Кир подсаживается ко мне, я запускаю кино и берусь за спицы. Азамат с Киром берутся за ножи. Алэк в своём манежике внимательно следит за взрослыми, как будто хочет научиться.
-- А я что буду делать? -- беспомощно спрашивает Арон.
-- Можешь поразматывать нитки, -- предлагаю.
-- Или погулять с куницей, -- подхватывает Азамат.
-- Или с Филином, -- вставляет Кир.
-- Или с Алэком... -- заканчиваю я.
Арон тяжело вздыхает и берётся за нитки. Официально объявляю день рукоделия.
-- А у тебя неплохо получается, -- замечает Азамат Киру, глядя как тот вытачивает детали замка.
-- Так мягкое дерево, -- пожимает плечами ребёнок, пряча улыбку. -- Это что, я ещё по кости резать умею!
-- Ого! -- оценивает Азамат. -- Я в твоём возрасте не умел. Покажешь потом.
-- Обязательно, -- Кир приосанивается и продолжает свою пилёжку, время от времени прерываясь на то, чтобы посмотреть в экран.
Через пару серий, когда шарф становится длиннее Кира, я закрепляю нитки. Шарфик получился приятный, с косичками вдоль краёв, зелёно-золотистый -- должен подойти и к Кировой кошмарной куртке, и к дублёнке.
-- Кир, держи, -- говорю, оборачивая шарф пару раз вокруг ребёнка.
-- Ой! Что это?
-- Это... -- я бы ещё знала, как по-ихнему шарф... -- Ну, на шею наматывать, чтобы тепло было.
-- А, платок! -- оживляется ребёнок. -- Это мне?
-- Тебе, тебе, -- хлопаю его по плечу. -- Носи на здоровье.
-- Спасибо! У меня сегодня прямо день подарков! -- скалится Кир и заворачивается в шарф поплотнее.
-- Смотри в доме-то не запарься, тут ведь жарко, -- замечаю.
Кир пожимает плечами.
-- Сладкого и тёплого много не бывает.
Мы с Азаматом тоскливо переглядываемся.
-- Старейшины приняли закон, -- говорит Азамат, -- о финансировании и надзоре за приютами. Теперь работа приютчиков и проживание детей оплачивается из бюджета, а наместники из ближайших городов или их подчинённые будут периодически навещать приюты с неожиданными проверками. С учителями пока хуже, но я надеюсь, что к лету удастся подобрать хотя бы по одному учителю на приют.
-- Что, неужто не хватает грамотных безработных? -- удивляюсь я.
-- Ну, тут большой вопрос, кого на Муданге можно считать безработным, -- пожимает плечами Азамат. -- Вот охотники или фермеры, например, официально безработные. Если они мясо продают -- платят налог с продажи, а если только сами пользуются, то вообще ничего не оформляют.
-- Нет, ну а, скажем, молодые, кто ещё не придумал, чем в жизни заняться?
-- Эти не пойдут, -- печально улыбается Азамат. -- Очень уж непрестижная работа.
-- Да ладно, чего такого, детей учить? -- развожу руками. -- Клуб вести престижно, а это -- нет?
Азамат морщится.
-- Давай я тебе потом объясню.
-- Как будто я не знаю, в чём дело, -- встревает Кир. -- Если безродного грамоте научить, то уже не отличишь, безродный он или какой. Вот и выходит, что учитель -- предатель, всякую шваль за честных людей выдаёт.
-- Не выражайся, -- хмурится Арон.
У меня уходит несколько секунд на то, чтобы справиться с шоком от объяснений Кира, поэтому Арон не получает немедленно буком по башке. Когда я восстанавливаю когнитивные способности, Азамат уже берёт инициативу на себя.
-- Братик, -- говорит он ласково. -- Милый, давай я сам буду воспитывать своего сына, хорошо?
-- Нет, ну а чего он?.. -- запальчиво начинает Арон.
-- Я к твоим детям не лезу, так ведь? -- несколько более угрожающим тоном продолжает Азамат.
-- По-моему, ты на чужбине озлобился, -- надувается Арон.
Кир тайком ухмыляется.
Разговор заходит в тупик, и я начинаю скрести голову над дилеммой: поставить ещё серию, сготовить ужин или пойти пройтись.
-- Оте-ец, -- тихо прерывает Кир мои тяжкие раздумья.
-- Ау?
-- А ты будешь ездить на выезды в приюты?
Когда он успел переключиться обратно на "ты"? Видимо, на охоте.
-- Не знаю, может быть, -- пожимает плечами Азамат. -- Я об этом ещё не думал. А что?
-- Ну просто... -- Кир ёрзает на месте. -- Я подумал... если ты поедешь в мой приют... Точнее, который был, ну, в котором я жил...
-- Та-ак, так, -- подбадривает его Азамат, а то ребёнок совсем запутался.
-- В общем, можно я с тобой?
-- Обратно захотел? -- со смешком выпаливает Арон.
-- Арон!!! -- гремит Азамат так, что дом подскакивает. Алэк отзывается тоже угрожающе, и я беру его на руки.
Кир вжимает голову в плечи.
-- Да нет, это я так, не важно, забудь...
Азамат показывает Арону большой мозолистый кулак. Тот обиженно поджимает губы и отворачивается.
-- У тебя друзья в приюте остались, да? -- спрашиваю Кира.
-- Вроде того, -- бормочет он себе под нос, ни на кого не глядя.
-- Конечно, ты ведь там долго жил, это совершенно естественно, -- заверяю я, стараясь не пережать. -- Мне даже странно, что ты до сих пор о них не упоминал.
-- Ну там не совсем друзья... -- чуть погромче отвечает Кир. -- Остальные вообще меня не очень любили. Но так, хочется на них взглянуть сейчас.
-- Хорошо, -- соглашается Азамат. -- Только смотри не дразнись, тебе и так все будут завидовать.
-- Да это понятно, -- отмахивается Кир.
Алэк ползает по мне, хватает за волосы и всячески испытывает моё терпение.
-- Пойдёмте выгуляем детей и зверей, -- прошу я.
-- Может, лесные тропы разведаем? -- с надеждой спрашивает Арон.
-- Кир уже разведал, -- отрезает Азамат.
-- Ну тогда я не пойду, какой толк в снегу топтаться?
-- Вот ты и приготовишь ужин, -- ухмыляется Азамат. -- Лиза, давай сюда маленького, тебе же одеться надо...
Мы выходим в чудесный зимний вечер. Официально ещё осень, но день коротёхонький, а за ним тянутся хвостом длиннющие сумерки. Синий снег искрится в свете первой луны, Дол за выступом скалы кажется совершенно белым, хотя льдом ещё не покрылся. Филин с куницей играют в догонялки, равномерно покрываясь снежными катышами, впрочем, на Филине это не очень заметно.
-- А почему тебя не любили в приюте? -- спрашивает Азамат внезапно.
Кир пожимает одним плечом.
-- Да так... Я ж не мингь, чтобы всем нравиться.
-- Ну хоть расскажи что-нибудь о своей жизни, -- просит Азамат.
Кир снова перекашивается.
-- Зачем? Вы мне о своей ничего не рассказываете.
-- Давай историю за историю? -- предлагаю я.
-- Ну можно, -- Кир пожимает другим плечом.
-- Что бы ты хотел услышать про нас? -- оживляется Азамат.
-- М-м-м... -- Кир задумчиво трёт нижнюю губу, глядя как Алэк пытается ловить ртом снежинки. -- Про бога расскажите. Который тогда Старейшин напугал.
Азамат кивает мне, мол, это твоя история. Я о своём знакомстве с Ирликом рассказала уже столько раз, что сами события малость поблекли в памяти, спрятавшись за словами. Но я очень стараюсь не приукрашивать.
Кир слушает сначала отстранённо, время от времени мыча в знак внимания. Но когда я дохожу до отпиливания рук, он сам начинает ловить ртом снежинки.
-- Язык застудишь, -- насмешливо одёргивает его Азамат.
Рот со стуком закрывается.
Дойдя до конца истории, я притормаживаю. Рассказывать Киру про Кирилла мне совершенно не хочется, да он и не просил. Это уже совсем другая история. Так что я лаконично завершаю тем, как Ирлик проволок меня через Подземное Царство "почти прямо к Азамату на корабль" и быстренько перехожу к следующей встрече.
-- Так что, он ещё когда-нибудь придёт в гости? -- уточняет Кир, когда я выбалтываю всё, что знаю о несчастном Ирлике.
-- Обещал зимой, -- говорю. -- Посмотрим.
Кир некоторое время молча переваривает.
-- У меня таких интересных историй нету, -- говорит он наконец.
-- Мне лично все твои истории ужасно интересны, -- замечает Азамат, подхватывая мою затею.
-- Ну ладно... -- Кир снова неуклюже пожимает одним плечом, втягивая голову. -- И про что мне рассказать?
-- Расскажи, почему тебя не любили в приюте, -- хватается за возможность Азамат.
Кир на секунду задумывается.
-- Я не знаю, как это в целом рассказать, это не одна история.
-- Тогда расскажи кусочек... Скажем так, приведи пример, -- настаивает Азамат.
-- Ладно, -- вздыхает Кир без особого энтузиазма. -- Вот, например, есть у нас там одна девчонка. Хилая совсем, еле живая. У неё был отец, тоже такой же хилый, нормально работать не мог никогда. Она, когда маленькая была, с ним жила, но потом он совсем заболел и не смог зарабатывать ей на еду. Поэтому отдал её в приют. Но приезжал каждое лето её проведать. Кое-как наскребал каких-то денег, привозил что-нибудь, например, меховую жилетку или кусок вяленого мяса или банку мёда, в таком духе. А она каждый раз ревела три дня, когда он уезжал. Ну и вот пока она ревела, все эти вещи у неё отбирали. Потому что другим здоровые и богатые родители ничего не привозили, а тут этой замухрышке такие подарки. Но я так считаю, этот её папаша небось неделями не жрал, чтобы ей что-нибудь купить, а она тупая, вместо того, чтобы съесть сразу, только ревела. Ну я пару раз этим, которые отбирали, помял рёбра. Потому что нефига. Так эта идиотка стала со мной делиться своими гостинцами. А я ей говорю, засунь, говорю, их себе, лучше об отце подумай. Тогда меня пацаны стали дразнить, типа, у меня с ней шашни. Ну я ещё немножко их поколотил, чтоб заткнулись. Вот за то и не любят.
