Молодой Человечек и Мэй Мобли играют в спальне. Мистер Лифолт бродит по дому. Время от времени он останавливается у двери в комнату Мэй Мобли, потом идет дальше. Думает, поди, что надо бы позаниматься с детьми, раз уж он дома в субботу, но, наверное, не знает как.
Так что мне особо и деваться некуда. Только два часа, но я уже вымыла весь дом, отскребла ванные, выстирала белье. Выгладила все, вплоть до морщин на собственном лице. Из кухни меня выгнали, но не хочется, чтоб мистер Лифолт решил, будто у меня и дел-то, что играть с детишками, и пока мистер Лифолт топчется в гостиной, заглядываю к детям.
Мэй Мобли держит в руке листок бумаги, что-то объясняет Россу. Она любит играть в школу с братиком.
Возвращаюсь в гостиную, принимаюсь во второй раз протирать несуществующую пыль. Наверное, не стоит устраивать сегодня прощание с Малышкой, раз уж такая толпа народу в доме соберется.
— А сейчас мы с тобой поиграем, — слышу я голосок Мэй Мобли. — Ты садись вот сюда, за стойку, как будто это «Вулворт», а ты чернокожий. И ты должен сидеть не двигаясь, неважно, что я делаю, а то попадешь в тюрьму.
Я пулей мчусь в детскую, но мистер Лифолт уже там, наблюдает из-за двери. Я останавливаюсь позади него.
Мистер Лифолт озадаченно смотрит, скрестив руки на груди и чуть склонив голову набок. Сердце у меня колотится со скоростью тысячу миль в час. Никогда прежде я не слышала, чтоб Мэй Мобли рассказывала кому-нибудь наши тайные истории. Только мне — и то когда никого рядом, только стены дома. Но сейчас она увлечена игрой и даже не замечает, что папа ее слушает.
— Так… — Мэй Мобли устраивает малыша на высоком стульчике. — Росс, ты сидишь за стойкой «Вулворта». Не вставай.
Я не могу вымолвить ни слова. Мэй Мобли на цыпочках подбирается к Россу сзади и высыпает ему на голову карандаши из коробки. Карандаши со стуком падают на пол, Молодой Человечек хмурится, но сестра грозно предупреждает:
— Ты не должен двигаться. Ты должен быть храбрым. И никакого на… ни… насилия.
Потом она принимается дразнить его, высунув язык, тычет в него ножками куклы, а Молодой Человечек глядит на нее, будто говоря: «Почему это я терплю такие глупости?» После чего сползает со стула и обиженно хнычет.
— Проиграл! — радуется Малышка. — А теперь давай поиграем в «покиньте-автобус», тебя будут звать Роза Паркс.
— Кто научил тебя таким вещам. Мэй Мобли? — вмешивается мистер Лифолт, а Малышка вскидывает головку и глядит на него, словно привидение увидела.
У меня будто все кости разом размягчились. Внутри все кричит: иди туда, защити ее, но я даже вдохнуть толком не могу. Малышка смотрит прямо на меня, мистер Лифолт оборачивается, замечает меня, опять глядит на дочь.
— Не знаю…
Мэй Мобли отворачивается, собирает игрушки, разбросанные по полу. Я понимаю, о чем она думает. Если займется чем-нибудь и не будет обращать внимания на взрослых, ее оставят в покое.
— Мэй Мобли, папа задал тебе вопрос. Где ты научилась таким вещам? — Он наклоняется к дочери.
Лица мне не видно, но знаю, что он улыбается, потому что Мэй Мобли смущается и кокетничает. Все девочки любят своих пап. И вдруг она произносит громко и четко:
— Мисс Тейлор научила.
Мистер Лифолт выпрямляется. Идет в кухню, я за ним. Он решительно берет мисс Лифолт за плечо, разворачивает к себе и приказывает:
— Завтра же. Ты пойдешь в школу и переведешь Мэй Мобли в другой класс. И чтобы больше никаких мисс Тейлор.
— Как? Я же не могу просто взять и сменить учителя…
Затаив дыхание, я молю: «Конечно, можете. Пожалуйста».
— Сделаешь, как я говорю. — И мистер Лифолт выходит из кухни — как все мужчины, когда не желают слышать никаких объяснений.
Все воскресенье я не перестаю благодарить Господа за то, что уберег Малышку от мисс Тейлор, и благодарность эта песней звучит у меня в ушах. Утром в понедельник мисс Лифолт при полном параде отправляется в школу Мэй Мобли — а я не могу сдержать улыбки, предвкушая, что будет.
Мисс Лифолт уходит, а мне надо заняться серебром мисс Хилли. Мисс Лифолт после вчерашнего обеда выложила его на кухонный стол. Я все перемыла и целый час чистила, недоумевая, как с этим делом справляется однорукая Эрнестина. Полировать «настоящее барокко» с его завитушками и загогулинами — занятие для двух рук.
Возвращается мисс Лифолт, бросает сумочку на стол, раздраженно цокает языком.
— Ох, я должна была вернуть серебро сегодня утром, но пришлось идти в школу к Мэй Мобли, а там мне сказали, что она простудилась, чихала все утро, и уже почти десять…
— Мэй Мобли заболела?
— Наверное. — Мисс Лифолт очень недовольна. — А я уже опаздываю в парикмахерскую. Когда закончите с серебром, отнесите его к Хилли. Я вернусь после ланча.
Начищенное добро мисс Хилли заворачиваю в голубую салфетку и иду к Молодому Человечку. Он только что проснулся, хлопает глазенками и улыбается мне.
— Ну-ка, Молодой Человечек, давайте наденем вам свежие штанишки.
Кладу его на пеленальный столик, снимаю мокрый подгузник. Да у нас тут целых три оловянных солдатика и заколка мисс Лифолт! Хорошо, что подгузник просто мокрый, а не кое-что посерьезнее.
— Парень, — смеюсь я, — да ты у нас как Форт Нокс.
Он весело хихикает и показывает на свою кроватку.
Подхожу, поднимаю одеяло — ну точно, щетка для волос, мерная ложка и салфетка. Да, пора с этим что-то делать. Но не сейчас. Нужно спешить к мисс Хилли.
Усаживаю Молодого Человечка в коляску, и мы едем к дому мисс Хилли. На улице тепло, солнечно и тихо. Дверь нам открывает Эрнестина. Из левого рукава у нее торчит коротенькая коричневая культя. Я мало знакома с Эрнестиной, знаю только, что она любит поговорить и ходит в методистскую церковь.
— Привет, Эйбилин.
— Привет, Эрнестина, ты как будто меня ждала.
Она кивает, смотрит на Молодого Человечка. Тот глаз не сводит с ее культи, будто боится, что та вот-вот его схватит.
— Я пришла еще до того, как это случилось, — шепчет Эрнестина. — Я думала, ты слышала.
— Что слышала?
Эрнестина воровато оглядывается, потом наклоняется ко мне:
— Белая леди Флоры Лy, мисс Эстер. Она все высказала Флоре Лу сегодня утром.
— Она ее уволила?!
История Флоры Лу из печальных. Ей здорово досталось от хозяйки. Все считают мисс Эстер милой, а она каждое утро заставляла Флору мыть руки «специальным раствором». В конце концов дело дошло до чистой хлорки, руки отмылись добела. Флора показывала мне шрамы от ожогов.
— Мисс Эстер вытащила книжку и давай орать: «Это что, я? Это ты обо мне написала?» А Флора ей и говорит: «Нет, мэм, я этой книжки не писала. Я даже пятый класс не закончила, где мне». Но мисс Эстер не унималась: «Я же не знала, что хлорка обжигает руки, я не знала, что минимальная зарплата доллар двадцать пять! Если бы Хилли не объяснила всем, что это не Джексон, я бы тебя уволила, ты и оглянуться бы не успела». Ну, Флора Лу и говорит: «Так я что, не уволена?» А мисс Эстер визжит: «Уволена? Если я тебя выгоню, все сразу же поймут, что десятая глава — это про меня. Нет, ты будешь работать здесь до конца своих дней!» А потом мисс Эстер швырнула книжку на стол и велела Флоре Лу продолжать свои дела.
— Господи… — У меня даже перед глазами все поплыло. — Надеюсь… для всех остальных это тоже добром обернется.
Из дома доносится крик мисс Хилли, зовет Эрнестину.
— Я бы на это не рассчитывала, — шепчет Эрнестина.
Передаю ей узелок с серебром. Она подхватывает его здоровой рукой и, видать по привычке, протягивает заодно и культю.
Вечером разразилась страшная гроза. Гром грохочет, я сижу за столом в кухне и потею от ужаса. Вся трясусь, но пытаюсь записывать молитвы. Флоре Лу повезло, а что будет с остальными? Уж очень тяжко — сплошная неизвестность, и волнения, и…
Тук, тук, тук. Кто-то стучится в парадную дверь.
Кто это может быть? Часы над плитой показывают восемь тридцать пять. Ветер завывает все сильнее. Знакомый постучал бы в заднюю дверь.
На цыпочках подбираюсь поближе. Стук повторяется, я от страха чуть из башмаков не выпрыгиваю.
— Кто… там? — спрашиваю. А сама проверяю, заперто ли на замок.
— Это я.
С облегчением выдыхаю и распахиваю дверь. Мисс Скитер, мокрая и дрожащая. Под плащом прячет старую красную сумку.
— Я не могла подобраться к задней двери, грязь во дворе развезло, я увязла.
Она босиком, измазанные туфли держит в руках. Поспешно закрываю за ней дверь.
— Вас ведь никто не видел?
— Там вообще ничего не видно. Я бы позвонила, но из-за грозы телефон не работает.
Понимаю, что-то случилось, но все равно я так рада повидаться с ней перед ее отъездом в Нью-Йорк. Мы шесть месяцев не виделись. Обнимаю ее крепко-крепко.
