Премьер-министром и министром иностранных дел без прений назначили Антона.
— Ты, брат, гляди не зазнайся, — строго предупредили его, — а то уж больно много важных должностей: и комсорг, и премьер-министр, и министр иностранных дел. Тут и до культа личности недалеко. Мы тебя будем жестоко контролировать!
Также без прений прошло утверждение Евгения Пильщикова министром обороны, главнокомандующим всеми сухопутными, а также военно-морскими вооруженными силами республики.
— Вальке я предоставил бы в своем кабинете пост министра по делам искусств, больно хорошо играет, — сказал Антон.
— Какая недооценка его многогранной натуры! — ужаснулся Смородинцев. — А его богатейший опыт по борьбе с чуждыми элементами? А?
— С пастушонком, что ли? — спросил министр обороны.
— Согласен! — сказал премьер. — И по совместительству — министра общественной безопасности.
Нелегкая участь возглавлять министерство рыбной промышленности выпала на долю Кирилла. Его утвердили также председателем стратегического комитета по заготовке червей.
Поблагодарив коллег-министров, Кирилл предложил на вакантную должность министра лесной промышленности баллотировать кандидатуру Сергея Смородинцева и ему же по совместительству вручить министерство внешней торговли.
— Но позвольте, — заскромничал польщенный Смородинцев, — я полагаю, что на этом втором высоком посту уместней был бы высокочтимый коллега, студент экономического факультета Вэ Ярыгин…
— Да, но кто лучше тебя сумеет заговорить зубы и подъехать к дояркам? — возразил Валька, и единогласным голосованием на Смородинцева были возложены также внешнеторговые обязанности.
Вдоволь насмеявшись, министры уснули.
Наступила ночь, и темная река сна бесшумно понесла их по своим причудливым изгибам. Они спали, и дружный разноголосый храп свидетельствовал всему миру, что они были бесконечно далеки от мыслей о тех коварных водопадах, грохочущих порогах и злых водоворотах, которые ожидали их впереди.
Республика Самбо образовалась и вступила в свое славное, многотрудное существование.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СПЛОШЬ ПСИХОЛОГИЯ
(НО, С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, КУДА ОТ НЕЕ ДЕНЕШЬСЯ?)
1
ВНУТРЕННИЙ РАЗБРОД
ВНЕШНИЕ ВРАГИ АКТИВИЗИРУЮТСЯ
Спустя два дня между четырьмя и пятью часами утра, когда солнце еще только готовилось подняться из-за леса и безоблачное небо на востоке разгоралось оранжевым светом, а на западе синий мрак отступал все дальше и дальше, Кирилл Инылькан с трудом открыл глаза, вздохнул и быстро сбросил ноги с нар. Его рука начала шарить около ботинок, и по тому, как долго она это делала, можно было понять, что глаза в поисках не участвовали. Кирилл сидя заснул.
Но вот он резко вздернул голову, взгляд его стал осмысленным и сердитым.
Он выскочил наружу и, поеживаясь от бодрящего ветерка, остудившего разогретое тело, стремглав помчался к озеру. Вернулся он уже бодрый, мокрые черные волосы были гладко зачесаны назад, широкая загорелая грудь раздувалась, как кузнечные мехи. Накинув на себя пальто, Инылькан вынул из рюкзака пачку книг и бумагу и отправился в соседний сарайчик работать.
Валентин, ощутив рядом пустоту, замычал во сне и раскинул руки. Какая-то мысль подсознательно беспокоила его, он заворочался. Затем неожиданно сел, не понимая, где он и что с ним. Постепенно глаза стали закрываться и совсем было закрылись, как вдруг до его сознания дошло, что Кирилла нет. Он издал неуверенное «хм», посмотрел на теплую подушку, на спящих товарищей, на раскрытый Кириллов рюкзак, посидел еще и медленно стал сползать с постели, прикладываясь головой к матрацу и надолго останавливаясь.
Выйдя на поляну, он постоял, обняв себя руками и согнувшись, потом вдруг подошел к ведру и разом опрокинул его на себя, всхлипнув от ледяной воды. Растеревшись полотенцем, взял свои русско-английские карточки и пошел ко второму сарайчику, где обменялся с Кириллом безмолвным «Рот Фронт!».
Бежали минуты за минутами, все выше поднималось солнце, на глазах совершая свое восхождение; из одного сарайчика неслось все то же сонное дыхание, из другого — шелест бумаги, скрип пера да тихое Валькино бормотание.
В половине восьмого Кирилл с Валькой прекратили работу и принялись за хозяйственные дела. Ровно в девять простучали по мосткам быстрые шаги Глеба, и он, загорелый, мускулистый, в белой майке появился у ковра. Дежурный Ярыгин отрапортовал ему, и у него удивленно поднялись брови:
— Эт-то что такое? Службы не знаешь? Руки по швам! Подбородочек выше! Пятки вместе! Баба вяленая, а не спортсмен, простите за выражение…
— При чем тут баба? — возразил Женька, обидевшись за земляка.
— Ррразговоры! Ррразговорчики! Чтоб мне этого не было! — Глеб как на пружине повернулся к нему. — Стоять смирно!
— Слушаюсь!
— То-то же. Здравствуйте, товарищи самбисты!
— Здравия желаем!
— Не слышу! Еще разок!
— Здравия желаем!!! — гаркнули они так, что было слышно за километр.
— Слабо, слабенько. Ну ладно. Староста, приказываю вам в свободное время, сегодня же, заняться отработкой приветствия и рапортов. Вечером проверю. Приказ ясен?
— Так точно, ясен, — ответил Антон.
— Ну-ну, давайте, давайте…
После разминки приступили к разучиванию контрприемов от ударов. В этой игре с огнем быстрота решает все. И вот — хоть плачь! — у Кирилла и Валентина ничего не получалось.
— Э, слушайте, приятели, — обратился к ним Корженевич, — пока вы повернетесь, я пять раз успею изувечить каждого. Это вам не плавание, здесь эластичности и плавности не требуется. Здесь надо — раз! — и моментально отвечать… Ну-ка, бей меня прямым ударом, — обратился он к Кириллу. Тот ударил. Глеб без всякого труда отбил удар и поморщился. — Бей так, будто перед тобой смертельный враг.
Кирилл ударил изо всех сил. Глеб перехватил движущуюся руку и дернул Кирилла вперед, тот полетел по воздуху и распластался на животе. Глеб тут же наметил ногой ряд быстрых ударов ему в голову и корпус.
— Вот так, елы-палы, надо. Ясно? Действуйте!
— А ну, отбей у меня, — сказал Женька, взгляд которого зажегся хищным огнем. — Дай я попробую.
Глебу явно не хотелось рисковать, но отступать было неудобно, и он процедил:
— Давай!
Женька стал крадучись подходить к нему и вдруг неожиданно развернулся и резко ударил Корженевича — так показалось всем, но кулак его на какой-то сантиметр не достал Глеба, тот сделал мгновенный прыжок с поворотом, которого никто не успел разглядеть. Ноги бедного Женьки описали в воздухе огромную дугу, и испытатель плотно треснулся о ковер всей спиной. Глеб поставил ему ногу на грудь и сплюнул в. сторону. Затем помог потрясенному ученику приподняться и назидательно хлопнул его пониже спины. Женька часто задышал, и Антон, подскочив к нему, обнял за талию и повел в сторону, успокоительно приговаривая: «Цэ, цэ, цэ, цэ, спокойно, дорогой, спокойно! Выдержка, выдержка!» Женька несколько раз рванулся, бешено вырываясь из рук Антона, но потом остановился и злобно сказал:
— Я не я буду, если не научусь так же!
До этого Женька, Антон и Сергей тренировались втроем, поочередно проводя удары и защиту, но теперь Сергей стал на четвереньки и, шутливо заохав, побежал по краю ковра:
— Ой, Женя, пощади, не убивай! Антон, спасайся!
Антон взглянул на Женьку:
— Знаешь что, остынь малость, успокойся, тогда продолжим.
— Брось ты! Давай работать!
— Остынь, остынь немного…
— Да что ты, трусишь, что ли? Здоровый детина, не бойся, не обижу!
— Никого я не боюсь, а тебя меньше всех! — грубо ответил Антон. — Только вижу, что ты голову потерял! Понятно?
— Тихо, мальчики, тихо, — вмешался Кирилл. — Женька, давай со мной, — и увлек его за собой. Через минуту они оживленно обсуждали различные детали броска. Женька быстро утешился, так как Кирилл работал много хуже, чем он.
Закончив урок, Глеб прочитал очередную лекцию и сказал на прощание.
— Староста, прошу потренировать группу в приветствии и рапорте. Кроме того, выяснить причину совершенно неудовлетворительной работы Инылькана и Ярыгина и доложить мне. Сейчас — всем на ГТО!
Когда он ушел, Антон сказал:
— Граждане министры, «здравия желаем» тренировать не будем — тут все ясно. Есть вещи посложней. Первое: Кирилл и Валька борются в самом деле плохо, потому что каждый день недосыпают. Это надо будет прекратить. Второе: Женька совсем не владеет нервами. Мастер спорта перевернул его, так он раскипятился, как мамина дочка, и готов был дров наломать. Обсуждать это не будем, а пресекать будем. У кого какие мнения?
— Да что там обсуждать, пошли на ГТО, — Женька махнул рукой. — Погорячился я, конечно. Уж очень он о себе воображает.
