«Останусь!» – решал он, идя по улицам Средневолжска и любуясь еще не облупленными стенами домов, которые в его времени будут объявлены памятниками старины. Он представлял себе, как они с Мариной будут здесь гулять, и это ему вполне нравилось. Правда, среди городских домов еще не был построен «Макдональдс», фирменные магазины одежды, ледовый дворец и тренажерный зал с бассейном, в котором он привык заниматься два раза в неделю. Да, и парикмахерский салон! И душ, как у них на даче. В городе провести воду он уже не сумеет. А в Сосновке, как справедливо предсказывал Барсов, дом могут отобрать в любой момент как построенный на нетрудовые доходы. Нет, так жить он не сможет.
Вечером он доставил из будущего мясо, и они стали готовить шашлык – ждали в гости Кирюшиных и Петровых. Увидев костерок, у дома останавливались соседи и гадали, какой у них нынче праздник. В мангале потрескивали дрова, в сторонке стояла кастрюля с маринующимся мясом. Цветы, которые заботливо выращивала Катюша, уже почти все зацвели, и запах дыма смешивался с ароматом пионов и еще чего-то душистого и летнего.
Посмотрев на местного почтальона Захара Васильевича, который жадно смотрел на мясо из-за забора, Сергей, следуя инструкциям, пригласил его войти.
– Благодать какая, – сказал Захар Васильевич, глядя на фонтан и аккуратно разбитые газоны. Потом он скосил глаза на мясо и робко сел на краешек шезлонга, поближе к кастрюле.
– Что делается-то, слыхали? – спросил он. – Ужас прямо!
– А что случилось? – полюбопытствовал Сергей.
Захар Васильевич поведал ему последние деревенские новости. Оказывается, колхозники повезли с утра, как обычно, продукты в город на рынок. Главный агроном выделил лошадь, и несколько женщин, обнимая банки с творогом и сметаной и уложив в телегу связанных кур, чинно ехали торговать. Но у самого города дорогу им преградили военные и без всяких объяснений отправили обратно.
– Потаповна пыталась их лесом обойти, – обиженно рассказывал Захар Васильевич. – Да этих военных и в лесу что муравьев – под каждым кустом сидят. Никого в город не пускают. Это что же такое делается, а? – вопросил он. – Никак, война опять какая готовится?
Видимо, никого не выпускали и из города. Потому что позвонил Валера и сказал, что расстроенные Кирюшины вернулись домой. Движение пригородных автобусов отменили, и вообще, похоже, в городе вводят комендантский час.
Этого Сергей допустить не мог. Он созвонился с Барсовым и через минуту стучал в дверь Кирюшиных.
Разрешая забрать Кирюшиных на дачу столь сложным путем, – сначала Сергея нужно было перебросить в город через лабораторию, потом Кирюшиных доставить в Сосновку при помощи джипа, оборудованного временным порталом, – Барсов, разумеется, преследовал свои цели. За Сергеем была установлена слежка. Органам было известно, что он на даче, поэтому пока им было трудно обвинить его в организации беспорядков в городе. То есть обвинить его могли бы, конечно, в любом случае, но им нужны были очевидные доказательства. Значит, Сергея было удобнее брать в городе. И им прямо-таки до смерти хотелось Сергея в городе увидеть. Ну что ж, решил Барсов: хотят увидеть – отчего ж им не помочь.
Кирюшины Сергею очень обрадовались. Первый вопрос, разумеется, был, каким образом ему удалось пробраться в город. Григорий Иванович был очень смущен – его пылкие убеждения о торжестве коммунистической идеи были здорово поколеблены видом суровых вооруженных солдат. Маргарита Николаевна была нешуточно напугана.
– Ходят слухи о комендантском часе, – сказала она.
– Да Бог с ним, – беззаботно сказал Сергей. – Поехали в Сосновку. Там никакого комендантского часа, я вам обещаю. Только шашлык, река и полная свобода.
– Но как… – растеряно начал Григорий Иванович, но Сергей уже подхватил нераспакованные сумки.
Когда они вышли во двор, рабочие, которые вторые сутки копали яму для телеграфного столба – к этому времени в ней можно было бы похоронить слона, – встрепенулись и побросали лопаты. Некоторое время они смотрели на Сергея, не веря своим глазам. Они не могли понять, как они оба могли пропустить тот момент, когда Бахметьев в дом входил. Хорошо еще, что они заметили, как он выходил. Один из них вытащил черную эбонитовую трубку и стал в нее что-то взволнованно говорить.
– Не валяй дурака, – услышал он раздраженный голос. – Мне пять минут назад докладывали, что Бахметьев на даче.
– Да вот же он, – растеряно говорил «рабочий». – С соседями в свою машину садится. С теми, которые делали попытку к нему сегодня уехать.
Человек на другом конце провода чертыхнулся и положил трубку. Сергей не торопился. Он предложил Маргарите Николаевне проверить, выключен ли в коридоре свет, потом Григорий Иванович захотел подняться за книгой. Затем он с ними немного поболтал, прежде чем сесть в машину, и повернулся к «рабочим». Те поспешно схватили лопаты и чуть не провалились в яму, выбраться из которой им было бы довольно сложно.
– Я говорю, – медленно и четко произнес Сергей, – надо бы в магазин по дороге заехать. Тот, что на улице Коминтерна. На углу улицы Красноармейской. Надо к шашлыкам вина купить. И хлеба. И колбасы.
После чего все сели в машину.
Выходя из магазина, нагруженный покупками, он с удовлетворением увидел, что издалека подъезжает черная тупорылая машина – точь-в-точь немецкий фольксваген «жук». Сергей поболтал с Кирюшиными, держа машину в поле зрения.
– Какой теплый август, – жмурясь в предвкушении дачного вечера, говорила Маргарита Николаевна. – Наверное, вода еще теплая.
Машина уже тормозила, и два человека, которые с трудом умещались на заднем сиденье, стали на ходу открывать двери.
– Сейчас мы проверим, – весело сказал Сергей и запрыгнул в машину. – Ну что, – он обернулся и подмигнул Григорию Ивановичу. – Посмотрим, на что он способен?
Он похлопал по рулю и резко рванул с места.
– Как же мы проедем? – озабоченно сказал Григорий Иванович, на минуту вернувшись в суровую реальность. – Там ведь посты.
– Разберемся, – крикнул Сергей и включил музыку.
Маргарита Николаевне вздрогнула, услышав за своей спиной разухабистые звуки русской народной песни «Казачок», почему-то на немецком языке. Она обернулась и стала рассматривать колонки, позабыв о сложной морально-политической ситуации.
Черный «жук» сразу и безнадежно отстал. В зеркале заднего вида Сергей видел, что из-за угла, с улицы Первомайской, вылетела машина, в простонародье называемая «козел». Сергей порадовался за хорошую радиосвязь во внутренних войсках. Народу в ней умещалось побольше, и Сергей опасался, что по ним начнут стрелять. Втягивать милейших Кирюшиных в перестрелку он совершенно не хотел и выжал из машины сто пятьдесят километров. Влетев на мост через Волгу, который вел в Заречный район, он успел предупредить:
– В этой машине от скорости иногда голова кружится.
После этой поездки у Кирюшиных осталось смутное впечатление, что машина Сергея развила такую сумасшедшую скорость, что в одно мгновение выехала за городскую черту, сразу попав в какой-то другой незнакомый им город, миновав все посты. Просто удивительно, сколько высоких домов было в этом новом неизвестном городе. Правда, он как-то уж слишком быстро промелькнул. Постовые, вероятно, просто не знали тех дорог, по которым их вез Сергей, поэтому их никто не остановил, и они за десять минут лихо добрались до Сосновки.
– Замечательная машина, – похвалил Григорий Иванович, немного неуверенно выбираясь из нее.
Пока на даче наслаждались природой и умело приготовленными шашлыками, в МВД проводилось очередное заседание.
– Посты говорят, что он не проезжал, – нервно доказывал человек в военной форме. – Мои люди не могли ошибиться.
Все присутствующие в кабинете очень нервничали из-за человека в штатском со зловещей фамилией Воронов. Потому что ГРУ – организация вспыльчивая и приговоры исполняющая моментально и неукоснительно. Причем разводить такую канитель, как суды и адвокаты, в условиях отстаивания социалистического образа жизни ГРУ считало излишним. С КГБ и прочими структурами ГРУ разбиралось особенно строго, не упуская случая лишний раз показать, кто в стране хозяин.
– Ваши люди не заметили, как он обратно на дачу приехал, – веско сказал человек в штатском. – Однако Бахметьев уже там.
– Не может быть, – потрясенно воскликнуло местное руководство хором. – До Сосновки полчаса с лишним езды. Это если на очень хорошей машине.
Однако начальник милиции грустно покивал головой.
– И Кирюшины с ним, – доложил он.
Воронов презрительно усмехнулся и потребовал карту.
– Тоже мне, – буркнул он. – Вот смотрите.
Через минуту все откинулись и посмотрели друг на друга.
– Ничего не понимаю, – вынужден был признать человек в штатском. – Тут даже по прямой шестьдесят километров. Даже если ехать со скоростью сто пятьдесят, это как минимум полчаса. Но прямой дороги нет. Самая короткая дорога – восемьдесят километров. Чтобы за пятнадцать минут… – он задумался. Потом просиял:
