Симон хлопнул в ладоши:
- А ну-ка по машинам, Bluebell Girls[32]!
Цепляясь за руку сестры, чтобы не споткнуться, я пробормотала:
- Предупреждаю: если эта поганка спросит, зачем я оделась как на маскарад, я заставлю ее съесть твою шляпу.
Карине так и не представился случай высказаться, потому что перед тем, как сесть в машину, я несколько изменила свой костюм. Юбка оказалась чересчур узкой, и мне пришлось снять ее, чтобы она не треснула.
В результате я плюхнулась на сиденье из дорогого альпага-с-вискозой в одних стрингах и застыла в торжественной позе.
Мы с Лолой навели красоту с помощью моей пудреницы, тогда как наша эхинококковая королева изучала себя в зеркальце на лобовом стекле, проверяя, как на ней сидят клипсы.
Симон умоляюще попросил нас не душиться всем вместе одновременно.
Мы прибыли в нашу глухомань почти вовремя. Я натянула юбку, укрывшись за машиной, и мы отправились на церковную площадь под изумленными взглядами туземцев, выглядывающих из окон.
Прелестная молодая женщина в серо-розовом наряде, болтавшая с дядей Жоржем, оказалась нашей мамой. Мы бросились ей на шею, стараясь, однако, избежать следов от ее поцелуев.
Мама, как опытный дипломат, первым делом расцеловалась со своей невесткой, похвалила ее платье и лишь потом со смехом обернулась к нам:
- Гаранс, ты просто ослепительна! Тебе бы еще для полноты картины красный кружочек на лбу!
- Этого только не хватало! - бросила Карина, прежде чем наброситься с поцелуями на бедного дряхлого дядюшку. - Мы же все-таки не на маскараде…
Лола сделала вид, будто хочет отдать мне свою шляпу, и мы обе зашлись в хохоте. Наша мама взглянула на Симона:
- Неужели они так безобразничали всю дорогу?
- Еще хуже! - серьезно подтвердил он. И добавил:
- А Венсан где? Разве он не с тобой?
- Нет. Он работает.
- Работает… где?
- Да все там же - в своем замке, конечно. Наш старший брат вдруг как-то осел, став ниже сантиметров на десять.
- Ну вот… а я-то думал… Он же обещал приехать…
- Я долго его уговаривала, но он отказался наотрез. Ты ведь знаешь, он - и свадебные торжества…
Симон был просто убит.
- А я-то ему подарок привез! Виниловый диск… редчайший! Мне так хотелось с ним пообщаться… Я же с самого Рождества его не видел. Да-а-а, вот так номер… Ладно, пойду-ка я выпью с горя…
Лола состроила гримасу:
- Калламба! Сто-то наса дологая Симонетта совсем ласклеилась…
- Ты меня удивляешь! - возразила я голосом нашей мадам Брюзги, следя, как та обцеловывает наших престарелых тетушек. - Ты меня удивляешь!
- Как бы то ни было, девочки, вы обе великолепны! Надеюсь, вы сможете развеселить Симона. Заставьте его потанцевать сегодня вечером, хорошо?
И она удалилась - хлопотать и встречать гостей…
Мы провожали взглядом эту миниатюрную моложавую женщину. Какая грация, какие манеры, элегантность, стиль, шик… ну просто высший класс!
Настоящая парижанка. Лола помрачнела. Две очаровательные маленькие девочки с веселым смехом бежали за свадебным шествием.
- Вот что, - сказала она, - пойду-ка я разыщу Симона…
И я осталась одна, как идиотка, торчать посреди площади, в своем сари с уныло обвисшим подолом.
Но ненадолго, как вы сами понимаете, ибо наша кузина Сикстина поспешила ко мне, кудахтая:
- О, Гаранс! Харе Кришна! Ты на маскарад собралась или как?
Я выдавила из себя улыбочку, стараясь удержаться от комментариев по поводу ее плохо обесцвеченных усиков и костюма цвета незрелых яблок от какой-нибудь безансонской Christine Laure.
Не успела она отойти, как в меня вцепилась тетушка Женевьева:
- Боже мой, кто это - неужели моя милая… э-э-э… Клеманс?! Господи, что за железная штуковина у тебя в пупке? Надеюсь, тебе не больно ее носить?
«Ну хватит с меня, - подумала я, - лучше пойду в кафе к Симону и Лоле…
Они расположились на террасе. С пол-литровыми кружками пива под рукой. Вытянув ноги и подставив лица солнышку.
Я плюхнулась в пластмассовое кресло рядом с ними и заказала себе то же самое.
Мы сидели умиротворенные, довольные жизнью, с пивной пеной на губах, и глазели на добрых людей вокруг, которые сплетничали о добрых людях возле церкви. Ну настоящий театр!
- Эй, кто это там, уж не новая ли женушка рогоносца Оливье?
- Которая, маленькая брюнетка?
- Да нет, вон та блондинка, рядом с этими Ларошфу-ты-ну-ты…
- Господи спаси! Да она еще страшнее прежней! А ты глянь на ее сумку…
- Gucci, да не тот.
- Верно. Даже в Вентимилье[33] такими не торгуют. Липовый Goutchi, китайская дешевка…
- Вот стыдоба-то!
Так могло продолжаться до бесконечности, если бы за нами не явилась Карина:
- Ну, пошли! Сейчас начнется…
- Идем, идем, - сказал Симон, - сейчас только пиво допью.
- Но если мы не поспешим, у нас будут плохие места и я ничего не увижу.
- Так иди вперед, я же сказал, что догоню.
- Только поторопись, пожалуйста! Отойдя метров на двадцать, она обернулась и крикнула:
- Зайди вон в ту маленькую бакалею напротив, купи рис!
И тут же добавила:
- Только не слишком дорогой, слышишь? Не вздумай брать Uncle Ben's, как в прошлый раз! Нам это ни к чему…
- Ладно, ладно, - пробормотал он себе под нос.
Вдали показалась невеста под руку со своим родителем. Скоро, очень скоро у этой мышки народится небольшой выводок мышат с оттопыренными, как у Микки-Мауса, ушами. Мы сосчитали опоздавших и похлопали маленькому церковному служке, который мчался во весь опор к церкви, путаясь в своем белом стихаре.
Когда колокола смолкли и аборигены вернулись к столам с клеенчатыми скатерками, Симон сказал:
- Мне хочется повидать Венсана.
- Знаешь, даже если позвонить ему прямо сейчас, - ответила Лола, взявшись за сумку, - то когда еще он приедет…
В этот момент мимо нас прошел дружка жениха, причесанный на косой пробор, во фланелевых брючках. Симон окликнул его:
- Эй, мальчик! Хочешь, я дам тебе денег на флиппер, пять партий?
- Ага…
- Тогда вернись в церковь, а когда окончится месса, подойдешь к нам.
- Только деньги прямо сейчас!
С ума сойти! Ну и детки нынче пошли!..
- На, держи, юный мошенник. Только помни, со мной шутки плохи. Ты обещаешь, что найдешь нас?
- А можно я сыграю одну партию до мессы?
- Ладно, играй, - вздохнул Симон, - но потом быстро в храм, понял?
- О'кей.
Мы еще немножко посидели на террасе, и вдруг Симон спросил:
- А что если нам к нему съездить?
- К кому?
- К кому, к кому - к Венсану!
- И когда же? - поинтересовалась я.
- Да сейчас.
- Прямо сейчас?
- Я не ослышалась: сейчас? - повторила за мной Лола.
- С ума сошел? Ты и вправду хочешь сесть в машину и слинять отсюда?
- Дорогая Гаранс, я полагаю, что ты очень точно сформулировала суть моего замысла.
- Совсем сбрендил! - заявила Лола. - Кто же уезжает вот так вот со свадьбы?
- А почему бы и нет? (И он пошарил в карманах в поисках мелочи.) Пошли… Вы идете, девочки?
Мы не реагировали. Симон воздел руки к небу:
- Ну я кому сказал: мы сваливаем! Смываемся! Делаем ноги! Сматываем удочки! Удираем! Дарим себе глоток свободы!
- А как же Карина? Симон опустил руки.
Потом достал из кармана автоматический карандаш, перевернул картонный кружок из-под бокала и нацарапал на чистой стороне:
«Мы отъехали в замок Венсана. Поручаю тебе Карину. Ее вещи лежат на переднем сиденье твоей машины. Целую».
- Эй, мальчик! Изменения в программе. Тебе не придется идти на мессу, но ты передашь вот это даме в сером костюме и розовой шляпке, ее зовут мадам Мод, запомнишь?
- Ясно.
- Как успехи?
- Два дополнительных шарика.
- Повтори, что я велел сделать.
- Расписаться в списке поздравлений и отдать ваш пивной кружок даме в розовой шляпке по имени Мод.
- Дождешься ее у выхода из церкви и только тогда отдашь мою записку.
- O.K., но только это будет стоить дороже. И он нахально ухмыльнулся.
* * *
- Ты забыл ее косметичку…
- Ох ты, черт! Этого она мне никогда не простит. Надо вернуться.
Я положила косметичку Карины на самом виду, поверх ее сумки, и мы рванули с места, подняв облако пыли. На такой скорости, будто ограбили банк.
Вначале мы даже говорить боялись. Все были слегка взбудоражены, а Симон то и дело нервно поглядывал в зеркальце заднего вида.
Похоже, мы ожидали услышать сирены полицейской машины, брошенной в погоню разъяренной Кариной, проклинающей нас с пеной у рта. Но нет, обошлось. Все было спокойно.
Лола сидела рядом с Симоном, а я просунулась вперед между их креслами. Каждый из нас ждал, что кто-то другой нарушит смущенное молчание.
Симон включил радио, и Bee Gees заблеяли свое:
And we're stayin' alive, stayin' alive…
