Червь, естественно, извивается, чувствуя такое многочисленное постороннее присутствие внутри себя, но, поскольку нервная система его очень проста, он смиряется и продолжает свой путь, прихватывая с собой новых паразитов.
Огромный липкий шланг уже ползет по стенам, когда 13-й и его солдаты прибегают на место происшествия. Безбожники никак не могут понять, в каком направлении он движется. Лезет вверх? Спускается вниз?
Запах кольчатого червя не так силен, его нелегко отыскать в лабиринтах мирмекийской метрополии. Липкое существо спокойно уползает, унося беглецов-деистов.
172. У ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ПО ФИЛОСОФИИ
Преподаватель философии не удивился, когда беглецы позвонили ему в дверь. И сам предложил им приют.
Жюли бросилась в душ и с наслаждением почувствовала себя чистой, избавившейся от нечистот и их ужасающих запахов. Она бросила грязную одежду королевы в пластиковый пакет и надела один из спортивных костюмов учителя. К счастью, спортивная одежда подходит и мужчинам, и женщинам.
Довольная своей чистотой и аккуратностью, она повалилась на диван в гостиной.
– Спасибо большое. Вы нас спасли, – сказал Давид, тоже надевший спортивный костюм учителя.
Преподаватель налил им по стаканчику, предложил арахисовых орешков и пошел приготовить что-нибудь поесть.
Они проглотили сначала бутерброды с лососем, потом с яйцом и каперсами.
Когда они сидели за столом, учитель включил телевизор. Во всех местных новостях говорили про них. Жюли сделала погромче. Марсель Вожирар брал интервью у одного из полицейских, объяснявшего, что так называемая «Революция муравьев» на самом деле была творением группы анархистов, виновных, помимо прочего, в ранении юного лицеиста, впавшего в результате этого в кому.
На экране показалась фотография Нарцисса.
– Нарцисс в коме! – воскликнул Давид. Жюли, конечно, видела, как стилиста насекомых колотили Черные Крысы, как потом его увозила машина «скорой помощи»... Но подумать, что после этого он впал в кому!
– Надо сходить к нему в больницу, – сказала Жюли.
– Об этом и речи быть не может, – отрезал Давид. – Нас тут же схватят.
По телевизору как раз показывали афишу с восемью увеличенными портретами музыкантов из группы «Муравьи». Жюли и Давид обрадовались, узнав, что остальные пятеро, как и они сами, сумели скрыться. И Элизабет тоже.
– Ну и история-то вышла, а, ребята? Вам лучше всего посидеть спокойно здесь, пока все не уляжется.
На десерт преподаватель предложил им по йогурту и пошел готовить кофе.
Жюли приходила в бешенство, видя демонстрируемые на экране разрушения, произведенные в лицее Фонтенбло «Революцией муравьев»: разграбленные классы, разорванные простыни, сгоревшую мебель.
– Нам удалась революция без насилия. А они хотят и в этом нам отказать!
– Конечно, – подхватил учитель философии, – ваш дружок Нарцисс тут очень некстати.
– Да это же Черные Крысы его искалечили. Они же провокаторы! – закричала Жюли.
– Наша революция шесть дней продержалась без насилия, – горячо проговорил Давид.
Учитель поморщился, показывая, что их красноречие ему не по нраву. Сам не слишком сдержанный в высказываниях, их подражанием он, казалось, был разочарован.
– От вас совершенно ускользнула одна деталь. Когда нет насилия, не на что смотреть, то есть нет ничего интересного для средств массовой информации. Ваша революция била мимо цели именно потому, что хотела обойтись без насилия. В наши дни, чтобы тронуть народ, надо обязательно попасть в восьмичасовые новости, а чтобы попасть в восьмичасовые новости, нужны погибшие, задавленные на дороге, жертвы снежных лавин, не важно кто, лишь бы была кровь. Интересно лишь тогда, когда страшно. Вам хоть одного копа надо было убить. Пропагандируя ненасилие любой ценой, вы остались маленьким школьным праздником, лицейским гуляньем, вот и все.
– Вы шутите! – возмутилась Жюли.
– Нет, я реально смотрю на вещи. Слава Богу, что эти фашистики на вас напали, иначе ваша революция превратилась бы просто в пародию. Детки из хороших семей заняли лицей, чтобы шить платья в форме бабочек, – история вызывает скорее смех, чем восхищение. Вам надо им спасибо сказать за то, что они отправили вашего дружка в кому. Если он умрет, у вас хоть мученик будет!
Жюли спрашивала себя, серьезно ли он говорит. Она прекрасно знала, что, делая ставку на ненасилие, их революция теряла определенную степень заразительности, но Жюли сознательно выбрала эти правила игры, вдохновившись «Энциклопедией относительного и абсолютного знания». Ганди сумел совершить революцию без насилия. Это было возможно.
– Вы проиграли.
– Ну, мы все-таки организовали серьезные коммерческие фирмы. В экономическом смысле наша революция успешна, – напомнил Давид.
– Ну и что? Людям на это наплевать. Если нет камеры, зафиксировавшей событие, его как будто бы и не было.
– Но... – продолжил юноша. – Мы взяли свою судьбу в свои руки, мы создали общество без богов и хозяев, все именно так, как вы сами нам посоветовали.
Преподаватель философии пожал плечами.
– Это и есть ваше слабое место. Вы попытались и проиграли. Вы превратили проект в фарс.
– Так вам не нравится наша революция? – спросила Жюли, удивленная тоном учителя.
– Да нет, вовсе нет! В революциях, как и во всех других вещах, есть определенные правила, которые надо соблюдать. Если бы я должен был ставить оценку, я поставил бы вам четыре балла из двадцати возможных. Вы – никудышные революционеры! А Черным Крысам наоборот, я поставил бы восемнадцать из двадцати.
– Я не понимаю, – пробормотала ошеломленная Жюли.
Преподаватель философии достал сигару из коробки, тщательно разжег ее и закурил, наслаждаясь каждой затяжкой. И только когда Жюли заметила, что он поглядывает на настенные часы гостиной, она все поняла. Все эти провокационные речи велись лишь для того, чтобы задержать их.
Она вскочила на ноги, но было уже слишком поздно. Она услышала сирены полицейских машин.
– Вы донесли на нас!
– Так было нужно, – сказал преподаватель философии, не глядя в их обвиняющие глаза и небрежно затягиваясь сигарой.
– Мы вам доверились, а вы на нас донесли!
– Я только помогаю вам перейти к следующему этапу. Это необходимо, говорю я вам. Я совершенствую ваше революционное образование. Следующий этап – тюрьма. Все революционеры через это прошли. Вам больше пойдет стать мучениками, чем утопистами, проповедующими ненасилие. Если вам немножко повезет, на этот раз журналисты вами заинтересуются.
Жюли испытывала отвращение.
– Вы говорили, что если кто-то не анархист в двадцать лет, то он дурак!
– Да, но я добавил, что, если он остается анархистом и в тридцать, то он еще больший дурак.
– Вы говорили, что вам двадцать девять, – заметил Давид.
– Увы, как раз вчера был... день моего рождения. Давид схватил девушку за руку.
– Ты что, не видишь, что он время тянет? Давай-ка займемся нашим спасением. Может быть, еще есть шанс выпутаться. Спасибо за бутерброды и до свидания.
Давид должен был подтолкнуть ее к лестнице. Выйти через подъезд нельзя, там может ждать полиция. Он увлек девушку вверх, на последний этаж. Найти чердачное окно. Пройти по крыше, по другой, по третьей. Жюли опомнилась, когда они начали спускаться по водосточной трубе. Чтобы палка ему не мешала, Давид держал ее во рту.
Они побежали. Давид чуть подволакивал ногу, но трость помогала ему двигаться довольно быстро.
Стоял чудесный вечер, на улицах Фонтенбло было много народу. Сначала Жюли боялась, как бы кто-нибудь не узнал ее, потом наоборот захотела, чтобы появился какой-нибудь ее поклонник и пришел им на помощь. Но никто ее не узнал. Революция умерла, Жюли больше не была королевой.
Полиция шла по их следу, с Жюли было достаточно. Она устала: ее только что появившийся жирок на ногах и животе не давал ей достаточно сил для быстрого бега.
Огни супермаркета замигали прямо перед ними, и Жюли вспомнила, что «Энциклопедия» советовала обращать внимание на случайные знаки. «Вы найдете здесь все, что вам нужно» – гласила надпись.
– Войдем, – сказала она.
Полицейские следовали по пятам, но в магазине они растворились в толпе.
Давид и Жюли пробирались через проходы, прятались за рядами пылесосов и стиральных машин, дошли до секции с молодежной одеждой, где неподвижно застыли рядом с восковыми манекенами. Миметизм, главный способ пассивной защиты насекомых...
Они видели, как полицейские давали инструкции охранникам магазина, потом прошли мимо них, не заметив, и затем исчезли из их поля зрения.
Куда идти теперь?
В секции игрушек их ждал вигвам из ярко-розового нейлона. Жюли и Давид забрались внутрь, укрылись игрушками и заснули в тишине, свернувшись клубком, как два лисенка.
Муравьи-деисты путешествуют в зловонной и вязкой ночи внутренностей червя. Их окружают его трепещущее содержимое с тошнотворным запахом, но они знают, что снаружи их ждет верная смерть.
