. Это очень важный этап. Я должен вести с организмом диалог, внимательно прислушиваться к его реакции и двигаться вперед, ориентируясь на то, что «услышал».
В августе, пока я жил на острове, у меня была возможность тренироваться ежедневно, но в сентябре мне предстоит поездка в Японию и затем обратно в Бостон. При этом в Японии я буду слишком занят, чтобы тренироваться также интенсивно, как на Гавайях. То есть мне надо каким-то образом устроить все так, чтобы при минимальных затратах времени на бег обеспечить максимальную эффективность подготовки.
Вообще-то мне не очень приятно об этом говорить (была бы это вещь, я бы, наверное, засунул ее в самый дальний угол шкафа), но когда я последний раз бежал марафон — это был кошмар. Я участвовал во множестве забегов, но никогда до такой степени не ощущал собственного бессилия. Дело происходило в префектуре Тиба.
Первые тридцать километров я пробежал в довольно-таки сносном темпе и даже решил, что смогу показать неплохое время на финише. Сил у меня оставалось предостаточно, и я был уверен, что до конца дистанции уже не снижу темпа. И как раз в тот момент, когда я думал о чем-то таком позитивном, ноги вдруг перестали меня слушаться. Мышцы свело дикой судорогой, так что бежать я уже просто не мог. Я попытался расслабить их, но в ответ на все мои попытки они только жалобно подрагивали, а ноги и не думали меня слушаться. Было так больно, что я не мог стоять и опустился на землю у обочины дороги.
Судороги во время забега бывали у меня и раньше, но обычно мне хватало пяти минут, чтобы привести мышцы в норму и вернуться на дистанцию. А тут время шло и шло, а боль не отступала. В какой-то момент мне показалось, что вроде бы отпустило, и я побежал, но уже через минуту судороги возобновились. В итоге километров пять трассы мне пришлось идти обычным шагом. Впервые в жизни я не бежал, а шел во время марафона. До этого случая я всегда гордился тем, что никогда — как бы тяжело ни было — не переходил с бега на шаг. Все-таки этот вид спорта называется «марафонский бег», а не «марафонская ходьба».
Но в тот раз, о котором я рассказываю, я и идти-то толком не мог. Я даже начал подумывать, может, бросить все и попроситься в один из автобусов, что сопровождают забег. Ведь и так уже ясно, что результат будет хуже некуда. Зачем же зря мучиться? Но потом я понял, что сходить с дистанции — это уже слишком. «Пусть ползком, но до финиша я доберусь», — решил я.
Меня один за другим обгоняли другие участники, а я с перекошенным от боли лицом еле-еле ковылял к финишу. Электронные часы на руке продолжали неумолимо отсчитывать время. С океана дул прохладный ветер, и в мокрой от пота футболке я продрог насквозь. Забыл сказать, дело-то было зимой. Когда в шортах и футболке едва плетешься по продуваемой зимним ветром дороге — холодно безумно, уж поверьте! На бегу, разгоряченный и стремительный, холода как-то не замечаешь. Замедлившись и вдруг осознав, какая вокруг холодрыга, я впал в полушоковое состояние. Но еще сильнее, чем холод, меня мучило уязвленное самолюбие. Мысль о том, каким жалким я, из последних сил хромающий по трассе, кажусь со стороны, была невыносима.
За два километра до финиша боль отпустила. Я снова смог бежать. Первые пару минут я бежал трусцой, но как только почувствовал, что мышцы в порядке, припустил изо всех сил. Но это, разумеется, меня не спасло — результат, как я и предполагал, был хуже некуда.
Причина моего провала очевидна: я мало тренировался. И кроме того, я мало тренировался. И еще — я мало тренировался. Это если так, вкратце. Я почти не делал комплексных упражнений, я не сбросил лишний вес. Да что тут говорить? Сам не знаю, откуда во мне взялось это идиотское самодовольство, но я отчего-то решил, что могу пробежать сорокадвухкилометровую трассу, особо не заморачиваясь с тренировками. Как говорится, от здоровой уверенности до нездоровой самоуверенности — один шаг. В молодости я действительно пробегал марафон, «особо не заморачиваясь». Мне не нужно было изнурять себя тренировками — тогдашнего физического «капитала» вполне хватало, чтобы показать совсем неплохие результаты. Но, увы, я уже давно не молод. В моем возрасте за все надо платить полную цену.
