– Так я же его не вижу совсем. Одни бумаги. Читать я и дома могу, а я же хотел на передний край науки и техники. Я вот все читаю тут про эту технику, но совсем же ее не вижу. А мне бы хоть одним глазком…
– Ты, наверное, хочешь на наш испытательный полигон. Понимаю. Я туда позвоню. Обеспечим тебе экскурсию. Посмотришь, как всю эту технику тестируют. Это тебе полезно будет. Позвоню сегодня туда, договорюсь.
Наконец-то сбудется моя мечта! До переднего края рукой подать.
Вечером за одним столиком со мной сидит седой, но крепкий мужчина.
Мы чокаемся с ним пивом.
– Я тебя часто здесь вижу, – говорит он. – Ты живешь здесь, в гостинице?
– Да, я на практику приехал из Петербурга.
– А где практика?
Говорю.
– Это тебе здорово повезло. В такую солидную фирму не всякого немца на практику возьмут. А потом еще перспективы.
– Обещают взять потом на работу в Петербурге.
– Это хорошо. А жить тут не тяжело?
– Я же не долго, чего страшного?
– Бавария все-таки. Тут баварцы кругом. Я бы тут долго не смог. Сам я не местный, тоже в гостинице живу. Я работаю тут на стройке. Но на выходные я еду домой. Жить в Мюнхене неотлучно тяжело.
– А вы откуда?
– Из Саксонии. Хотя, родился я в Богемии. Это сейчас Чехия. После войны нас оттуда выселили. Я тогда еще был совсем ребенком, но хорошо помню то время. Сначала через нашу деревню шли беженцы, потом пошли немецкие войска. Без всякого порядка шли, просто бежали. Потом пришли русские. У нас остановился один офицер. Он тогда расстелил на столе карту и показал, где будет Германия. А где мы живем, там, значит, Германии не будет, будет Чехия. Он уже тогда это знал. А через некоторое время нас действительно оттуда выселили. Пришлось уезжать. Не сразу, но устроились на новом месте, привыкли. Ну, тогда всем тяжело было, не нам одним. Что поделаешь? Война.
– А вы потом бывали на родине?
– Бывал. Ездил пару раз в отпуск. Там с тех пор почти ничего не изменилось, только люди другие.
– Обратно не тянет?
– Куда? Я уже привык жить где живу, чего снова с места срываться?
Да и что я там буду делать, в чужой стране?
Мой собеседник отхлебывает пива и вдруг, резко поставив кружку, вскрикивает:
– Гитлер, этот идиот! Чего он вообще хотел? Не нравилось ему, видите ли, что германская промышленность в руках у немецких евреев!
И чего добился? Теперь она в руках американских евреев. Этого ему надо было? Куда он лез? Он хоть на карту посмотрел, прежде чем переть в Россию?
Мой собеседник отхлебывает еще пива и несколько успокаивается.
– Как много сейчас постояльцев в гостинице, – говорит он, меняя тему. – Это они все на Октоберфест приехали. Я на эти выходные тоже уезжать не буду. Раз уж я здесь, пропустить открытие Октоберфеста нельзя, это же самое интересное.
– А когда будет открытие?
– В субботу утром. Будет торжественное шествие на Карлсплатц. Сходи туда обязательно. Это стоит посмотреть. Оттуда все пойдут на Терезин луг. Там бургомистр Мюнхена торжественно откроет бочку и праздник начнется.
– Только и разговоров, что об Октоберфесте, – ворчит официант Тони, проходя мимо нас. – Ничего там нет хорошего – толпа народу и бурда вместо пива.
Мой сосед злорадно ухмыляется.
– Им во время праздника придется работать, – говорит он. – Обычно они работают посменно, но во время Октоберфеста их заставляют выходить на работу всех, чтоб они туда не пошли и не поддержали тем самым конкурентов. Там ведь маленькие пивоварни не участвуют, только большие.
Суровая мера!
Утром отправляюсь на испытательный полигон. Это в нескольких автобусных остановках от главного здания. По территории Фирмы ходит собственный рейсовый автобус.
Меня встречает молодой инженер, которому поручено провести для меня экскурсию. Он показывает мне то оборудование, про которое я до сих пор только читал. Большие шкафы, набитые электроникой.
– Сколько все это стоит? – спрашиваю я.
– Мне такую сумму даже и не выговорить, – отвечает инженер. -
Дешевле миллиона тут только наш портативный тестер. Он стоит только пару сотен тысяч.
Он показывает мне разные приборы и стенды. Подводит к большому стенду, обмотанному проволокой.
– Здесь мы проводим длительный и сложный эксперимент по заказу НАСА.
– Почему он обмотан проволокой?
– Чтоб всякие придурки блоки не выдергивали. А то понадобится кому-нибудь блок для его экспериментов, он возьмет и выдернет из соседнего стенда, а нам потом все исследование сначала проводить. Не перевелись еще такие клоуны.
За раскрытым окном обычная городская улица. Ходят люди, проезжают автобусы.
– У вас даже решеток на окнах нет, – говорю я. – Не боитесь, что кто-нибудь залезет и украдет чего-нибудь?
– Это только кажется, что залезть сюда просто. Здание охраняется очень хорошо. Видеокамеры, электроника всякая. Я не знаю точно, что будет тому, кто попытается залезть в окно, но мало ему точно не покажется.
Меня знакомят с коллегами. Практикант из Норвегии, практикантка из
США. Симпатичная девушка, только с лицом что-то странное. Похоже на нервный тик.
– Нравится тебе у нас? – спрашивает она.
– Да, здесь здорово. До этого я был в административном квартале.
Там скучно, бумаги одни. А здесь передний край науки и техники.
– Да, мне тут тоже нравится. Здесь яблоки.
– Что?
– Яблоки, – она берет с блюда яблоко и протягивает мне. – К нам всегда приносят свежие яблоки. Хочешь?
– Спасибо, я не ем яблоки.
– Зря. Они вкусные.
Она с хрустом откусывает. Говорит она нормально. У нее даже рот закрывается. Но, стоит ей замолчать, рот немедленно расползается до ушей. Пожалуй, это не нервный тик. Она так улыбается. Но почему она это делает постоянно?
В центре Мюнхена, на Карлсплатц, у старинных ворот города собралась огромная толпа народа. В сопровождении конной полиции в сторону
Терезиного луга едут повозки, нагруженные пивными бочками. За ними везут официанток. Здоровенные баварские девицы в фартуках пьют пиво из литровых кружек и машут руками.
Я отснял всю пленку и покупаю новую. За такую цену в обычный день можно купить целый фотоаппарат.
Вслед за повозками вся толпа направляется к лугу. В предвкушении праздника народ уже начинает веселиться. Все это очень напоминает первомайскую демонстрацию.
На лугу вовсю идет настоящее веселье.
Октоберфест празднуется в конце сентября. Когда-то на Терезином лугу праздновал свою свадьбу баварский принц. Были скачки, карусели и, конечно, много пива.
Многое изменилось с тех пор. Про ту свадьбу уже никто не вспоминает.
Но праздник остался. Его проводят каждый год, а потом скрупулезно подсчитывают, сколько миллионов человек пришли за две недели на
Терезин луг, сколько миллионов литров пива было выпито, и каждый год эти цифры увеличиваются.
В России Октоберфест иногда называют пивным фестивалем. Это не совсем точно, хотя без пива в Баварии не обходится ни один праздник.
Главное здесь, конечно, огромные шатры, где под бодрую музыку люди пьют пиво из литровых кружек. Здесь играют духовые оркестры, не протолкаться от зевак, за стойками жарят на огне целые свиные туши на вертелах.
Между столиками, рассчитанными на десять человек, снуют официантки.
Каждый столик они обслуживают в один заход. Я видел раньше на плакатах девушек с десятью полными литровыми кружками пива в руках, но я думал, что это только реклама. В действительности все так и есть. Целый день они, проталкиваясь через толпу зевак, разносят по десять литровых кружек за раз и не перестают при этом улыбаться. И не расплещут при этом ни капли. Мужчины за столиками обычно берут полную кружку двумя руками, она тяжелая.
Пиво стоит очень дорого. Ради такого случая можно было бы себе позволить, но свободных мест нет. Хотя палатки и огромные, мест для всех желающих в них посидеть не хватает. Места надо заказывать заранее и задолго.
Впрочем, для тех, кому не хватило пива, тоже радости найдутся.
Огромный городок аттракционов рассчитан не только для детей.
Американские горки и карусели, сравнимые по своей экстремальности с тренажерами для космонавтов, предназначены для тех, кто до пива так и не дорвался. После пива это выдержит не каждый. Не зря перед каруселями висит табличка, запрещающая блевать и писаться.
Хочется за день опробовать все карусели, благо деньги у меня есть.
Катаюсь на них пока могу стоять на ногах, и только к вечеру начинаю пробираться к выходу. Это нелегко, приходится проталкиваться через толпу вновь прибывающих и возвращающихся домой, а порой, как на поле брани, переступать через тела тех, кто сегодня уже не сможет вернуться.
В гостинице обнаруживаю у себя в кармане талон на скидку в парке водных аттракционов. Решаю отправиться туда в воскресенье.
Утром еще раз рассматриваю талон. Там написан адрес: Людвигсштрассе.
